– Пока живой, – кривится мертвец. – Но это ненадолго. Он проживет ровно столько, сколько тебе потребуется, чтобы прийти в себя и поселить мою душу в его тело.
Я отчаянно мотаю головой. Не хочу я это делать. Не буду.
– Я бы предпочел, конечно же, твоего мужа, да только это в виду некоторых обстоятельств невозможно. Приходится довольствоваться им, – и он снова пинает Ловара. – Но ничего. Это, во всяком случае, лучше, чем-то, что я имею сейчас.
Моего мужа? Ох, светлая Бригитта. Теперь я почти рада, что Киан за решеткой. Но и с Ловаром такое творить не хочу. И дело вовсе не в сочувствии, хотя его я тоже где-то глубоко в душе испытываю, а в том, чтобы выпустить в мир беспринципное чудовище.
– Я не буду этого делать, – тихо, но твердо произношу, поднимаясь на ноги.
Гиллаган поворачивается ко мне и окидывает сомневающимся взглядом.
– О, поверь. Ты будешь, – снова растягивает он губы в жуткой улыбке. – Есть же в этом мире те, ради которых ты готова пойти на все? Киан, например. Либо Гертруда. Или Юфимия с дочерьми, али бедняжка Шена, которая только в Кинлохе почувствовала себя по-настоящему счастливой. А может малышка Уна? С кого начать, чтобы тебя переубедить?
Сжимаю до побелевших костяшек кулаки и обреченно опускаю голову.
– Ни с кого? Я все сделаю.
Гиллаган довольно хмыкает и, подойдя ко мне, ободряюще треплет за щеку.
– Вот и отлично! Люблю сговорчивых женщин. Моя Мелинда была не такой.
Да уж, известно какой была Мелинда. Мне бы такую смелость, выдержку и хладнокровие.
– Что вы с ним сделали? – киваю на Родерика, пытаясь хоть немного оттянуть время. Может мне удастся сбежать.
– Ничего страшного, ─ веселится усопший. ─ Он просто выпил яд по моей просьбе. Да вот только яд этот как-то медленно действует. Ты не находишь?
Пожимаю плечами. Откуда мне знать?
– А почему именно Ловар? ─ искренне недоумеваю, ведь можно было бы выбрать кого-то попроще, кого-то, кому я доверяю больше. Да и провернуть это все, например, когда Киан был в отъезде по поручению короля
– Милая, мне нужно именно это тело. Когда я узнал, кто ты на самом деле, ─ в пустых глазах Гиллагана разгорается алчный огонь. ─ Сразу же решил воспользоваться такой шикарной возможностью. Пока ты была маленькой, я чувствовал тебя, звал, приходил во снах, и даже один раз мне удалось тебя заманить к себе, помнишь? А потом вмешалась Она.
О, я прекрасно это помню. Даже лучше, чем мне хотелось бы.
О, я прекрасно это помню. Даже лучше, чем мне хотелось бы. Но предпочитаю промолчать.
– Почему же тогда под ним лужа крови, – с сомнением окидываю взглядом распростертую тушу.
– Почем я знаю, – пожимает плечами усопший. – Может, упал и ударился...
Пристально разглядываю предметы возле Ловара, и в самом деле замечаю на ближайшем к нему углу пьедестала кровавые следы. Видимо у мужчины под действием яда закружилась голова, и он не смог удержаться на ногах. Впрочем, это ни меня, ни Гиллагана особо не волнует.
Мой собеседник с надеждой кружит вокруг умирающего, я судорожно придумываю чем бы еще его отвлечь, Родерик почти не подает признаков жизни, но его грудь продолжает прерывисто вздыматься, намекая на то, что мужчина пока еще дышит.
– Почему вы это все делаете? – не отрываю взгляда от раненого. Надежда на то, что я смогу как-нибудь избежать опасного ритуала тает, как снег на весеннем солнышке. – Вы ведь можете навеки обрести покой, а возможно и новую жизнь.
– Я предпочитаю жить вечно тут, – рассеянно замечает Гиллаган. – И можешь не стараться, переубедить меня. Не выйдет. К тому же тогда, когда я, наконец, подобрал более-менее сносное тело и нашел тебя. Ведь я думал, что моя маленькая Азери Анем, которая столь ярко светила мне с первых мгновений своей жизни, погибла.
Его мертвые глаза снова начинают буравить меня жадным взором. Невольно передергиваю плечами, не в силах сдержать пробегающую по телу дрожь отвращения.
– Ты себе даже представить не можешь, – он снова приближается ко мне и берет иссохшими пальцами за подбородок, заставляя посмотреть прямо в очи. – Какое горе я испытал, когда в один прекрасный момент перестал тебя чувствовать. Только твоя энергия, твое тепло согревали меня там, в моем одиноком и темном саркофаге, не давали забыть о своей цели и превратится в вечно дремлющую мумию. И их не стало.
Вторая рука дотрагивается до моих волос и начинает перебирать прядь за прядью, лаская непослушные локоны.
– Как я горевал… О, как я горевал! Не передать словами.… А оказалось, Рианон всего-навсего твой дар запечатала. Видеть-то я тебя не мог, лишь чувствовать. А, когда обрел способность путешествовать, тебя без сияния не узнал.
На глаза наворачиваются слезы ужаса. Видеть его так близко от себя, чувствовать прикосновения, понимать, что невольно стала объектом его вожделения, пугает до потери сознания.
– Так зачем вам именно Ловар? Чем Рорк не подошел? – едва слышно шепчу и с облегчением вздыхаю, когда мертвец, наконец, отстраняется.
– На это было множество причин, – отворачивается он и вновь идет к Родерику. – Несмотря на то, что твой дядюшка мой прямой наследник, он оказался слишком слаб, я своим присутствием его убивал, и уж точно не мог жить в его теле. Ловар сам меня нашел, в тот день, когда умер мальчишка О’Ши, и предложил сделку. Он убирает всех, кто может меня сдерживать в саркофаге, а делаю его магом.
Каков подлец! Вот почему меня так поспешно желали казнить. Без суда и следствия. И по настоянию верховного прокурора.
– Ну и естественно, – невозмутимо продолжает этот ходячий труп. – Когда мы бы нашли Азери Анем и подходящее тело, он должен был мне помочь воплотится. А пока я существовал бы бестелесным духом. Но оказалось все намного лучше. Азери Анем сама меня нашла, тело Ловара меня полностью устраивает. Знаешь ли, хорошо быть приближенным к королю, наследником дворянского титула и главным прокурором Арклоу. А вот бедным крестьянином не очень. Более того, уверен, что нашему монарху ученый, умеющий наделять магическим даром простых людей, ой как пригодится. А представь, что такой гениальный человек, как я может изобрести еще.
После этих слов я чувствую, как волосы у меня на голове становятся дыбом. Гиллаган и призраком умудрился сколько бед натворить, то что уж говорить о том, какие возможности перед ним откроются, когда он обретет плоть. Только вот… Минуточку… До меня начинает доходить смысл его последних слов.
– То есть, вы хотите сказать, что его величество Генрих второй обо всем знает?
– То есть, вы хотите сказать, что его величество Генрих второй обо всем знает?
Усопший оборачивается, и, прижав палец к губам, хитро улыбается.
– Я такого не говорил, – качает он головой.
Да, не говорил. Но и не опроверг. Теперь становится понятно, почему мужа так часто спроваживали из замка и придумывали поручения. Все для того, чтоб Ловар имел возможность добраться до саркофага. Только вот не верится, что Слизняк нарочно себе ногу сломал. Случайность?
– Родерик к вам шел, когда упал с лестницы? Это было специально? ─ сразу же интересуюсь, желая расставить все точки над і.
– Нет, что ты! Тогда были совсем другие планы. Это Она его столкнула, – отрицательно качает головой Гиллаган и внезапно замирает, прислушиваясь к чему-то.
Я тоже невольно настораживаюсь, но ничего не слышу. А в следующую секунду гадкая мумия кидается ко мне и, хватая одной рукой за талию, размещает просто перед собой, до боли стиснув горло второй. На глазах выступают слезы. Сдавленно хриплю, скребя ногтями по сжавшей меня конечности.
– Ты только посмотри, кто к нам пожаловал? – шипит он мне в ухо. Да, недооценил я твоего мужа. Упрямый. А может это судьба, как думаешь? Какое тело мне подойдет больше?
Перед глазами плавают оранжевые пятна, и я почти не понимаю, о чем он говорит. Муж? Киан? Он же в тюрьме. Далеко отсюда.
Но оказывается, что мой некромант не так уж и далеко, как я себе думаю, ибо спустя несколько минут он влетает в усыпальницу, держа в руке меч. А за ним появляется полупрозрачная и неимоверно красивая девушка. Эту девушку я узнаю сразу. Именно она меня тогда, одиннадцать лет назад, вывела из крипты, когда я заблудилась.
