Раньше плести интриги и вертеть высшим обществом было приятно, интригующе. Порой от адреналина, бегущего по венам, казалось, что сердце вот-вот вырвется из груди. Но с тех пор Анна Михайловна пережила слишком многое, чтобы подобные забавы вызывали хоть что-то, кроме отвращения.

По сравнению с теми проблемами, которые решал Емельян Сергеевич и о которых болела голова государя, вся эта мышиная возня высшего света, старающегося поделить между собой пирог, казалась не просто омерзительной, но и совершенно не имеющей смысла.

Однако Анна Михайловна держала на лице улыбку и была одинаково вежлива со всеми гостями. Ни словом, ни жестом княжна Соколова не демонстрировала, что ей известно о людях, с которыми ей доводилось контактировать.

И, что самое смешное, было совершенно неважно, к какой партии они принадлежат. Стремление к власти ради власти, к деньгам ради денег — вот и все, что их волновало.

— Княжна, здравствуйте, — произнесла Виктория Львовна, оказавшись рядом с Анной Михайловной.

Будущая великая княгиня улыбнулась в ответ, держа бокал с игристым вином в руках.

— Княгиня Романова, — слегка наклонив голову, произнесла Анна Михайловна, — спасибо, что пришли разделить с родом Соколовых столь радостное событие. Могу ли я вам чем-то помочь на правах сестры главы рода?

Виктория Львовна чуть приподняла уголки рта, обозначая улыбку. А затем перевела взгляд на напиток в руках княжны Выборгской.

— Как вы знаете, Анна Михайловна, я довольно неплохо разбираюсь в вопросах медицины, — произнесла княгиня Красноярская. — А потому прошу счесть мои слова рекомендацией врача. Отложите бокал и не пейте больше. В вашем положении алкоголь противопоказан.

Смысл слов бывшей соперницы дошел до княжны Соколовой не сразу. Однако она тут же отставила бокал. Не верить Виктории Львовне у Анны Михайловны не было причин. Несмотря на то, что в прошлом они обе боролись за место супруги Дмитрия Алексеевича, теперь ни одна, ни другая об этом не думали.

— Спасибо, Виктория Львовна, — произнесла княжна Соколова. — Но как вы узнали?

Княгиня Романова улыбнулась мягко, как могла бы улыбаться близкая подруга.

— У меня есть некоторый опыт, — сказала Виктория Львовна. — Но примите мои поздравления. Судя по тому, что я вижу, — глаза княгини Красноярской чуть полыхнули голубым светом, выдавая магическую технику, — Емельяна Сергеевича вскоре ждет рождение еще одного сына.

И, больше не говоря ни слова, она оставила Анну Михайловну в одиночестве. Стоит ли говорить, что управление гостями теперь стояло далеко не на первом месте в голове княжны Соколовой?

Японский сегунат, Токио, посольство Поднебесной империи.

Черный автомобиль представительского класса — самая престижная модель, какая только доступна простолюдинам — остановился перед высокими двустворчатыми дверьми, на которых была выдавлена государственная символика Поднебесной империи.

Мужчина в строгом дорогом костюме без герба выбрался из автомобиля и, продемонстрировав удостоверение личности охраннику, прошел в здание. Внутри его тут же встретил заместитель посла и, низко поклонившись, произнес:

— Господин Цао, добро пожаловать, — сказал он, выпрямив спину. — Господин посол готов вас принять. Прошу следовать за мной.

Молча кивнув, мужчина проследовал за сотрудником. Попадающиеся навстречу люди не обращали внимания на человека, который по всем внешним признакам не походил на члена аристократической семьи. Таких здесь хватало с тех пор, как начался мятеж в провинции Хэйлунцзян.

Поднявшись на второй этаж, заместитель посла провел посетителя к дальней двери. Аккуратно постучав, сотрудник дождался разрешения и, открыв господину Цао, отступил в сторону.

Гость, не обращая на него внимания, все так же молча прошел внутрь. И пока заместитель посла закрывал за ним дверь, господин Цао сохранял молчание. И не приближался к главному человеку в посольстве Поднебесной империи, вставшему при появлении посетителя.

— Господин, для меня честь приветствовать вас, — произнес посол. — Чем могу быть полезен?

Вошедший расстегнул пуговицы пиджака и, не сводя взгляда с хозяина кабинета, прошел к стоящему напротив стола стулу. Плавно опустившись на сидение, господин Цао закинул ногу на ногу и кивнул, дозволяя послу сесть.

— До меня дошли слухи, что некто в моей стране решил, что может угрожать императорской семье, Лин, — заговорил гость. — Я хочу взглянуть в глаза этому безумцу и задать несколько вопросов. Что известно?

— Триада держит резиденции членов императорской семьи под строгим надзором. Пропускают только доставку продуктов, — начал отчет посол. — Император не покидает своих покоев, но передает приказы через своего секретаря. Положение шаткое — кланы подняли головы и решают, к кому присоединиться в этом мятеже.

— Хорошо. Иньлин вызвал гнев Русского царства? — уточнил господин Цао.

— Его люди атаковали корабль, идущий в Благовещенск. На борту находились подданные царя. Это стало поводом для вмешательства.

— Если император не покидает своих покоев, кто передал его указ в московское посольство? — задал следующий вопрос господин Цао. — Тоже секретарь?

— Именно так, — кивнул посол. — Мои люди…

— Твои люди? — приподняв бровь, переспросил посетитель.

— Прошу прощения, конечно же, ваши люди, господин Цао, — поспешно поправился хозяин кабинета. — Ваши люди докладывают, что обстановка во дворце спокойная, никакой паники нет. Наследник и вовсе отправился на юг, продолжая урегулирование текущего конфликта.

Господин Цао кивнул, показывая, что услышал.

— Когда будет готов самолет для меня?

— Могу я уточнить, куда именно вы хотите лететь?

— В столицу, — легко ответил тот. — Как по мне, уже очевидно, что императора больше нет в живых. И теперь мне предстоит найти, кто виновен в его гибели на самом деле.

Сунув руку во внутренний карман пиджака, господин Цао достал оттуда тонкий браслет с нефритом и, накинув его себе на запястье, поднялся со стула уже другим человеком.

— Кажется, Поднебесная забыла, кто такой Хранитель Лью, — произнес посетитель. — Пришло время напомнить.

Выборг, родовой особняк князей Соколовых. Князь Романов Дмитрий Алексеевич.

Пока моя супруга отошла переговорить с Анной Михайловной, я общался с приглашенными на торжество князьями. Несмотря на то, что мы со многими гостями в разных политических партиях, не воспользоваться возможностью заработать с Романовыми они не могли. Когда еще удастся пообщаться?

—…и наша компания сейчас активно развивает логистику, — закончил свой рассказ князь Сандомирский. — А ваш Иннополис, Дмитрий Алексеевич, как раз изготавливает транспорт, который существенно увеличил бы ее прибыль.

Я хотел было возразить, что сбытом продукции у меня занимается Иван Михайлович, однако Федор Никитич меня опередил:

— Естественно, я уже знаю, что вы никому не уступаете патент на производство и собираете машины только от своего имени, — заявил он. — Но, Дмитрий Алексеевич, в нашем княжестве, да как и во всей Польше, вы же знаете, до сих пор страшная безработица. Если бы ваш род, скажем, организовал завод на нашей земле…

Я кивнул, давая понять собеседнику, что его мысль уловил.

— Федор Никитич, — заговорил я, чуть поводя бокалом шампанского, из которого до сих пор не сделал ни глотка, — вы же понимаете, что я не могу ставить заводы по щелчку пальцев. Это требует больших инвестиций.

Представитель Свободной партии улыбнулся.

— С этим как раз нет проблем, Дмитрий Алексеевич, — заверил он. — Наш род сейчас получил возможность вложить деньги в какое-нибудь крупное предприятие. Вы прекрасно знаете, что деньги должны быть в обороте и приносить больше денег. А мы только что выполнили государственный заказ и теперь обладаем некоторым количеством свободных средств. Вложить их в ваш завод на нашей земле будет отличной возможностью получить дополнительную прибыль. Да и, сами посудите, в наших польских княжествах сейчас крупные проблемы с интеграцией в Русское царство, а наш с вами совместный проект не только даст нашим семьям возможность заработать, но и поможет царским людям встать на ноги.