- Жрать захочешь - попросишь, - добродушно ответил Штукк и добавил:
- Я слышал, что именно здесь, на этой плавучей "умной" механике, делают превосходные котлеты.
Трясогузов удивленно посмотрел на него.
- А что может быть необычного в тех котлетах? И вообще, ты мне сейчас на больной мозоль наступаешь что ли? А то, ведь, у меня тоже есть, чем тебя и удивить и обрадовать.
Штукк, будто не обратив внимания на едкое замечание своего друга, невозмутимо продолжил:
- Так вот, мне также сказали, что эти котлеты делают из разных сортов рыбы, в том числе из электрических скатов, мясо которых обладает лечебными свойствами.
Альфред вспыхнул:
- Ну, вот наговорят же всякой ерунды, а другие дураки им верят! Ральф, не будь таким наивным: еда, она везде - еда. И я согласен есть только из рук наших поваров, а не вот из этих со скатинным мясом. Тьфу, прости Господи, как это жрут вообще?
- Ничего, ничего, привыкнешь, - улыбнулся Штукк и показал пальцем на 100-й корабль.
- Похоже, разгрузка закончилась. Сейчас и мы пристанем к берегу. Готов к прибытию на новую Землю?
- Готов, - пробурчал Трясогузов и с, еле скрываемой ненавистью, проводил взглядом 100-й, вспенивший воду всеми своими гребными винтами, отходя от причала.
На какое-то время все забыли о пропавшей Светлане, и Альфред вспомнил о ней только тогда, когда Штукк спускал его коляску вниз по гладкому трапу, специально выставленному для инвалида-колясочника. Альфред внутренне с благодарностью оценил этот жест Пушкина, который распорядился насчет такого удобства. Как только колеса его коляски коснулись берега, Трясогузов вдруг обернулся и крикнул:
- А как же наша Светлана?
Пушкин, стоявший на борту, деланно приложил ладонь к уху, будто плохо слышит, и в следующую секунду помахал рукой, как бы прощаясь со всем дружным коллективом острова Пику.
Альфред что-то прошипел вслед удалявшемуся Пушкину, которому нечего было больше делать на корме корабля, и через несколько минут, взревев двигателями, 404-й медленно отчалил от пристани.
- Ну как так, а? - спросил Альфред Штукка.
- В чем дело? - участливо поинтересовался Ральф.
- Как же наша Светлана? Кто теперь ее будет искать?
- Не знаю, Альфи, пусть этим занимается команда корабля или полиция, которая встретит их по прибытии.
- Ты думаешь, будет серьезное расследование? - без всякой надежды в голосе спросил Трясогузов.
Штукк неуверенно кивнул, потом сказал, что попытается по своим каналам узнать, как движется дело. И вообще, он будет, насколько это возможно, держать ситуацию под контролем.
Альфред кивнул, зная наперед, что не такой уж Штукк упрямый человек, чтобы дойти до истины во что бы то ни стало. Он понимал, что если ему будет угрожать какая-нибудь опасность, то Ральф, скорее всего, будет спасать сначала свою шкуру, а потом уже всех остальных. Трясогузов мотнул головой, отгоняя пришедшие к нему совершенно несвойственные ему мысли о Ральфе, как о человеке, способном заботиться лишь о своем спокойствии. Наоборот, Альфред знал Штукка только с положительной стороны, который броситься в огонь и воду за близких ему людей. И ему, как раз дороже шкура Альфреда, чем своя собственная.
Трясогузов вновь мотнул головой, отгоняя и эти мысли: он вообще мало думал о Штукке, как о настоящем друге. Он чувствовал, что кто-то в данную минуту его порядком запутал, будто предлагая совершенно противоположные суждения о его давнем товарище.
- Черт возьми, неужели ретранслятор так на меня действует? - спросил себя вслух Трясогузов, с подозрением посмотрев на огромную антенну, стоявшую на горе.
- Что случилось, Альфи? - тут же поинтересовался Штукк.
- Да, ерунда какая-то лезет в голову: наверное, переутомился от всех этих событий, гори они огнем, - махнул рукой Трясогузов, не желая посвящать своего товарища в тот бред, который только что сделал из друга врага и наоборот.
- Ничего, ничего: сейчас нам отведут комнату отдыха - там и отоспишься.
- Ну да, я теперь глаз не сомкну, пока не разберусь, что к чему, - сказал Альфред, кусая губы.
- А я тебе говорю - не переживай: всё само собой устаканится, - спокойно ответил Штукк.
- Хотел бы я в это верить, - мрачным голосом отозвался Трясогузов, и, насупившись, продолжал смотреть на зловещий ретранслятор.
Какое-то время вся команда объекта Љ1 стояла на пустынном берегу, ожидая, что их встретят. Уже давно ушли грузчики, унося с собой последние ящики с обоих кораблей; ушли также те, кто принимал корабль с военными, проводив прибывших внутрь здания, расположенного недалеко от берега. Время шло, но никто не выходил навстречу новым гостям.
- Да в чем дело-то? - спросил Альфред, не на шутку сердясь на столь недружественный прием. - Про нас забыли, что ли? Может, крикнуть им, Ральф, что, типа мы здесь стоим, ждем, и оголодали уже совсем. Эй! - крикнул Трясогузов, - есть ли кто живой на этом плавучем чудовище?
- Не ори, Альфи, - тихо сказал Штукк, - это может плохо кончиться.
- Я тебя умоляю! - вскричал Трясогузов. - Мы здесь что, по своей воле, что ли? На экскурсию к ним приехали? Мы, между прочим, такие же полноправные работники, как и все находящиеся здесь...
В этот момент открылись двери проходной. Стекло блеснуло в лучах заходящего солнца. Навстречу новоприбывшим вышел человек, одетый в серый костюм. Он был похож на концертного ведущего, сбежавшего со своего мероприятия лет эдак пятьдесят назад. Дежурная улыбка и выпученные глаза не понравились ни Трясогузову, ни Штукку. Остальные, прибывшие с ними, были настолько поглощены видом острова, что не обратили на "сбежавшего конферансье" никакого внимания.
