— Мы это увидим вскоре, так или иначе.

Когда Норрингтон удалился, все мысли Л вновь стали заняты грядущим экспериментом.

Сработает ли проект, зачинателем которого являлся он сам?

Будут ли стабильно работать датчики антивещества и бортовой компьютер для безопасного полета? Будет ли антивещество поступать в двигатель, не прорываясь в корпус ракеты? Будет ли корабль стабильно набирать скорость, и достигнет ли она нужных значений?

Хотя многочисленные эксперименты с ключевыми частями космического корабля проходили успешно в лабораториях нескольких десятков институтов, те же испытания в космосе представлялись совсем иными — космос позволял открыть совершенно новые ошибки, которые невозможно было выявить в лабораторных условиях.

Предстоял тяжелый и один из самых долгих испытательных запусков за все время, который, при успешном его течении, должен был продлиться около полутора лет. Работники Центра управления должны были сменять друг друга в течение всего этого времени.

Чем больше макет будет удаляться от планеты, тем дольше будет проходить обмен информацией между ним и диспетчерами. А чем ближе корабль будет становиться к околосветовой скорости — конечной скорости, которую он должен был достигнуть в экспедиции, — тем менее возможным станет его удаленный контроль. По этим причинам конечной скорости ракета могла достигнуть только в полете с экипажем, способным принимать решения и совершать непрекращающееся наблюдение.

Все было готово к старту. Не было слышно практически ни одного звука — весь зал замер в ожидании объявления пуска.

— Пять, четыре, три… зажигание… два, один… Подъем, — с этими словами диспетчера поддерживающие фермы разошлись в стороны, и космический корабль с фотонным двигателем в первый раз взмыл в воздух.

Под действием реактивной тяги ракета покинула орбиту Комрады и направилась к запланированной точке у Туннеля, где должен был начать работу основной двигатель. Точка была рассчитана таким образом, чтобы не причинить никакого ущерба окружающим планетам.

Через неделю, в решающий момент включения фотонного двигателя, зал снова был заполнен до предела. Датчики фиксировали антивещество на расстоянии нескольких километров от корпуса ракеты.

— Включение прямоточного термоядерного двигателя, — объявил диспетчер.

Вот и настал час, когда решится вопрос о межзвездных путешествиях и о том, возможно ли передвижение с использованием лишь внешних ресурсов — Туннеля и межзвездного вещества — для достижения околосветовой скорости.

— Включение массозаборников антивещества.

Л поочередно смотрел во все экраны, отображающие показатели корабля. На данном этапе все происходило в пределах расчетов.

— Зафиксировано поступление антивещества в реактор. Запуск инжекторов. Начинается аннигиляция. Показатели стабильны. Скорость 728 тысяч километров в час. Идет увеличение скорости, отклонений не выявлено.

Раздались аплодисменты, и помещение наполнилось разговорами. Однако Л стоял неподвижно, пристально наблюдая за идеальными показателями на экранах в поисках возможных ошибок.

— Это грандиозное достижение, мистер Форстер, — раздался голос Уотсона рядом с ним.

— Эксперимент еще не завершен, мистер Уотсон, — откликнулся Л. — Невозможно предполагать, что все пройдет успешно с первого раза.

— Однако сейчас все параметры в пределах нормы. То, что корабль стартовал с помощью Туннеля — это огромный результат. Идите отдыхать, мистер Форстер. Вы совершили потрясающую работу.

Л глянул ему вслед и снова повернулся к экранам.

Зал понемногу пустел, и вскоре остались лишь те сотрудники, которые контролировали полет ракеты.

Скорость корабля постепенно возрастала. На экранах, демонстрирующих изображение с камер, установленных в корпусе звездолета, было видно фиолетовое свечение реактивной струи. Время от времени картинка прерывалась на короткое время из-за периодического блокирования сигнала Туннелем.

Л не понимал, как можно было отдыхать, когда на глазах происходили такие великие вещи. Неужели этот проект действительно сработает? Однако вскоре он почувствовал, что его тоже начало клонить в сон — сказывалась накопленная усталость.

Вдруг от одного из компьютеров послышался сигнал. Одномоментно погасли все экраны, и связь с кораблем окончательно оборвалась.

— Антивещество проникло к корпусу, — проговорил Л, вскочив с места. — Это конец.

— Что вы сказали?

Л проморгался. Он все еще сидел за столом, а корабль, по-прежнему набирая скорость, летел в пространстве.

— Нет-нет, — пробормотал он, пытаясь согнать остатки сна. — Все в порядке.

Л посмотрел на часы. Прошло почти восемь часов с начала запуска фотонного двигателя. Полет все еще проходил стабильно, и для беспокойства не было никаких оснований.

«Неужели я все эти полтора года просижу у экранов?» — подумал Л, пытаясь забыть дурной сон.

Однако чувство грядущей катастрофы прочно засело у него в голове, и когда вновь прозвучал сигнал, Л сначала решил, что это снова снится ему. Однако на этот раз все происходило в реальности.

— Нестабильное магнитное поле.

— В чем причина?

— Неизвестно. Ошибка в плате управления.

— Антивещество в критической близости от корпуса…

Весь этот диалог прозвучал за несколько секунд, но Л уже знал, что произойдет сейчас. Корабль по команде программы стал отклоняться от Туннеля, однако было слишком поздно.

Как и во сне Л, все экраны погасли и связь с ракетой оборвалась.

Воцарилась тишина.

Поймав на себе взгляды присутствующих, Л быстрым шагом удалился из помещения.

11. Пора убираться отсюда

— Итак, испытание ME-1 завершилось, — начал Уотсон на совещании в одной из переговорных спустя несколько часов. — К сожалению, неуспешно. Мы потеряли всякую связь с кораблем, и почти со стопроцентной вероятностью ракеты больше не существует.

— Мы отправим несколько ракет к месту крушения, — хладнокровно произнес Норрингтон. — Они достигнут точки через десять дней.

— Но, скорее всего, вы ничего там не найдете, — заметил Барлоу.

— Мистер Барлоу, прокомментируйте пожалуйста, что конкретно произошло, и в чем предполагаемая причина ошибки.

Главный инженер откашлялся и после небольшой паузы начал:

— В 3:45 по аврогскому времени была зафиксирована нестабильная работа основного двигателя. Это случилось через восемь часов тринадцать минут после его запуска. Корабль находился на расстоянии 38,7 миллионов километров от Комрады. — Он вздохнул. — Из-за ослабления магнитного поля антивещество оказалось в критической близости от корпуса корабля, что привело к его мгновенному исчезновению. Причин, я полагаю, может быть масса: неверные расчеты электромагнитного поля, нестабильность платы управления, ошибка в программе… В любом случае, это должно досконально проверяться перед следующим запуском… Когда он состоится.

Уотсон сжал губы.

— В данном случае невозможно точно назвать дату возобновления работ, — сказал он. — Мы потеряли достаточно много важных элементов, и воспроизвести их снова будет нелегкой и дорогостоящей задачей.

— Самое неприятное в этой ситуации то, — подал голос Уильямс, — что из-за полного исчезновения макета — и нет сомнений в том, что мы не найдем ни одного обломка от этой катастрофы, — мы не сможем точно проанализировать ее причину. А это сильно удлиняет и усложняет рабочий процесс. Нам придется вновь проверять все до мельчайших деталей, и у нас есть только догадки об ошибке, которая могла случиться сегодня.

— У вас есть какие-нибудь предположения о случившемся, мистер Форстер? — спросил Уотсон.

До того момента, как прозвучала его фамилия, голоса заседающих казались Л гулкими и отдаленными. Он очнулся от размышлений и произнес:

— Я соглашусь с мистером Уильямсом. — Он облокотился на спинку стула. — Мы не можем указать конкретную причину такого исхода событий. Это могла быть банальная ошибка в сборке, которую мы не заметили. Тут нужна доскональная проверка всего аппарата.