Внезапно что-то сверкнуло, в уши ударил визг, и хватка ослабла, позволив, наконец перевернуться на бок и сделать долгожданный вдох.

– Живой? – спросил Йоран, подходя ближе и протягивая руку. – Давай, вставай, надо отсюда убираться. Место ты выбрал, конечно…

– Ничего я не выбирал, – буркнул Морис, поднимаясь. Голова все еще кружилась, ноги дрожали. Хотелось сбежать отсюда как можно скорей, но показывать себя трусом перед Йораном он не стал. – Место как место. Я на этом пустыре тыщу раз бывал, ничего такого здесь не водилось, – он отряхнул измазанную в земле футболку.

– Водилось, ты просто не видел. Потому что тогда оно на тебя не реагировало.

– И что изменилось?

– Ты.

«Мог бы объяснить и поподробней», – подумал Морис, но приставать с расспросами не стал. Из принципа. Чтобы не показаться совсем уж полным дураком. Понадеялся разобраться сам.

Они вышли на улицу, и только тогда Йоран спрятал меч в ножны.

– Ну что, возвращаемся? – произнес он. Морис кивнул. – Только идти придется быстро, чтобы успеть до темноты.

– А как же дверь, через которую мы вышли?

– Она односторонняя, чтобы всякая пакость в дом не лезла.

Решив, что про «пакость» тоже узнает позже, Морис спросил о том, что беспокоило сильней:

– А что будет, если не успеем?

– То же самое, что сейчас, только хуже. Самые опасные твари появляются после заката.

– Но у тебя же есть меч.

– У меня – да, – ответил Йоран, и Морис опять почувствовал себя дураком. Глупым малолеткой, с которым вынужден возиться старший брат. Своего старшего брата у него не было, но он видел по друзьям, как это бывает.

Происходящее все больше начинало бесить. Все вокруг было не так – мама не узнала, дома нет, твари какие-то из-под земли лезут… Что это за жизнь вообще? Как ее такую жить?

Он думал об этом всю дорогу домой, вспоминая события прошедшей ночи и нынешнего дня. Йоран молча шел рядом, не перебивая его мыслей, и Морис настолько погрузился в свои страдания, что перестал смотреть по сторонам.

Внезапно резкий толчок сбил его с ног, и он упал на траву, растущую вдоль пешеходной дорожки. Меч со свистом рассек воздух, по ушам резанул визг и тут же оборвался. Тварь, похожая на обезьяну, осыпалась черными хлопьями на асфальт.

– Поднимайся, живее! – скомандовал Йоран, и Морис только сейчас обнаружил, что солнце село, причем давно. Знакомая улица старого центра стала иной – в сумраке скользили темные силуэты, и дружелюбными они не выглядели. Меч в руке Йорана пылал неоново-синим. Резкий взмах, и тень, похожая на огромного паука, с мерзким шорохом отскочила. – Держись за мной, – скомандовал Йоран.

Последний участок пути оказался самым сложным – пришлось прорываться боем. Твари лезли из-под земли, словно обезумевшие. От яростных взмахов меча у Мориса рябило в глазах. А когда до нужного поворота осталось совсем чуть-чуть, Йоран скомандовал: «Бежим!» – и, схватив Мориса за руку, устремился вперед.

Возле дома тварей не оказалось. Под призрачным лунным светом прилегающая к нему площадь казалась залитой серебром. Туман позади дома никуда не делся, но сейчас рассматривать то, что за ним скрывается, было некогда. Добравшись до дома, Йоран открыл дверь и, пропустив Мориса вперед, зашел сам. Загремели щеколды, знакомое покалывание прошлось по коже.

– Запомни, – обернувшись, произнес Йоран, – никогда не открывай эту дверь, если в нее стучат. И вообще не открывай. Понял?

Морис кивнул, чувствуя, как по спине бегут мурашки.

Отстегнув меч, Йоран положил его на комод, повесил плащ на вешалку и махнул рукой:

– Идем, покажу тебе дом, раз уж ты решил здесь остаться.

Морис хотел сказать, что он ничего не решал, но передумал – выбора, где жить, все-равно не было.

Дом оказался невелик. Помимо кухни и гостиной на первом этаже обнаружилась комнатушка, объединяющая в себе ванную и туалет – «удобства» хоть и выглядели добротными, современными назвать язык не поворачивался. Впрочем, водопровод с горячей водой, душ и канализация здесь имелись, и Морис решил, что этого более чем достаточно, а привередничать глупо.

На втором этаже находились две спальни и кабинет, заходить в который Йоран строго-настрого запретил. Одну спальню занимал он сам, вторая пустовала. В ней он Мориса и поселил, еще раз напомнив, что тот здесь временно, а потому лучше ему носа любопытного никуда не совать и вообще вести себя прилично.

Морис никогда не замечал в себе желания рыскать по чужим домам, заглядывая во все углы, но после этих слов понял, что готов изменить привычкам. Позже, когда отдохнет. Чувствуя себя чудовищно уставшим, от ужина он отказался. Умылся и уже хотел пойти спать, но посмотрел на свою изгвазданную одежду и, вздохнув, отправился попросить у Йорана тазик.

– Зачем? – удивился тот.

– Постирать. Пока я буду спать, все высохнет… Ну, наверное.

О том, что делать, если утром одежда останется мокрой, Морис подумал только сейчас. И снова почувствовал себя ужасно, осознав, что у него нет ничего, даже смены белья. Зубную щетку и полотенце Йоран ему выдал, но это же далеко не все, что нужно для жизни.

– Ах, да, забыл сказать, – опомнился хозяин дома, – в шкафу в твоей комнате есть одежда. Выбери себе что-нибудь. Грязную можешь тоже туда засунуть, там есть пустая секция, с дверцей. Положишь, и завтра будет чистая.

– Как это? – опешил Морис.

– Обычные очищающие заклинания. Плюс в доме время закольцовано – ничто не портится, ничто не ветшает, вещи остаются такими как были. Если бы ты в самый первый раз вошел в дом в чистой одежде, то мог бы просто оставить ее на стуле, утром бы она снова стала чистой. Для остальных случаев есть шкаф. Хотя, можно и по-другому, конечно.

Он взмахнул рукой, вызывая колючую волну мурашек. Морис зажмурился, а когда вновь открыл глаза, одежда оказалась чистой и даже слегка поглаженной.

– Ты уверен, что не хочешь есть? – спросил Йоран, и Морис, сон которого как рукой сняло, отправился за ним на кухню.

– А продукты? – спросил он, когда хозяин дома открыл шкаф, полный всевозможных банок, мешочков и свертков. – Они что, тоже потом снова появляются?

Йоран кивнул.

– Ну да. Главное, чтобы на день хватило. Но их тут с запасом, не переживай.

– Прямо бункер какой-то, а не дом, – пошутил Морис. – Можно жить целую вечность.

– Можно, – ответил Йоран без всякого выражения. Словно этим и занимался.

– А ты здесь давно?

– Давно.

Почувствовав его нежелание развивать тему, Морис отстал. Переключился на молчаливое наблюдение, рассудив, что время для вопросов еще найдется.

Ужин состоял из разогретой ветчины с овощами и рисовых лепешек с травяным чаем. Еда оказалась непривычной, но вкусной. Когда тарелки опустели, Морис вызвался мыть посуду, но Йоран махнул рукой.

– Иди-ка ты спать.

Морис хотел возразить, но обнаружил, что силы и впрямь закончились. Решив не обращать внимания на то, что его попросту выставили из кухни, он отправился наверх. Уже поднявшись, вспомнил, что забыл почистить зубы и, вздохнув, двинулся назад.

Лестница не скрипела – все в доме и впрямь было сделано на века – поэтому спуститься удалось почти бесшумно.

Ванная находилась рядом с кухней и, подходя к двери, он успел увидеть лицо Йорана, прежде чем тот обернулся. О чем он думал, глядя в никуда, осталось загадкой, но выражение его лица насторожило – слишком хмурым оно выглядело и слишком не вязалось с тем отстраненным спокойствием, к которому Морис уже успел привыкнуть. Мгновение спустя эмоции скрылись за маской.

– Тебе что-то нужно? – спросил Йоран.

– Нет, – торопливо ответил Морис и скрылся в ванной.

Странная метаморфоза никак не выходила из головы, а когда он вернулся в свою комнату и открыл шкаф, то и вовсе превратилась в тревогу: на вешалках и на полках обнаружилась куча разномастных вещей – женских, мужских и даже детских, как будто кто-то обнес одежный магазин, сгребая все, что попалось под руку. Общим у этой «коллекции» было только одно – она, как и сам дом, принадлежала другому времени.