– Тихо! – прикрикнул Йонас. – Мы пришли. Принимайтесь за работу и без звука!

Нобилиллы вышли на поляну, на которую едва проникал лунный свет, отчего она была куда светлее и прекраснее всего леса, который мрачной стеной обступил ее. Остарион оглянулся на него и вздрогнул. Черные кроны деревьев в свете луны казались иссиня—черными, пугающими, словно монстры из детских сказок, пришедшие наяву. Все нобилиллы ненавидели этот пугающий лес, но не могли уйти, боясь людей, прогнавших их сюда. Они мечтали об этом все двадцать лет, что выживали в Черном лесу, но каждый раз разворачивались, едва лишь вставая на дорогу к выходу. Вскоре, нобилиллы забыли, что отсюда есть выход, и некоторые наиболее смелые нобилиллы, среди которых был и Остарион, изредка бродили по лесу, стараясь найти уже заброшенные тропы. Они не знали, что люди раскаиваются в содеянном и не смеют даже взглянуть на священный город, утерянный и для них. Изредка Остарион говорил, что им пора отсюда уходить – или они все здесь погибнут, но старейшина останавливал их каждый раз, стоило им только согласиться с молодым нобилиллом. Остарион ругал их, но и сам слушался старейшину, не смея перечить.

Сейчас он осторожно ломал ветви валежника, сбрасывая их в кучу, заодно прислушиваясь к звукам в лесу. Было тихо. Рядом с ним стоял Малт и, видимо, хотел поговорить.

– Откуда у тебя этот меч? – наконец спросил он шепотом.

– От матери достался, – ответил Остарион, отламывая очередную сухую ветвь.

– Я его раньше у тебя не видел. Почему ты не ходил с ним?

– Не было нужды. У меня был другой меч, – Остарион вспомнил свой старый клинок, покрытый сколами и затупленный настолько, что наточить его было невозможно. Несколько дней назад нобилилл выкинул его в болото. Теперь же, ощущая тяжелую темную сталь у себя за спиной, Остарион чувствовал себя гораздо спокойнее, чем раньше.

С этим мечом он мог уйти отсюда – однажды ему даже удалось дойти до края леса – солнце вовсю освещала пожухлые деревья и кустарники, кучи опавших листьев покрывали собой красноватый песок. Остарион запомнил дорогу туда и вернулся обратно в деревню, взволнованный и взбудораженный, но его рассказу никто не поверил. Над ним лишь посмеялись и только. Остарион же мечтал выйти к тому месту еще раз – чтобы наконец покинуть проклятый лес. Были и те, кто уходил из деревни, пытаясь уйти – но о них уже никто ничего не слышал очень давно.

На поляне не было паутины, словно по ней никогда не ходили пауки. Даже над ней не было и следов склизких белых нитей, как будто это место было для них особенным.

За поляной, в лесной глуши, где иногда каркали вороны, вдруг стало очень тихо. Остарион увидел в лесу мягкий отблеск лунного света. Едва слышимый перестук лап послышался откуда—то из глубины леса. Нобилиллы тут же прекратили ломать ветви и отступили к центру поляны, на ходу вытаскивая оружие. И вот, на освещенную лунным светом поляну осторожно ступила мохнатая паучья лапа. Твари заходили со спины, надеясь застать нобилиллов врасплох. Но было уже поздно.

Остарион вытащил свой меч и выставил его перед собой. Первый паук резво побежал вперед, едва заметив блеск стали. Тварь прыгнула. Остарион взмахнул мечом и перерубил тварь пополам! Зеленая кровь брызнула во все стороны, тело членистоногого с чавкающим звуком повалилась на траву. Пауки пошли в атаку. Остарион насчитал шестнадцать небольших, с большую собаку, тварей. Они шипели и плевались ядом, который стекал с их щелкающих жвал. Но нобилиллы не подпускали пауков слишком близко, пытаясь отрубать им лапы. Но одна из тварей сумела пробиться сквозь мечи и прыгнула на Йонаса, прежде чем тот успел бы увернуться – нобилилл упал, истошно завопя:

– Снимите его с меня!!!

Остарион в два прыжка оказался рядом с ним и пнул впившуюся в Йонаса тварь ногой. Паук свалился с него и Остарион сильным ударом пригвоздил его к земле. Йонас зажимал кровоточащую рану чуть ниже плеча и пытался встать. Яд пауков действовал медленно, и если успеть добежать до деревни, то руку нобилилла еще можно было спасти.

Остарион вернулся в бой. Кип и Малт уверенно давили врага к лесу, добивая хромающих пауков. Вскоре все кончилось. Поляна была усеяна трупами, зеленая кровь стекалась в огромные лужи, над которыми уже закружили большие черные мухи.

Остарион огляделся, проверяя, не осталось ли живых тварей, пока Кип и Малт перевязывали Йонаса. Запах паучьей крови заполнил поляну. Над ней закружили вороны, громко каркая, явно собираясь на пир. Но вдруг, что—то их спугнуло и они бросились врассыпную, пропадая в лесу – на мгновение все затихло, но тут, издалека послышался вой.

– Волки, – прошептал Остарион, вытирая свой меч о пожухлую траву. Он поднял голову, чтобы вглядеться в темную чащу.

– Уходим, – быстро сказал Йонас, потирая плечо. – Бросайте ветки и бегом в деревню! Надо предупредить остальных!

Бросив ветви, они побежали обратно в деревню, что было сил. Кип вел валившегося с ног Йонаса, а Малт и Остарион неслись впереди, перепрыгивая через ловушки. Холодный пот застилал глаза, но Остарион и не думал останавливаться.

Их дорога была длинной. Свет луны почти не проникал в эту часть леса, поэтому бежать приходилось не только быстро, но и осторожно. Нобилиллы пробегали мимо старых, полуразрушенных хибар, построенных на деревьях. Это были старые деревни, некогда заполненные нобилиллами, которые были уже давно мертвы.

Они добежали до деревни так быстро, насколько это было возможным, мигом перемахнули через косой забор и рванули к хижинам. Нобилиллы построили их на раскидистых ветвях крепких деревьях прямо над болотом. Бывало, что некоторые из них обваливались, но такого не происходило уже давно. Черные ветви держали на себе по две—три хижины, в которых жило по пять—десять нобилиллов. Хижина старейшины находилась на самом краю деревни, прямо над частоколом. Малт и Кип увели Йонаса к лекарю, старику Хейну, так чток старейшине поднимался один Остарион. Тухлый запах давно умерших зверей и нобилиллов, резали нос и глаза, но все к нему уже давно привыкли. Остарион медленно поднимался по крутой лестнице. Он открыл дверь без стука и зажмурился от ослепляющего света десятка свечей из волчьего жира.

– О, смотрите, кто пожаловал! – с издевкой произнес Кииссат, старый друг старейшины и лучший воин своего народа. Он был противным и староватым нобилиллом, которого не особо все любили, однако, лучшего воина все—таки найти было невозможно. Кииссат обучал каждого из юношей искусству боя и за это Остарион был ему благодарен, если бы не он – давно бы ему лежать на дне болота. Но его характер давно осточертел всем, кроме старейшины – тот больше всего общался только с ним, и старый воин не отходил от седовласого старика ни на шаг, лишь изредка позволяя себе прогуляться в одиночестве по деревне.

Старейшина поднял полуслепые глаза на молодого нобилилла, услышав речь своего друга.

– Пауки уже заходят на земли, в которых их раньше не видели! Почему из вас никто не удосужился поставить охрану хотя бы на пятую мили от деревни?! Если бы не мы, пауки бы напали на деревню! Как бы защитил детей? Женщин? Стариков? Они обходят ловушки так спокойно, как мы ходим к друг другу в гости! – Выпалил Остарион, как только увидел старейшину.

– Сядь и успокойся, – властным голосом велел ему старый нобилилл. Тощий, с седой бородой и полуслепыми глазами, он напоминал скорее беспомощного старика, но им все—таки не был. – Расскажи, что случилось. Вы достали веток?

– Нет, – уже более спокойно ответил Остарион. – На нас напали пауки. Возле поляны. Их было немного, но после того, как убили их, мы услышали вой волков. Возможно, стоит ожидать их прихода. Ранили Йонаса, они могут прийти по запаху крови.

Старейшина, услышав имя своего сына, вздрогнул, но не сдвинулся с места.

– Вой волков не означает, что они придут, – отмахнулся от него Кииссат. – Побитых тварей на поляне им хватит. А вот пауки… их стоит опасаться больше.

– Сидя здесь бояться нечего, – буркнул Остарион, пряча свой взгляд.