— Интересно, где у нее начало, а где конец? — вслух подумала Яна.

— Колея идет до озера. Другим концом выходит к большой железной дороге. Там предприятие торфопереработки. Раньше было. Хочешь посмотреть?

Яна заинтересовалась:

— Пойдем посмотрим.

Тайна дернула поводок.

Они поднялись на насыпь и пошли в правую сторону по железнодорожным путям. В воздухе стоял запах просмоленных шпал, растревоженных прошлым дождем. Поезд не ходил давно, и под рельсами уже успели угнездиться кочанчики молодила и дутые побеги очитка, но дорога все еще хранила этот любимый с детства запах — аромат летнего отдыха, родительского отпуска, больших чемоданов, чая в подстаканнике, верхних полок, несущихся за окнами лесов и городов, счастья, надежд и приключений.

Там и тут зеленел мох.

На небе розово-желтой окантовкой оставил свой след вечерний город. А в чистой выси сквозь облака просветили первые звезды.

Спустя минут пять пути, впереди показались какие-то старые постройки. Длинное сооружение — торфопредприятие. Оно стояло, как призрак. Крыша местами провалилась внутрь помещения и через дыры, как кости погибшего и разлагающегося существа, просвечивали сочленения конвейеров переработки.

Чуть ближе стояло нечто круглое, большое, похожее на портал из «Звездных врат». Рельсы ныряли в него и выныривали с другой стороны.

Роторный вагоноопрокидыватель.

Заезжает в него открытый вагон с торфом, его стискивают с двух сторон, парные кольца делают пол-оборота, и груженая махина уже висит в воздухе колесами вверх.

А потом еще пол-оборота — и возвращается обратно…

Так бабушка Светы рассказывала.

Она вообще много всего рассказывала. Про работу. Про жизнь. Про торф.

Про храбрых и сильных женщин, что трудились в поте лица в холод и в жару, рубили торфяные пласты, грузили, носили, складывали в штабеля.

Про то, как их часто с пренебрежением «торфушками» называли…

Да разве так можно о них? С пренебрежением…

Яна вздохнула. Приставила руку козырьком ко лбу.

Тайна, уже окончательно отпущенная, не спешила отходить далеко.

Чуть поодаль сохранился еще один опрокидыватель. Он тонул во мхах. Стоило людям покинуть это место, и болото подступило вплотную. И стало забирать свое.

— Надо идти обратно, — позвал Вик. — Скоро совсем стемнеет.

Они вернулись на тропу.

Яне вспомнилась вдруг пирамидка у ворот, и она спросила, не особо надеясь на исчерпывающий ответ:

— Ты не знаешь случайно, зачем складывать камни друг на друга?

Вик не понял.

— Какие камни?

— Обычные. — Яна показала примерный размер, изобразила жестами постройку пирамидки. — Вот так. Снизу булыжник побольше, потом поменьше, сверху совсем маленький камешек. И сложены они в пирамиду такую... Зачем их так складывают, не знаешь?

Вик подумал немного, пожал плечам.

— Лично сам я с таким не сталкивался. А… Погоди… — Он что-то вспомнил. — Похожее в фильме каком-то было…

— Каком? — воодушевилась Яна в надежде получить хоть какую-нибудь зацепку.

— Ужасов. Про ведьму… Которая из Блэр. Ты смотрела?

— Нет. А про что там? Что эти камни значили?

— Там не говорилось. Они просто появлялись рядом с палаткой героев, которые потом все… — Тут он спохватился, сообразив, что Яна спрашивает не из праздного любопытства. — А что не так с камнями?

— Кто-то оставил их рядом с моим домом, вот и пытаюсь понять — зачем?

— Может, шутка? — попытался успокоить Вик.

На лице его отразилась искренняя тревога.

— Наверное.

Яна, напротив, успокоилась. Если пирамидка из фильма, то, скорее всего, кто-то из местных просто пугает ее. Проверяет на прочность.

Они расстались возле круга.

— Ты, если снова так поздно с карьера пойдешь, обязательно меня позови. Я провожу, — предложил Вик. Добавил: — Если тебя, конечно, не смущает моя компания.

— Не смущает, — улыбнулась ему Яна.

Он попрощались и разошлись по своим сторонам.

На подходе к дому телефон вдруг зазвонил. Яна взглянула на экран и подумала с досадой, что связь не берет именно тогда, когда ответить хочется…

…а не так, как сейчас.

Она ткнула пальцем в «прием» и произнесла холодно:

— Что нужно?

— Ты там совсем обнаглела? — без приветствия начал Руслан. — Думаешь, я не знаю, что ты что-то там купила? Жилье какое-то?

Яна нахмурилась.

— С чего ты взял?

— С того, что у меня деньги пропали, поняла? — пророкотал муж с другого конца линии. — Думала, я не замечу, что ли? Думала…

Яна резко оборвала его возмущения.

— Бред.

— Ты их украла!

— Чушь и бред, — повторила Яна. Не выдержав, тоже повысила голос: — Ты там совсем уже того?

Но Руслан ее уже не слышал.

— Молчи и не смей отпираться! — неслось из динамика так громко, что слышно, наверное, было даже через стены соседних домов. — Ты мне завидуешь! Бесишься, что у меня расцвет сил и настоящая любовь! Что сама никому не нужна…

Яна не стала слушать дальше. Нажала отбой и кинула бывшего мужа в черный список.

Она позвонит ему сама, когда соберется делить квартиру, а до тех пор разговаривать им не о чем.

Чайник кипел, и дивно пах яблочный пирог, доспевший к завтраку в мультиварке.

Тайна чавкала кормом, а Яна смотрела в окно, за которым хохлатые свиристели обдирали рябиновые ягоды с соседского дерева. Они качались на тонких ветках, о чем-то спорили и поднимали, как попугаи, пушистые гребешки.

Небо растекалось акварелью и из свинцового переходило в жемчужный.

Виноградник с пурпурными листьями упорно лез на покосившийся фонарный столб, но так и не достигал вершины. Лето кончилось, в рост он уже давно не шел.

Сад стал почти прозрачным. Листья лежали ковром на земле. В них скапливались драгоценные лужицы, и редкие солнечные лучи отражались в воде бриллиантовыми каплями. Их пил воробей.

Сквозь заломленные руки обнаженных яблонь проступило озеро. На другом его берегу было отчетливо солнечно. У горизонта жемчужное небо перетекало уже в зеленовато-лазурный.

И корабль плыл вдали, оставляя за собой белую полосу длинной волны.

Каждый раз, просыпаясь в доме, Яна ловила себя на мысли, что такие утра — это слишком хорошо. Просто невиданно хорошо! Как мечта, которая была-была, а потом вдруг сбылась.

Раньше она не думала про утра.

Их у нее всегда отбирал Руслан.

Даже их…

Ставил будильник и контролировал, чтобы жена проснулась. Сам потом досыпал, пока ждал завтрак.

К черту его. Не надо думать…

Яна разбавила кипятком получившийся слишком крепким кофе. Подумав, добавила немного молока и щепотку корицы посыпала сверху.

Задержав взгляд на пустом подоконнике, она подумала о цветах. Можно будет поставить их сюда. Но какие еще? Свои прежние, монстеру, фикус и авокадо, она уже расположила в мезонине. Там света больше всего. Может, диффенбахию или фикус еще завести? Драцену? Или такому дому больше подойдут фиалки с геранями.

В большом гипермаркете, от которого уходила дорога к окружной, продавали сортовые герани с густыми лепестками, как у роз.

И красивые горшки.

Надо будет сходить и выбрать…

Закончив завтракать, Яна навела на кухне прядок. Теперь это происходило быстро. Одна тарелка и одна чашка почти моментально оказывались на сушке, а потом на полке.

У Руслана, помнится, даже после завтрака непостижимым образом копилась гора грязной посуды, которую он, естественно, не мыл. И Яна шла к наваленным в раковину грязным тарелкам, блюдцам, вилкам, ложкам…

Ну вот, опять Руслана вспомнила.

Но как о нем не думать, если вчера он до ночи пытался достать ее с каких-то левых номеров.

Яна предусмотрительно не отвечала, но каждый звонок, потревоживший ее прошлым вечером, заставлял нервно вздрагивать.

Поскорее бы отделаться от прошлого.

Периодически Яну посещала крамольная мысль: плюнуть на все и отказаться от квартиры в пользу бывшего мужа, но она тут же мысленно била себя по рукам.