Я уставился на Жорика, ожидая ответа.

— Блин…ну, не просто. Согласен. Именно в Милославского… — Мажор задумчиво покачал головой. — Вся эта история…Про Аристарха…Про отца моего. Да и вообще…не знаю. Изменило меня в тот раз нехило. Что-то внутри стало по-другому. Зеленухи изменили. Так вроде. Люди, которые там. Наташка, Матвей Егорыч, Виктор –дядя Жорика, Андрюха… Да и Светланочка Сергеевна тоже, наверное. Я словно со стороны всю свою дебильную жизнь увидел. Настоящую жизнь, имею в виду.

— Ну, вот! Значит, не случайно настоящий Милославский предварительно с Матвеем Егорычем договорился. Есть в этом что-то. Опять же, получается, неспроста дед здесь. Ну, да. Он передал тебе весточку от Жорика. Указал, куда нужно посмотреть. Как ты в больнице говорил. Однако…дело не только в этом. Я так думаю. Короче… Матвей Егорыч и Андрюха теперь в деле. Нам нужно решать все, что навалилось. И делать это шустро. Поэтому я предпринял еще несколько шагов….

— Да ну на хрен…– Мажора аж подкинуло на месте. — Что еще? Я твоей прыти уже боюсь.

— Не ссы. Вме по делу. Во-первых, как и говорил, встречался с Исаевым-старшим. Насчет помощи со съёмкой договорился. Это ты в курсе. И… в общем, нам нужны подробности этих бриллиантовых ограблений. Вернее, знаешь, как…насчет убитой актрисы вообще не понятно. Имело ли месте ограбление… Убил ее вроде кто-то из «своих». Тетка была мнительная. Дверь абы кому не открывала. Говорят, даже если приходили сотрудники ЖЭКа или медсестра из поликлиники, она сначала звонила, чтоб выяснить, точно ли этих товарищей к ней отправили из обозначенных мест. Короче, впустить в квартиру постороннего она не могла. По словам бати Исаева, все указывает на то, что вещи, которые унесли из квартиры, не были особо ценными. По крайней мере вещи, пропажу которых смогли обнаружить. То есть, были ли драгоценности, точно неясно. Вокруг этой Зои Фёдоровой до хрена разговоров. Ходят упорные слухи о том, что убили ее чуть ли не по приказу КГБ и про несметные сокровища, хранившиеся в ее квартире. Вроде бы, она их за границу, что ли, вывозила. Или наоборот, ввозила. У нее дочь в Америке. В общем, пока ничего толком не понятно. Но Исаев-старший обещал помочь мне с информацией. Сказал, добудет точные сведения. Чуть ли не материалы дела. Тем более, первое ограбление, когда «вынесли» вдову писателя, было под контролем как раз Гришина. Мол, слишком громкое преступление, слишком важная персона, слишком нагло все провернули. Пришли под видом ментов. Даже липовыми корочками светили. Было их трое. Вроде, подвижки есть и даже исполнителей нашли. Короче, голосновно не́чего сейчас тереть эти темы. Отец Олега велел приехать через пару дней к нему. Сказал, сделает все, что в его силах. Нам нужно выяснить, каким боком к этим ограблениям оказались твой батя и Милославский. Возможно, тогда разыщется ответ на вопрос, что между ними произошло. Не просто так ведь Серега к комитетчикам фотки отнес.

— Ладно…– Мажор кивнул. — Тут согласен. Тут ты прав со всех сторон. Бриллианты сильно напрягают своим присутствием среди фамильных драгоценностей Светланочки Сергеевны и в заначке Жорика. Еще что?

— Еще… — Я помялся, соображая, как лучше обсудить это с Мажором, чтоб он не начал ржать и глумиться надо мной. — Помнишь, в парке мы встретили девушку?

— Институтку?– Жорик заметно оживился. — Помню, конечно. Дочка какого-то там командира какой-то херни.

— Комбрига. А не командира херни. Сам ты херня.

— Ой, ну, ладно. Извини. — У Мажора даже настроение приподнялось. Видимо, ему бальзамом на сердце было наличие девушки, которая заинтересовала меня. Типа, не только он один, как дурак, влюбился.

— В общем…Помнишь она говорила, что приехала к деду, а дед у них — военный?

— Ну, смутно…Да, есть что-то такое. — Жорик нахмурился вспоминая ту встречу в парке.

— Так вот, перед тем, как мы все состыковались, я совершенно случайно сидел рядом с этим дедом. Мужик, скажу тебе, вообще не простой. А пацан еще, который Катенькин брат, проговорился, мол, дед у них разведчик.

— Ой, да хорош тебе! — Мажор усмехнулся. — Мало ли, что ребёнок сказал. Ты сам пацана видел. Он слишком активный. Мог и присочинить.

— Мог. А мог и правду сказать. Просто на меня дедуля произвёл неизгладимое впечатление. Сложно объяснить…Вот знаешь, я ментов, чекистов, жопой чую. Это, наверное, как в поговорке. Рыбак рыбака…Ну, понял. А дед Катенькин…Было что-то в нем особое. Не знаю, как выразить словами. В общем, считай просто, это моя чуйка говорит.

— Ну, ок. И что конкретно говорит твоя чуйка? — Мажор просто уже откровенно скалился. Походу, словам о деловом интересе он не поверил. Думал, я хочу воспользоваться ситуацией и встретиться с Катей.

— Ты же запомнил номер телефона Катеньки. Глумился ещё тогда. Хочу позвонить ей и пригласить погулять. Ну… Не откажет, надеюсь. Между разговорами, в общении, расспрошу ее о семье. А там посмотрим. Возможно, это — пустышка. И ничего в той стороне не выгорит. Но… Знаешь, как-то крутится мысль в голове. Хоть убейся.

— Хорошо. — Мажор ожидаемо заржал. — Давай звонить твоей Институтке.

Как-то все не складывается. Вот к какому мнению я пришёл. Реально. Не складывается ничто и никак.

С одной стороны некоторые моменты становятся яснее. Как с той же ролью чекистов в судьбе Милославского, с его резкой переменной профессионального направления. Теперь хотя бы понятно, каким хреном его занесло в ментовку, что конкретно от него от хотят и комитетчики, и борцы с преступностью. Жорик просто выполняет роль некоего рычага в их личном противостоянии.

С другой — события запутываются еще сильнее. Причем события, которые имеют отношения именно к Милославскому. Лично в моей голове, хоть убейся, никак не формировались в удобоваримую версию два момента.

Для начала, каким все-таки боком в истории с бриллиантами оказались Жорик и Серега. А они явно оказались в этой истории по уши. Иначе объяснить присутствие драгоценностей в доме Милославских я не могу. Тут на случайность не спишешь. Вообще никак. Вряд ли их подбросили. Вряд ли их птичка в клювике принесла. Да и волшебным образом очутиться здесь они тоже не могли.

Следующий вопрос, как настоящий Жорик догадался обо мне. Вернее, о том, что пока он был в отключке, вместо него в теле сыночка партийной шишки тусовался кто-то другой. Это же додуматься надо до такого. Ситуация не сказать, чтоб рядовая. Вот прям точно ни с зерна в голову не придет. Да и времена сейчас особенные. В том плане, что веру, конечно, уже никто не притесняет, однако, насчет переселения душ очень сомневаюсь, будто кто-то всерьез размышляет. Ну, если только человек, который сидит в психушке и просит называть себя Наполеоном. Любой другой, здравомыслящий товарищ, тем более комсомолец, спортсмен, красавец и сын члена ЦК КПСС, вряд ли внезапно решит, будто душа вообще существует. Я уж не говорю про всякие путешествия из будущего в прошлое. Представить не могу, какими путями, какими мыслительными процессами Жорик вообще ухитрился дойти до правды насчет того, что было два года назад.

В общем, за неимением лучших вариантов, решил действовать, как предложил Стас. План у нас был следующий.

Он встретится с Катенькой и попробует узнать, что у них там с дедушкой. По мне — весьма сомнительная затея. Не знаю, почему, но ментенок сильно верил в возможность помощи с этой стороны и в Катенькиного дедушку. Кроме того, о комбриге, который по совместительству был отцом Институтки, Соколов говорил с огромным уважением. Мол, нормальный мужик. Не то, что некоторые в армии. Я в данном случае спорить даже не пытался, потому как понятия не имею, что там вообще в армии происходит. Ни в 1982, ни в моем времени. Как-то не приходилось сталкиваться. К счастью, наверное. Туда меня еще не заносило. Вот это был бы номер, если бы вместо Милославского я очнулся, как Стас, где нибудь не пересыльном.

Помимо прочего, мы еще ждали информации от Исаева-старшего. Конкретно по трем ограблениям. Вернее, по двум ограблениям и одному убийству. Не знаю, что именно хотел найти Соколов, если честно. Но из нас двоих он — мент. Ему виднее. Конечно, не очень бы хотелось, чтоб отец оказался еще и в этом замешан. Не то, чтоб я поборник морали. Но было как-то неприятно думать о такой перспективе.