– Не продолжишь?

Она вздрогнула, возвращаясь из своих мыслей в комнату хост-бара.

– Ах да…

Джисон покачал головой.

– Что? – нахмурилась Сан.

– Две последние строчки ты произнесла неверно. Там было «и окрестность свой облик изменяет на глазах», – сказал он.

«А ведь он прав! Как же я могла так ошибиться!» – с досадой поморщилась она, однако решила стоять на своем.

– Но смысл тот же! Подумаешь, два слова поменяла, – возмутилась Сан, начиная закипать.

– Но по правилам игры ты должна была правильно повторить строки поэта, – возразил Джисон, и в его глазах мелькнули озорные искорки. Он что, глумится над ее нелепой ошибкой? Да это и ошибкой назвать нельзя!

– Что за глупости! Ты сейчас хочешь нечестно выиграть? – Сан выпрямилась, приготовившись к обороне.

– Что у вас все время происходит? – слева послышался недовольный голос Хери.

Джисон рассказал об игре. Сан сидела на диване, скрестив руки, и мрачно смотрела на полированную столешницу.

– Кто выиграл, на ваш взгляд? – он обратился к Хери и ее ухажеру, чтобы они рассудили спор.

– Сложно сказать, наверное, ты, – ответила ему ведьма и, поймав убийственный взгляд подруги, развела руками. – Я должна быть объективной, прости!

Девчонка поспешила вернуться к своему хосту, а Сан поклялась себе страшно отомстить ей за такое предательство.

– Ты должна мне желание, – веселился негодный пацан, доводя ее до белого каления.

– Ничего подобного! Я просто оговорилась, это не считается! Само стихотворение я помню! – она кипела, вне себя от того, что так прокололась и что хитрец поймал ее. Мало того, что ей не удалось его разоблачить, так еще и придется исполнять его желание.

Джисон рассмеялся, а Сан взбесилась и вскочила на ноги.

– Я ухожу, спасибо за приятный вечер, – выдавила она и взяла сумочку.

– Постой, а как же желание? – Джисон преградил ей путь.

– Ну? – она приготовилась к какой-нибудь очередной гадости и хмуро смотрела на дверь за его спиной.

– Не умеешь проигрывать? – вдруг спросил он, наклоняясь чуть ниже. И когда их лица оказались на одном уровне, Сан опять увидела тот же серьезный взгляд, что и на пляже Хэундэ в Пусане.

– А из тебя плохой конспиролог, – съязвила она. – Что там с желанием?

– Я скажу тебе о нем позже, – улыбнулся Джисон и отошел в сторону, открывая доступ двери.

Сан пожала плечами и, не оглядываясь, вышла из комнаты. Когда она уже расплачивалась на ресепшене, ее окликнула Хери.

– Ты почему ушла? Что случилось? – она тронула ее за руку, но Сан дернула плечом. Ее сейчас раздражало абсолютно все.

– Не могла встать на мою сторону? – зашипела она. – Этот негодник и есть Джисон! И мне нужно было его разоблачить! Нафига ты ему подыграла?

– Серьезно? Джисон? – Хери открыла от удивления рот и поспешно прикрыла его ладонью, надеясь, что никто из работников бара ее не услышал. – Я думала, они просто похожи… Ты уверена?

– Уверена. И благодаря тебе я теперь задолжала ему желание! – она убрала в сумку картхолдер и решительно направилась к выходу.

– Ну-у… может, это желание тебе понравится? – Хери пошла следом. – Вообще не понимаю, чего ты так взбесилась. Надо проще ко всему относиться, это всего лишь игра! Может, он со всеми клиентками в нее играет…

Сан резко остановилась и смерила подругу уничтожающим взглядом.

– Ой, прости, – ведьма состроила извиняющуюся физиономию и лукаво улыбнулась. – Я смотрю, Джисон вдруг перестал быть скучным и предсказуемым? Так в чем дело, затуси с ним, ты ему тоже нравишься.

– Я домой, ты остаешься? – не ответив, спросила Сан.

– Вообще хотелось бы…

– Тогда пока.

Сан вышла из здания хост-бара в жаркую ночь. На часах было двенадцать, но город не спал, шумели машины, всюду слышались разговоры и смех прохожих, а на противоположной стороне улицы растянулась огромная очередь в ночной клуб. Хери ошиблась, в этом районе в любой день недели были востребованы ночные развлечения.

«Лучше бы мы пошли в клуб», – подумала Сан и решила прогуляться до дома пешком. Идти было довольно далеко, но она хотела насладиться ночным видом реки Хан, огнями мегаполиса и веявшей от воды прохладой. А заодно проветрить голову.

На другой стороне реки возвышались высотки и в ночной темноте напоминали шпильки пине, унизанные драгоценными камнями. Сан дошла до моста Банпо и поднялась на него, чтобы сверху посмотреть на черную воду, в которой по обе стороны отражались городские огни.

Мост подрагивал от проезжавших по нему машин, а Сан шла, наслаждаясь долгожданной прохладой и легким ветерком, трепавшим волосы. На противоположном берегу возвышался Олимпийский стадион, где часто проходили концерты как местных групп, так и приезжих артистов мирового уровня. Жилой комплекс, где она жила, располагался совсем недалеко от него, и даже с такого расстояния она видела верхние этажи своего дома.

Остановившись на середине моста, она оперлась на заграждения и посмотрела вниз. Там маячила пугающая чернота, навевая воспоминания о кошмарах, связанных с водой, в которые когда-либо попадала Сан. Прохладный воздух и шум ночного города слегка отрезвили, и она вдруг подумала, что повела себя по-детски. Почему так взбесилась? Потому что сложно признать, что ошиблась? Ошиблась в Джисоне, которого воспринимала глупым юнцом, ошиблась в себе, считая, что, прожив триста лет, стала самой умной и дальновидной? А может, потому что ей категорически не нравилась мысль, что не только ей он демонстрирует свой уровень и эрудицию? Хотелось быть для него единственной?

Глупости. Сан тряхнула головой и попыталась отогнать донимавшие ее мысли. Даже если все так, это ничего не значит. Джисон – всего лишь проходящий персонаж в ее жизни и не задержится в ней надолго.

Хотела бы она когда-нибудь остановить безумный бег времени и найти того, с кем может прожить до конца своих дней? Сан никогда не задумывалась об этом, потому что знала, что бессмертна, а значит, как сказала Хери, долго и счастливо не про нее. Она даже не думала завести ребенка. И не только потому что была равнодушна к детям, а потому что не смогла бы пережить его смерть. За триста лет она потеряла слишком много дорогих людей, и после гибели Мины в корейской войне решила, что будет одна. Всегда. Вечное одиночество, которое скрашивали дорогие наряды, деньги, внимание богатых мужчин и все доступные ей блага цивилизации. В итоге ее сердце очерствело, заморозило жившие в нем чувства, потому что перенести очередную смерть близкого человека уже не осталось сил. Эта мысль была вшита на подкорку сознания, и абсолютно всех людей, которые встречались на ее пути, она воспринимала через призму этого знания. Они все умрут, а она останется. Сан злилась на себя за то, что так привязалась к Хери, но как никто другой знала, что человек проживает много жизней, и связь их душ немного успокаивала. Даже спустя столетия она вновь встретит эту девчонку, которая стала ей семьей. Просто нужно научиться ждать.

Странная штука жизнь. Большинство стремится свить свое гнездо, найти пару, завести детей и состариться вместе. А для чего? Все люди когда-то умирают, и все, над чем они трудились многие годы, уходит в небытие. Вечным остаются только ценности вроде наследия культуры, но свой след в искусстве могут оставить единицы. В большинстве случаев людей волнуют только материальные вещи, которые исчезают без следа после их смерти. Они кучу лет тратят на то, чтобы накопить на квартиру, купить машину, устроиться на лучшую работу, а потом все то же самое повтори-ют со своими детьми и внуками. Зачем? Для чего эта безумная гонка, если все равно они все умрут? Умрут в одиночестве, потому что, как бы ни старались убедить себя в том, что не напрасно прожили жизнь, итог-то у всех один. Так зачем стараться? Зачем искать любовь и надеяться, что тот самый, единственный, скрасит их одинокую старость? Как бы люди ни цеплялись друг за друга, они всегда остаются одинокими. Найти опору и поддержку – лишь иллюзорное желание, чтобы не так страшно было жить в этом мире. И истинное мужество имеют лишь те, кто может взглянуть правде в глаза и сказать самому себе: «Я один. Мне не на кого надеяться. Помочь себе могу лишь я». Только такие люди лишены сожалений и ближе всех находятся к счастью.