Наши роли определены. Фигуры расставлены. Он хозяин, который будет владеть мной, пока долг отца не выплачен. Я его собственность, без права на отказ и права голоса. Или всё не так ужасно?

— Наверно вы любите отца, — перевела тему.

Его лицо теряет всякие эмоции. Становится непроницаемым. Сложно определить, что Рагнар думает сейчас. Чувствует. Но мне отчего то кажется, что я права.

— Он ставил меня на счётчик. Деньги сдирал за жилью и еду, — поражает заявлением.

Необычный способ воспитания ребёнка. Разве это не слишком жестоко? Тут я уже начала сомневаться в своих домыслах насчёт тёплых отношений отца и сына, но… какая-то часть во мне кричала, что у них не всё так, как кажется на первый взгляд.

Был это внутренний голос или просто интуиция, я толком не знала. Сложно полностью сосредоточиться на своих мыслих и ощущениях, когда перед тобой сидит бомба замедленного действия. Зверь готовый сорваться в любой момент и разорвать на мелкие кусочки. Сначала выдрать во всех возможных позах. Заставить кричать под ним, а уже после разорвать.

Но кое-что мне удалось различить. Разобрать среди остальных мыслей. И именно оно помогло до конца отстаивать своё мнение.

— Всё равно… мне кажется, что вы не ненавидите его.

— Почему?

Многозначительно выгибает бровь и смотрит так… как на несмышлённого ребёнка. Хотя нет. Не правильно. Как на дуру. Как на наивную дуру, вот верное сравнение, но меня это не останавливает. Я продолжаю настаивать на своём, какой бы не представлялась в его глазах.

— Я вижу это в ваших глазах. Вы недовольны им. Раздражены, но лютой ненависти к нему не испытываете. Вы любите его, просто… по своему.

— Не будь такой наивной, — чеканит абсолютно холодным тоном. — В этом мире не все такие добрые, какими кажутся на первый взгляд.

— Да, но и не так ужасны. Когда я встретила вас в первый раз, вы казались мне… — я запнулась, старательно подбирая правильные слова, чтобы лишний раз не вывести мужчину из себя или как-то оскорбить. Ну, не скажу же ему, что один его вид напоминал медведя и пугал до дрожи в теле, — плохим человеком, — нашла. — А сейчас. Узнав немного получше… я не могу сказать со стопроцентной уверенностью, что вы хороший. Вы сложный для понимания, это так. Но у каждого человека свой характер. Свои взгляды на мир. У вас свои. Конечно, я не в том положении, чтобы говорить подобное, но… Что? Почему вы так смотрите на меня? — его непроницаемый взгляд сбивает.

Застываю. Кажется забываю дышать. Опасаюсь шевельнуться. Рагнар и раньше умел проникать в самую глубь души одними глазами, но в этот раз иначе.

— Раз утихомирилась, то харе болтать. Слезай с кровати и ползи ко мне.

— Раз утихомирилась, то харе болтать. Слезай с кровати и ползи ко мне, — приказываю и прекращаю её нескончаемый наивный детский лепет про доброту и дружбу.

Какого хрена разговор вообще на меня перешёл? И какого х*я делиться с ней о жизни начал? Не планировал ведь. Думал выслушать только её. Дать прорыдаться и нагнуть, а вместо этого сам сопли начал разводить и даже не заметил когда.

Точно ведьма. Наивная, глазастая, но ведьма.

Что в башке её творится? О чём думает?

Серьёзно. Я не плохой человек? У каждого свой нрав? Свой характер?

Не, с одной стороны мелкая права. У каждого свой нрав. Никто под копирку не создан, но... блядь в каком месте она во мне добряка увидела? Пошёл пару раз навстречу и стал героем?

Смешная.

Точно мелкая ещё. Совсем неопытная. Не повидавшая жизни. Гнили, которая мусором накапливается вокруг и размножается, как тараканы.

Хрен только поймёшь, она действительно такая дура или лишь притворяется?

Верит. Видит хорошее в людях, которого нет на самом деле. Его не существует. Это всё фантазии её головы, которая играет с ней опасную игру. Подставляет наивную девчонку по всем фронтам

Хотя… не такая, мелкая, и наивная. Простая, доверчивая, но умная.

Когда приказываю жмётся, нервничает, но выполняет. Знает, что отнекиваться бесполезно. Ещё не привыкла ноги раздвигать, но ничего. Я исправлю. Приучу. У нас будет достаточно времени повеселиться и заставлю забыть о стыде.

— На четвереньки, — нажимаю.

Вздрагивает и всё равно послушно опускается. Беспрекословно выполняет то, что сказано. Пускает пыль в глаза. Создаёт видимость послушной рабыни и вроде выходит. Любой другой точно поверил бы ей. Тем более девчонке реально страшно. Не вижу, чувствую. Как зверь улавливаю её страх.

Но помимо страха в глазах есть нечто другое. Цепляющее. Пробивающее до лома.

Вызов.

Гордая сучка даже на коленях не сдаётся. С виду тихоня. Никого не видит. Никого не трогает. Но глазами бьёт наотмашь. Сама не замечает как влияет на мужиков. И не пользуется, а зря. Могла бы управлять ими, как пешками, тогда эти щенки штабелями перед ней ложились бы. Хвостами бы вертели и лаяли по одной команде.

Девчонка ползёт ко мне, а смотрит так, будто одолжение делает. Взглядом обещает однажды самого уложить на лопатки и махнуться местами.

Не выйдет, девочка выше головы не прыгнешь.

— Расстегни и возьми в рот.

Ещё дрожит, но уже спокойней растёгивает ремень. Краснеет. Волнуется, пытается скрыть. Хочет казаться более опытной, уверенной, но нихрена не выходит. Уже не такая дерзкая, как сегодня утром.

Обхватывает ствол обеими руками. С усердием заглатывает хер. Пытается. Выгибается. Извивается. Царапается кошкой. Течёт, когда хватаю за волосы и насаживаю по самые гланды.

Дёргается. Задыхается. Твою ж… узкая.

Узкая везде. В каждой дырке. Нераспробованная. Нерастраханная. Тесная. Горячая. Чертовски горячая. Никем не тронутая. До меня.

Хочу испачкать этого маленького ангела в своей сперме. Лицо. Шею. Сиськи. Искупать всю в ней. Опустить на самое дно порока и сбить с себя долбанное помешательство.

Пусть хоть орёт, что ей не нравится. Кричит. Вырывается. Но девчонка любит играть жёстко. Грязно. Отвязно. Или сама не знает, но любит, чтоб все мысли летели к чертям. Чтоб сгорало нахрен.

Идеальная.

Отпускаю. На время. Даю волю мелкой поиграться с членом. Девчонка пользуется шансом дрочит сама. Точно душу пытается со спермой выкачать.

— Двигай языком.

Вылизывает. Вся красная неуверенно тянется к яйцам. Обсасывает. Не брезгует. Быстро учится.

Уверен пизда у неё сейчас мокрющая. Чую её запах на расстоянии. Так и просится, чтоб в неё вогнали. Отымели, как последнюю потаскуху. Настоящая шлюха, но со мной. Для меня одного.

Кладу лапу ей на голову. Возвращаю в свой ритм. Толкаюсь мощно. Не даю вырваться и кончаю ей в глотку.

— Глотай всё, — приказываю.

Мелкая захлёбывается. Кашляет, но делает всё. Зырит мокрыми глазами. Слизывает с губ остатки. Провоцирует.

— Сучка, — ухмыляюсь.

Подхватываю на плечо. Бросаю на кровать. Развожу колени и вгоняю. Мелкая совсем выпучила глаза. Будто не хрен ей в пизду вогнал, а ствол и пулю выпустил.

Хватаю за шею и начинаю скачку. Толкаюсь резко. Наотмашь. Яйца гудят, будто и не кончал вовсе. Нахуй нежность. Нахуй прелюдии. Долблюсь в неё со всей силы. Вбиваю бедра в бедра. Кровать ломится. Бьётся об стенку, а мне мало девчонки.

Ещё. Больше. Резче. Сука, да что за...

— Мммм… ахъ… Рагнар, — хрипит. — Ахъ…

Девчонка теряет контроль вместе со мной. Двигает бёдрами. Хватается за простыню. Кричит, как никогда прежде и заводит сука. Заводит моих демонов. Даёт зелёный свет и снова срывает с цепи. Снова выпускает на волю.

Грудь прыгает от каждого удара. Накрываю рукой. Будто для меня выстрогана. Сжимаю. Впиваюсь. Хочу сожрать. Всю. Разодрать в мясо. Обглодать с костями.