- Добрый день! - представился он. - Меня зовут Евстафий Элефантович.
Штукк и Альфред чуть со смеху не покатились, но, внезапно отвернувшись, ценой невероятных усилий подавили этот смех и продолжили слушать "слоновье дитя".
- Мы предлагаем вам пройти внутрь, чтобы отдохнуть и побыть нашими гостями некоторое время.
Штукк с Альфредом удивленно переглянулись. Гостями? На некоторое время? Как это? Вслух, правда, они решили не задавать этих острых вопросов, надеясь, что проблема как-то решится в их пользу. "Конферансье", очевидно, заметил недоумение на лицах новоприбывших, но виду не подал. Он протянул руку, как бы приглашая всех пройти вперед и, дождавшись, когда все пройдут мимо него, неторопливо пошел вслед за "гостями". На ходу он закурил сигарету, выпуская кольца синеватого дыма и зачем-то поглядывая в сторону уходящего солнца.
Когда люди подошли к проходной, их остановила охрана, видимо, ожидавшая, пока Элефантович накурится и проведет новых товарищей внутрь по своему пропуску. Действительно, через минуту-другую, тот бросил окурок на землю и, не затушив его ногой, протиснулся сквозь толпу. Мелькнув своим пропуском перед носом охранника, он махнул рукой, и люди послушно поплелись за провожатым.
Идти им пришлось по такому же длинному коридору, по которому несколько часов назад, только с другой стороны острова, шел их коллега Королев. Их отвели в комнату отдыха, которая, для тех, кто работал на северной стороне "Цитрона", была по-особому оборудована. Здесь, кроме обычных кроватей и тумбочек, находились также компьютерные столы с неизвестными приборами, не похожими на те, которые стояли в лабораториях объекта Љ1. Неизвестные инструменты, лежавшие на столах, невольно притягивали взгляды новоприбывших, но они боялись задавать лишние вопросы, надеясь, что со временем им всё объяснят, или они догадаются сами, если это будет им необходимо. Все видели одно и то же: ромбики зеленого цвета, будто сделанные из изумруда; кружочки из золота, словно рассыпанные древние монеты; кубики из темного материала, похожего на свинец, только легкие, как пушинка. Никто не мешал "гостям" брать загадочные предметы в руки и спокойно рассматривать эти странные вещи, чувствуя, что скоро ими придется воспользоваться. Вот, только, кто и когда им будет всё объяснять, никому не было известно.
Альфреду досталась кровать, стоявшая рядом с одним из таких столов. Он осторожно объехал пластиковую громадину с компьютером посередине, и подкатился к прикроватной тумбочке. Штукк помог ему впихнуть чемодан между ней и кроватью. Расположившись по соседству, Штукк тут же решил спросить старожилов о столовой. Те, без особой радости отвечали, что им все скажет их сопровождающий - Евстафий, свет, Элефантович, и что все вопросы нужно адресовывать исключительно ему. Странное поведение сотрудников объекта не понравилось Штукку, но он и виду не подал, что это как-то его задело. Спокойно уложив свои вещи в тумбочку, Ральф пошел в туалет, оставив своего товарища без присмотра, в котором тот, в общем-то, и не нуждался. Тем более что все остальные его сослуживцы были рядом и, в случае чего, не дали бы толстяка в обиду. Трясогузов еще раз оглядел своих коллег и не увидел "Наденьки дорогой": ей, скорее всего, дали отдельную комнату, как было и на том, оставленном ими, объекте.
Альфред еще немного подождал Штукка. Он подъехал к компьютерному столу, взял в руки темный кубик и подбросил его к потолку. На секунду ему показалось, что кубик завис в воздухе и не спешил вернуться в ладонь Альфреда. Трясогузов тут же списал это случайное недоразумение на усталость после путешествия по волнам и сразу забыл о загадочном предмете, когда рядом с ним оказался Штукк. Когда тот пришел, Альфред попросил его вновь достать чемодан.
- Ральф, помоги еще раз, пожалуйста: вещи-то я забыл разложить, - виновато сказал он Штукку.
- Ничего страшного - бывает, - отозвался Штукк, не поворачиваясь к Альфреду. Трясогузов отметил про себя, что в голосе его приятеля было легкое раздражение, будто за то короткое время, что он был в туалете, произошло какое-то событие.
- Что случилось, Ральф? - участливо спросил Альфред.
- Ты о чем? - вопросом на вопрос ответил Штукк, по-прежнему, стоя спиной к толстяку.
- О том самом, - сказал Альфред. - Тебя кто-то достал, что ли?
Штукк помолчал, потом медленно повернулся, и Трясогузов увидел, как побледнело его лицо. Штукк смотрел на Альфреда потемневшими стеклянными глазами. Его губы медленно разлепились, и он сказал чужим сиплым голосом:
- Я только что видел в туалете своего покойного брата.
Глава 27
Замок щелкнул неожиданно громко. Королев, не успевший вовремя отскочить от двери, так и остался стоять на месте, будто его прибили аршинными гвоздями к полу. Дверь приоткрылась на один сантиметр и он услышал голоса, ворвавшиеся в узкую щель вместе со сквозняком из коридора. Противно дуло в левый глаз и нос, но Петрович не мог отойти от двери, опасаясь, что как только услышат произведенный им шум, то они сразу же сюда ворвутся и скрутят его.
- А я вам говорю, что не надо! - громко сказал один голос, которого Петрович не мог узнать.
- Давайте еще подождем немного, - взмолился второй, очень похожий на голос Валерия.
- Но мы же всё с вами решили! - отозвался третий.
Конец дискуссии положил четвертый голос, который очень четко и громко произнес:
- Всем назад: на северной стороне опять ЧП!
Дверь тут же захлопнулась, и Королев почувствовал, как у него заныла спина, не болевшая ровно две недели. Теперь же он еле стоял на ногах, по-прежнему не в силах двинуться хоть на миллиметр. Он облокотился плечом о закрытую дверь. Сердце билось, как бешенное, голова гудела, как пустой медный чан, в который били колотушками. Ему было плохо настолько, что он, того и гляди, рухнет на пол, и тогда... А что тогда? Ну, унесут его в медкабинет, или куда там намеревались его отправить.
Тут он услышал, что вся процессия чудесным образом прекратила все разговоры и, развернувшись на месте, о чем ясно дали понять звуки чиркнувших об пол подошв не менее десятка ботинок, удалилась по коридору, бубня что-то нечленораздельное на разные голоса. Королев не мог различить ни одного слова, но он понял, что его оставили в покое на довольно короткое время. Почему они вдруг поменяли свое решение не вламываться в слесарку? Неужели из-за того ЧП они прекратили за ним охоту? Петрович не понимал и, честно говоря, отказывался верить в то, что только что произошло: такого в жизни не бывает в принципе - раз уж пришли за тобой, то обязательно должны или арестовать, или, хотя бы, провести серьезную беседу. Но чтобы вот так - развернуться прямо перед дверью, даже не заглянув в помещение... Нет, здесь творится что-то странное, что не подчиняется никакому логическому объяснению.
