Волчий вой на луну,

В кромешную тьму:

Ни видеть, ни слышать,

Ни знать не хочу.

Почему мертвый свет,

Как малиновый цвет,

Может тело обжечь,

Но не может согреть?

Почему звездный яд,

Как неведомый клад,

Затаился на дне

самых ласковых глаз?

Мне понять, не дано,

почему так черно

на душе у меня,

А на сердце – светло… (с)

Бегу, боясь оглянуться. Лёгкие горят от холодного воздуха, а ступни уже онемели от хрусткого пушистого снега. Главное не останавливаться! Меня загоняют, как дикого зверя на охоте. Перед глазами всё плывёт от слёз, холода и боли. Бегу в тёмный, промёрзший зимний лес, чтобы скрыться в нём. Понимаю, что там, скорее всего, погибну. На улице мороз, а я в одном тонком платье и босиком. Но лучше так, чем в лапах тех извергов.

Слышу погоню. Пьяные весёлые голоса преследуют меня. Бегу, бегу, не разбирая дороги, утопая по щиколотку в морозном снегу. Хотя, холода я уже не чувствую. На белое искрящееся покрывало падают алые капли крови. В закатном солнце они выглядят слишком ярко, контрастно. Словно спелые гроздья калины алеют.

Они найдут, догонят… силы на исходе. Ноги подламываются, и я кубарем качусь в овраг, зацепившись за какую-то корягу. Понимаю – это конец. Остаётся лишь молиться своему покровителю, чтобы принял мою душу и проводил в мир Нави. Прости, мамочка, что не послушала тебя. Прости…

– Доченька! Вель! Ты травы нужные подготовила? – спрашивает мама из кухни, звеня посудой.

– Конечно. Утром ещё.

– Иди, отнеси кашу на улицу и по подоконникам расставь. Погода что-то портиться начала, свечи не зажечь, потухнут. Будем костёр во дворе разводить, – суетится мама, приготавливая угощение предкам. – Ох, не к добру, – качает она головой. – В Велесову ночь должно быть тихо, а тут такая непогодь разбирается.

– Мамуль, не начинай, – смеюсь беззаботно. – Знаю я, какой ты паникёр. Ну, подумаешь, ветер поднялся. Так конец октября уже. Скоро снег пойдёт.

– Злится Велес батюшка. Я чувствую. Что-то не по нраву ему.

– Не выдумывай. Везде ты знаки видишь и, как правило, дурные.

– Мне после Купальского гадания совсем не по себе, доченька. Одна ты у меня, кровинушка. Венки без причины не тонут, – мама в порыве обнимает меня, прижимая к себе. – Красавица, умница. Вон, как парни заглядываются. Ты знаешь, я намедни к Ярославу ходила… – мама виновато прячет глаза.  – Просила, чтобы в жёны тебя взял. Он парень хороший, красивый, ведьмак очень сильный. Защитил бы тебя.

– Ты что?! Мамуль, как мне теперь в глаза ему смотреть? Получается, что навязываюсь. Тем более не люблю его, да и он меня тоже. Мы друзья, не более.

– Знаю. Но сердце у меня болит за тебя. Понимаешь? Буду у предков сегодня помощи просить, ворожить. А у Велеса батюшки заступничества. И ты своему покровителю помолись. Лишним не будет. По земле он нынче ходит среди нас. Услышит, поможет обязательно.

– Хорошо, мамуль. Если тебе так спокойней будет.

Взяла миски с кашей и выскочила во двор. Расставила по подоконникам с приглашением угощаться. Сегодня особенная ночь. Волшебная. Когда Велес границы с миром Навьим открывает. Все дороги, пути перепутывает, сны вещие дарует. Наша деревня уже зажгла ритуальные костры во славу предков и для того чтобы выбросить из жизни всё отжившее, ненужное.

Обернулась и посмотрела на лес. Тёмной тенью качнулся, скрипя могучими стволами деревьев. Зябко стало, неуютно. Наш дом на самой опушке стоял. Отдельно от всей деревни. Никогда меня лес не пугал, а сегодня что-то не по себе сделалось. Неспокойно. Возможно, виной тому мамины слова.

Подпалила небольшой костёр посреди двора и залюбовалась на разгорающееся пламя. Мы сегодня вынесли всё ненужное из дома да из сарая, чтобы новое на смену испорченным вещам пришло. Кинула в огонь пучок полыни, вдыхая терпкий дым. Прикрыла глаза и мысленно попросила Велеса о защите.

Вскоре и мама появилась. Встала рядом, бросила в огонь свои заговорённые травы и прикрыла глаза, шепча под нос колдовские слова. Нельзя было ей мешать. В мир Нави она отправилась за ответами. Долго эту ночь ждала, чтобы у предков совета спросить.

Я затаилась, смотря на ворожбу. Сама уже кое-что умела, но всегда меня мамино колдовство зачаровывало. Силу она от бабушки получила. Многое ведала, хвори лечить умела и меня готовила стать достойной наследницей рода ведьмовского.

Тишину нарушил внезапный шум, доносящийся из леса. Вздрогнула и начала всматриваться в темноту, гадая, что за напасть могла случиться. Мама открыла глаза и покачала головой. Не хотят предки ответы давать. Сказали, что от  судьбы не убежать.

Голоса, хруст веток и стон боли. Лес выпустил из своей тёмной утробы нескольких человек, которые бросились прямиком к нам. Трое парней тащили на себе ещё одного. Нога у того была в крови от самого колена.

– Слава богу! Думали, не выберемся! – радостно воскликнул один из компании. – Нашему другу нужна срочная помощь!

Мама окинула компанию хмурым взглядом и кивнула на бревно неподалёку от костра.

– Можете скорую вызвать? Здесь есть медицинские работники?

– Скорая будет несколько часов из города ехать. А единственный врач сегодня по делам уехала. Что с вашим другом? – мы с мамой подошли ближе, рассматривая компанию молодых мужчин.

– На охоту мы пошли, и Серый по ошибке в собственный капкан угодил.  На медведя ставили. Как так получилось, сами понять не можем. К машине кинулись, а её нет! Точно дорогу запоминали, а тут плутать начали. Как будто кто специально по кругу водил. Хорошо, на вашу деревню вышли.

– Ума хватило в такое время на охоту сунуться, – поджала губы мама. – Ничего удивительного, что Боги вас покарали. А что дорогу обратную не нашли, совсем не мудрено. Все пути в эту ночь перепутаны.

– Вы что, ведьма? Говорите что-то непонятное.

– Вель, сбегай к Ладе. Пусть придёт, поможет.

Я кивнула и бросилась за помощью. Странно, что мама сама не взялась за лечение. Она ведь могла кровь остановить и рану залатать…

Но Лады дома не оказалось. Они с мужем уехали куда-то. Вернулась, разводя руками.

– Пусть тогда Виктор их в город отвезёт.

– Мам! Ты видишь, что им срочно помощь нужна. Не продержится он до города. Может кровью изойти.

– В дом не пущу, – упёрлась мама. – В эту ночь нельзя чужаков на порог пускать. Несчастье можно накликать.

– Но он же умереть может! – кинула быстрый взгляд на молодого мужчину, который уже был белее простыни.

Мама тяжело вздохнула и кивнула.

– Заносите друга в дом, а сами в деревню идите. Там вас разместят на ночлег.

– Хотите сказать, что сможете ему ногу починить?

– Будет лучше старой, – махнула мама рукой и зашла в дом.

Я придержала дверь и показала, куда укладывать пострадавшего.

– Идите. Дальше мы с дочкой сами.

– А как вас зовут? И дочку красавицу?

– Ты рот на неё не раззевал бы! – отрезала мама, окатывая ребят холодным взглядом. – Идите, я сказала.

Парни переглянулись, но дом покинули.

– Тебя как звать? – обратилась мама к раненому.

– Сергей, – простонал тот, держась двумя руками за пострадавшую ногу.