Костя ржёт. Смешно тебе, да? Он думает, я не позвоню в полицию. Позвоню!

Набираю три цифры и громко, с надрывом в голосе сообщаю дежурному, что ко мне в квартиру ломятся. Называю адрес, жму отбой и смотрю в глазок – на площадке пусто.

Ух, ты – сработало! Ушёл Константин. Я выдыхаю, но рано.

05:55 Костя: Выйди на балкон, котёнок.

Боже мой, что он там придумал?!

С нехорошим предчувствием выползаю на лоджию, смотрю вниз и офигиваю. Костик стоит с огромным букетом красных роз, на асфальте огнём полыхает фраза – «хочу тебя», а из салона его машины доносятся басы и речитатив – бодрый рэпчик. Доброе утро, соседи!

Я придерживаю пальцем дёрнувшееся веко и нервно сглатываю. Я знаю Костю! Он не из тех парней, которые устраивают своим девушкам романтические сюрпризы. Что-то сейчас будет…

– Не хочешь домой меня пускать, хрен с ним! – не отчаивается Костик. – Поехали кататься, кис! – он делает несколько размашистых фрикций бёдрами, трахая букет. – Прям в машине тебя отжарю!

Вот, пожалуйста – романтично, и то с натягом, было ровно пять секунд, пока он рот не открыл.

– Заткнись! – грожу ему кулаком.

– Чо, поедешь?!

– Чо – не поеду! Вали отсюда!

– Ты, с-ска! – психует, швыряет цветы на асфальт, вырубает рэпчик и задирает голову. – Коза! Решила, что я за твой пельмень душу дьяволу продам?!

– Ты со мной только из-за этого встречался, да?! – ору. – Любитель пельменей… – добавляю тихо.

– Да мне плевать, поняла?! Я со Светкой замучу! Щас к ней поеду!

– Удачи! – рычу и захожу в квартиру.

К Светке, Таньке, Ленке… Хоть к троим сразу пусть едет. Мне это неинтересно.

Костя вопит на улице, а я иду чистить зубы. Выхожу из ванной и слышу, что соседи прониклись – грозят Константину полицией. Ну-ну…

Варю кофе, смотрю в холодильник – что бы такое съесть на завтрак? Пока я размышляю, по душу Костика приезжают менты. Не прошло и года, блин!

Мне приходится общаться с полицейским, предъявлять паспорт, объяснять – зачем я их вызывала. Дико напрягает. Но результат того стоит – утренняя тишина наконец ласкает слух. Настроение изгажено, но в остальном всё хорошо.

Меня потряхивает от доброго утра, которое устроил мне «Ромео». Допью кофе и поеду в «Кони-пони», лечить нервяк работой. Только сначала в аптеку зайду – куплю успокоительное. А может, мишке что-то нужно из лекарств?

Допиваю кофе и звоню Марине.

– Привет. Не разбудила, – я не совсем вовремя вспоминаю, который час.

– Нет, я уже проснулась, – зевает тётя. – Что-то случилось?

– Я хотела спросить, может, что-то в аптеке взять?

– Зачем? Я вроде здорова…

– Для медведя.

– А-а-а, ну да, да… Стрептоцид возьми, ему пригодится.

– Угу. Это всё?

– Всё. Свои документы не забудь, оформлять тебя будем.

Хорошо, что напомнила. После представления Костика у меня всё из головы вылетело – всё, кроме медведя. Он мне снился сегодня. Сон странный. Вспоминаю сейчас и немного страшно.

Мишка лежал, развалившись на спине, а я устроилась у него на груди, перебирала пальцами густую шерсть. Мне было мягко, тепло и уютно.

Диана – укротительница медведей… Бред, какой! Надо меньше фэнтези читать.

Я открываю глаза, смотрю на когтистую лапу. Сколько я уже в ипостаси медведя? Много. Сутки точно. Или больше? Как бы чего хренового не вышло от перегруза. Хотя куда хуже? Из меня дуршлаг сделали.

Я пытаюсь пошевелиться, но тело прошивает острая, как лезвие, боль. Отставить! Лежу, терплю. Познаю дзен, наблюдая нежный рассвет сквозь незатейливый рисунок прутьев клетки. Осталось только сад камней разбить, и я достигну нирваны.

Но где я сейчас?

Собираю обрывки воспоминаний, а в голове туман, мысли путаются.

Я помню лес – незнакомый, чужой. Помню, как шёл – лапы проваливались в мягкий мох. Пахло болотом и опасностью. Тихо было… Но тишину разорвал выстрел. Я пошёл на гада, который в меня стрелял. Плевать на простреленный бок. Лишь бы он ствол не успел перезарядить.

Ещё выстрел. Пуля вошла мне в спину…

Как я вообще там оказался? Не знаю. Не помню.

Меня убивали, только почему-то не добили – бросили полудохлого у болота. Я всю ночь ждал, когда придёт костлявая с косой – она не пришла. Пришёл какой-то мужик. Утром. Он орал на тварей, которые меня изрешетили, а потом был кузов пикапа, дорога, клетка. Меня привезли сюда. А куда – «сюда»? Хотел бы я знать, что это за место такое. Пахнет животиной… Хотя какая разница – где я? Мне здесь помогли – это главное.

Только я не всё помню.

Из крайних воспоминаний – красивая светловолосая девочка с зелёными заплаканными глазами. Она меня утешала, гладила. Приятно было. Интересно, как её зовут?

А меня как?..

Я пытаюсь вспомнить собственное имя. На краю мысли вертится, но… Чёрт, не помню! Я почти ничего о себе не помню.

Пробую запустить оборот, принять человеческую ипостась. Я не неженка – медведь, но от ощущений кукуху трясёт. Отставить! Не лучшая идея. Закрываю глаза и жду, когда меня отпустит.

М-м-м… знакомый запах!

Разлепив веки, пытаюсь сфокусировать взгляд на женском силуэте вдалеке – плохо вижу, но чую аромат. Я его знаю. Девочка, которая меня гладила, пахла, как булочка с корицей. Люблю сладкое.

Она здесь, но ко мне не подходит. Разговаривает у ворот с кем-то. Красивая. Кругленькая в самых вкусных местах. И руки у неё нежные – я помню.

Погладь меня ещё, булочка.

Очень хочется, чтобы она подошла к клетке. С ней хорошо было, без неё тоска… и слабость в теле дикая – лапой пошевелить не могу. Спать хочется.

Вспомнить бы своё имя. Хотя бы его.

***

Я собираюсь заглянуть к медведю, но фиг – Фёдя взял меня в плен прямо на входе – у ворот. У нас кобыла рожать собирается. То есть вроде бы собирается. Схватки у лошадей начинаются за пару дней до того, как появляется жеребёнок.

Я стою, переминаюсь с ноги на ногу и загибаю пальцы:

– Да, – киваю, – получается, она сегодня должна выжеребиться. Ну, в крайнем случае – завтра.

– Так сегодня или завтра?! – Федя таращит на меня глаза.

– Кто конюх – ты или я?

– Я, – он хмурится. – Просто хрен его знает, что делать. При мне такое первый раз…

– Воды согрей на всякий случай и большое стойло почисть, – хлопаю Фёдора по плечу. – Ну и кричи, если что, – улыбаюсь.

– Хорошо бы она днём… – ворчит конюх. – Пока вы все здесь.

Наивный. Лошади любят ночью рожать. Специально могут терпеть до темноты, чтобы тишина вокруг и покой. Но Феде сейчас это знать не надо.

Он идёт в конюшню, а я собираюсь мчать к мишке. Но снова не судьба. Марина с Михал Иванычем приехали, а с ними ветеринарша вчерашняя.

– Дин, пойдем, оформимся, – тётя берёт меня в оборот. – Потом не до тебя будет.

Я растерянно моргаю, обнимая свой рюкзак, который буквально набит медикаментами для медведя. Их надо отдать доктору.

– Сейчас, – оставляю тётю и бегу за ветеринаршей и Михал Иванычем. – Подождите! – догоняю их. – Вот, возьмите, – отдаю докторше рюкзак. – Там лекарства и бинты, и…

– Зачем? – врач смотрит на меня с недоумением.

– Просто, – я смущённо отвожу глаза. – Вдруг пригодится.

– Диночка, усыновить мишку не желаешь? – к нам подходит Марина. – Ты с ним как с детём малым, честное слово, – улыбается.

– Поздно усыновлять, – ветеринарша смеётся, – он взрослый самец.

– Тогда мы Дианку за него замуж отдадим, – Михаил присоединяется к «Аншлагу».

– Юмористы, – фыркаю. – Я помочь хотела.

– Пойдём оформляться, – тётя берёт меня под руку.

Идём. Она говорит, но я почти не слушаю. Шашлык вечером намечается и что-то там ещё. Ай, неважно…

Заходим в кабинет. Марина устраивается за столом, включает ноут, а я сажусь в кресло. Мне обидно. Взяли высмеяли. Я от чистого сердца хотела помочь.

– Ну что ты дуешься, Дин? – тётя смотрит на меня, пряча улыбку в уголках губ. – У зверя всё есть, Миша оплатил.