Он защищал ее, заботился. И он не тронул ее и пальцем.

Аля не знала, что творится за пределами этого шатра, из которого страшно было даже нос высунуть. Могла иметь только смутное представление. Ясно одно – между ней и этим опасным миром только Тэмир. Если бы не он, неизвестно, что бы с ней было. Она нервно вздрогнула, вспомнив того страшного мужчину. И тех других. Смотревших на нее, как на кусок мяса.

А Тэмир… Пока что она своим присутствием создает ему одни проблемы.

Вот и надо перестать быть амебой и начать делать хоть что-то полезное. Хотя бы порядок тут навести.

Холостяцкий шатер одинокого воина был пустоват, и в принципе тут и так все содержалось в относительном порядке. Но Аля нашла себе работу. Сложить аккуратно, почистить, рассортировать, красиво уложить.

Когда-то давно, в другой жизни, когда она была студенткой и училась на ландшафтного дизайнера, Аля планировала свою жизнь. Конечно, думала, что у них с Пашей будет квартира. Сначала, наверное, однокомнатная, или даже студия, больше бы они в ипотеку не потянули. Потом, может, сменили бы на двушку… Каким это все казалось ей безумно далеким и пресным. Пустым.

Словно только здесь началась ее настоящая жизнь.

«Боишься – не делай, делаешь – не бойся, а сделал – не сожалей».

Сожалела ли она теперь? Нет. То, что открывалось впереди, пугало, но было интересно.

Вроде ничего особенного у Тэмира в его холостяцком жилище не было. Совсем немного одежды, обувь старая, шкуры, куски войлока, полотнища ткани. Было оружие, доспехи, седла, кое-какая утварь, инструменты. Все она более или менее упорядочила, старалась сделать, чтобы было красивее. Оставалась его постель, Аля смотрела на нее и не решалась коснуться.

И не заметила, что уже не одна в шатре.

***

Тэмиру еще вчера ночью показалось странным, зачем это Дер-Чи было ехать проверять посты именно в той стороне, где начинались земли даулетов. Угэ-хан с даулетами враждовал, но сейчас у них было заключено перемирие. И уже довольно долгое время на границе племен было тихо. Даулеты перемирие не нарушали.

Вызов на совет тоже показался странным. Не так уж часто великий Угэ-хан созывал общий совет, на котором присутствовали и воины из низших. Обычно ему своего ближайшего окружения хватало. А чаще всего хан обсуждал свои дела только со старым Забу-Дэ. Справедливо считая, что чем меньше людей знает о его планах, тем лучше.

И тут Тэмир был согласен с ханом. Ибо в сыновьях Угэ, рожденных от разных жен, не наблюдалось единства. Да, старший сын, его первенец Дер-Чи, пользовался особым расположением отца, но наследником так пока объявлен не был. Это подогревало различные интересы в остальных его сыновьях, потому что всегда оставался шанс, что еще решится в их пользу. Зыбко было это положение, со стороны Тэмиру виделось в этом нечто темное, подколодное. Но хан пока что держал своих сыновей в узде.

Перед началом совета пришлось, конечно, выстоять у большого шатра собрания. Низших согнали заранее и выстроили снаружи ждать. Тэмир пытался обдумывать ситуацию, а мысли все время возвращались к девушке. Так в беспокойстве прошло почти два часа, потом наконец появился хан, а с ним Дер-Чи и остальные сыновья.

Хан вошел в шатер, разместился, совет начался.

Низшим положено было стоять у входа и помалкивать. Говорить только в случае, если хан спросит. Но такого, чтобы хан интересовался мнением простого воина, просто не бывало. Поэтому Тэмир приготовился слушать и ждать окончания.

А говорил Дер-Чи.

И да, неспроста ханский сын ночью ходил в степь.

– На рубежах неспокойно, – Дер-Чи оглядел сидевших в кругу советников, братьев вниманием почти не удостаивал. – Даулеты стягивают силы, чтобы ударить. Мы должны напасть на них и ударить первыми!

Дер-Чи умел убеждать, умел выбрать нужный тон. Он был силен как медведь и свиреп в бою как росомаха. И он был ханский сын. Старший. Очень многие боялись поднять на него глаза, не то что слово поперек молвить.

Можно было предположить, зачем все это. Понятно, что ханскому сыну нужна война. Но даулеты до последнего времени точно сил у границы не собирали. И потому заявления Дер-Чи казались притянутыми за уши. Однако многие в совете кивали. Это просто объяснялось – война сулит добычу.

Хан слушал своего сына, потом опросил парочку приближенных, те говорили с оглядкой, обтекаемо, но жажда наживы в их словах сквозила. Неожиданно хан взглянул прямо на Тэмира и спросил:

– А что скажешь ты?

В первый момент Тэмир не поверил, решил, что хан к кому-то другому обращается.

– Да, да, ты, десятник, – скрипуче усмехнулся Угэ-хан. – Или от радости языка лишился?

Тэмир сцепил на груди руки и поклонился:

– Мой хан.

– Что скажешь? – повторил хан и искоса взглянул на своего старшего сына.

Дер-Чи в тот момент застыл, словно камень. Даже со спины было видно, что он в бешенстве.

– Великий хан, – начал Тэмир. – До вчерашней ночи граница с даулетами была спокойна. Там появлялись только дежурные патрули. Но прежде чем напасть, нам следует все разведать и рассчитать силы. Даулеты год назад были достаточно сильны, сейчас за год покоя они могли еще больше усилить свое войско.

– Пхе! Ты посмотри, какой умный у меня десятник! – засмеялся хан и снова с издевкой взглянул на своего старшего сына. – Такую умную голову надо беречь, чтобы с нее не упал ни один волос.

Дер-Чи медленно обернулся, взгляд его говорил: ты – покойник.

***

Вскоре совет окончился. Зачем Угэ-хан провоцирует старшего сына, Тэмир не знал. Но то, что ему отведена роль раздражителя, ясно. И до тех пор, пока хану нужно, так оно и будет. Тэмир ничего не забыл, и к тому, что все висит на волоске, он привык. Но сейчас он был не один.

Направляясь в шатер, Тэмир думал о девушке. Он отсутствовал долго, мало ли что за это время могло произойти. Заглядывал осторожно, тихо приподнял полог.

Она  стояла у его постели. Смотрела, словно не могла решить.

Тэмир сам не заметил, как оказался внутри.

Даже не звук выдал, не движение воздуха, а просто ощущение присутствия. И собственная реакция. Аля оглянулась…

Тэмир.

Вернулся! Наконец-то! Сердце заколотилось от радости, и она уставилась на него, забыв, что делала. А он стоял у входа в том дымчатом ханском халате и в малахае и смотрел на нее. Лицо немного усталое, сосредоточенный взгляд, серые глаза казалось, светились изнутри. Красивый. Аля невольно залипла и загляделась.

Потом поняла, куда он смотрит.

Он же на постель свою смотрит, а она… Чеееерт…

Сердце тут же ухнуло в пятки, она смутилась и отвела глаза, а потом и вовсе хотела отойти. Но он слишком быстро, как-то вдруг в один момент оказался рядом. Такой высокий, широкоплечий и сильный, она ему едва доставала до перекрестья ключиц.

Взял ее за плечи и замер, глядя сверху вниз.

Он видел, как девушка смотрела на него. Видел, что она стоит у его постели. Когда понял, дыхание зашлось. Значит, она хотела этого, думала об этом?

Его мгновенно обожгло. А она еще стала отворачиваться.

Нет! Он не хотел ее пугать. Тэмир хотел, что бы она пришла к нему сама, по своей воле. Девушка – дракон. Он чувствовал сейчас ее тонкое хрупкое тело сквозь одежду. А она замерла, притаилась. Молчала и не шевелилась в его руках.

Боится или ждет?

Мучительно! Ему видно было только ее золотистую макушку, и постепенно тонкий сладкий аромат ее волос просачивался в легкие, мутил сознание.

«Посмотри на меня!» – кричала душа.

«Посмотри!»

«Скажи, ты хочешь?»

Они так и стояли рядом, а его руки на плечах ощущались как тиски, но не сдавливали, а делали ее легкой. Как будто она сейчас взлетит или растает. Глупо, но она не могла заставить себя вырваться и отойти. Он бы отпустил, Аля знала.