– Пора принимать лекарство, девочка моя, – говорит кто-то придерживающий меня за поясницу и пресекающий все мои попытки самовольно подняться.

Меня стягивают с лошади, со смехом уворачиваясь от вялых стараний отбиться и укладывают на подмерзшую землю. Спиной ощущаю ее холод и твердость, по телу пробегают табуном мурашки озноба. Жесткие пальцы надавливают на точки возле сочленений верхней и нижней челюсти, заставляя разжать зубы. К губам прижимается горлышко бутылки. В надежде, что это вода, торопливо делаю глоток, но это опять тот гадкий напиток. Спустя несколько секунд язык начинает неметь, а я снова проваливаюсь в сон.

Иногда слышу голоса и пытаюсь прорваться к ним, закричать, подать знак, чтобы мне помогли, но туман в голове слишком сильный, слишком насыщенный. Он полностью контролирует мое тело и разум, и я лишь изредка могу приходить в себя. Когда это становится чуть чаще, а я начинаю хотя бы капельку управлять своим организмом, в меня вливают новую порцию чудо-зелья, поэтому понимаю, что большую часть времени провожу без сознания.

Прихожу в себя опять оттого, что мое безвольное тело переворачивают, наконец, в правильное положение и ловко усаживают перед собой. Крепкая твердая рука обхватывает талию, сжимая почти до боли. В висках начинает покалывать и давить. В этот момент я даже рада, что в обмороке, представляя, сколько чудных мгновений мне довелось бы пережить, будь я в сознании.

С тела все больше и больше спадает оцепенение, и я уже могу пошевелить правым мизинцем на руке. На больше пока, увы, не способна, даже веки поднять трудно, не то, что повернуть голову. Зато мысли проясняются, и я уже могу довольно-таки сносно соображать.

И так. Какова моя ситуация? Я еду верхом на коне, сидя на коленях у какого-то мужчины. Кто он, пока понять не могу, но что-то навязчиво и тревожно крутится в подсознании, отчаянно требуя вспомнить. Этот мужчина крепко держит меня поперек туловища, не давая сползти со спины неутомимого скакуна. Щекой я прижимаюсь к груди всадника, ощущая кожей холод кольчуги под рубашкой. От промозглого ветра нас обоих защищает теплый плащ, в который он умудряется частично завернуть и меня.

Снова нестерпимо клонит сон, но тошнота, боль в животе и пульсация в висках мешают мне нырнуть в благословенную дрему. Вспоминаю, что мне всегда давали напиток, как только я начинала приходить в себя, но сейчас противной жидкости мне почему-то не достается. Я продолжаю мотаться, как куль, из стороны в сторону, ибо по-прежнему контролировать себя не могу, но начинаю все больше и больше осознавать окружающее. Последние воспоминания, которые начинают робко проклевываться в голове, о муже. Муж. Киан. Арклоу. Гостиница. Ужин. А дальше темнота. Ничего. Словно взяли и отрезали, отрубили кусок моей жизни.

Тот, кто со мной, точно мне не муж. Чувствую. Этот чужой и опасный. Мне нужно держаться от него подальше. Но как, на коне-то? И куда мы, кстати, так упорно и поспешно двигаемся?

Постепенно поступь нашего скакуна замедляется, пока он не останавливается совсем. Я уже могу чуть-чуть приоткрыть веки и сквозь ресницы хотя бы что-то смутно различать, но лица мужчины все равно не вижу. Тем временем, он, слегка повозившись, устраивает меня поудобнее и, зацепив поводья за луку седла, прикладывает свободную руку ко рту и кричит.

– Дозорные! Эй, кто на стене! Опустите мост! Я сэр Ловар Родерик. Со мной Ваша леди Айне Мелори Кинлох, и ей нужна срочная помощь.

Ловар? Ловар Родерик? Страх охватывает меня, заставляя дрожать, как в лихорадке. Но как я оказалась в его компании? И где мой муж. Где Киан?

От тревоги начинаю чуть более учащенно дышать, силясь сказать хоть слово. Всадник сразу же чувствует мое беспокойство.

– Ш-ш-ш-ш, – тихо приговаривает он мне, слегка проводя ладонью по волосам.

Я слышу, как скрипят цепи, опускающие врата и лошадь снова трогается, глухо цокая подковами по деревянным доскам.

– Поднимайте решетку! – снова приказывает Ловар.

Глава 18

Как ни странно, но выполнять указания сэра никто не спешит. За решеткой слышится возня, приглушенные голоса, дробный топот удаляющихся шагов и снова затишье. Разве что посветлее стало, видно на нас направили свет одного из фонарей, это единственное что я могу понять сквозь полуприкрытые веки. Мозг лихорадочно работает, как и органы чувств, и это при настолько-то вялом и неуправляемом теле, что не перестает меня удивлять. Хотя я на Земле слышала, что подобное ощущают люди, лежащие в коме. Не знаю, в коме я или нет, но моя полная неподвижность и беспомощность в руках Ловара зарождает панику и чувство неотвратимой опасности. Вот зачем мы тут? Это он – тот, которого избрал для себя Гиллаган?

– Слезайте с лошади и поднесите девушку к решетке! – слышу я твердый голос Орана, и в душе начинает просыпаться робкая надежда на чудное освобождение меня из лап этого извращенца.

Ловар беспрекословно выполняет распоряжение главного в замковом гарнизоне, умудряясь, каким-то образом, спешится вместе со мной, и несет меня на смотрины.

– Это она, – тихо выдыхает кто-то из дежурных стражников, когда мы оказываемся поближе, и тут же звучит лязг цепей, медленно поднимающих тяжелую решетку.

– Где она? Где моя девочка? – слышу взволнованный голос Гертруды. Видимо за нянюшкой тоже послали сразу, как и за приомом. Я буквально вижу, как она расталкивает стражников, стараясь пробраться ко мне поближе, и от этого на душе становится тепло и приятно. Я даже и не подозревала насколько соскучилась по ее навязчивой опеке, по милым выходками, по тому, что меня, такую великовозрастную барышню, называют деточкой. Я чувствую, как начинает щипать веки из-за непролитых слез, и по щеке скатывается теплая капелька.

– Сэр Ловар, что с ней? – тихо интересуется Гертруда.

Родерик слегка меняет мое положение у себя на руках, перехватывая поудобнее, и так же тихо отвечает:

– Лорда Киана задержали по подозрению в убийстве. Айне очень переживала, извелась вся, почти не спала все двое суток, что мы ехали, и, в конце концов, решила принять снотворное, а теперь заснула вот, прямо на подъезде к Кинлоху. Я не решился ее будить.

Киан… Гарда… Воспоминания волной накрывают меня, и с губ срывается едва заметный приглушенный стон боли и отчаяния. Ненавижу… Ненавижу гадкого Ловара. Как же складно врет он. Даже не прикопаешься. Ручаюсь, это он сделал так, чтоб Киана задержали.

– Правильно-правильно. Бедная моя девочка, – причитает няня. – Ее нужно быстрее уложить в постель.

Постель это хорошо, только чует мое сердце, что рано расслабляться. Что задумал этот гнусный злодей? Неужели и правда спать отправит? Тогда зачем это все было?

– Лорд Ловар, думаю, ваша помощь уже не нужна. Я сам отнесу леди Айне, – слышу голос Финна.

Финн, мой ты умничка. Забери меня у этого…

– Ой, не надо! Вдруг бедняжка проснется, пока вы будете ее перекладывать из рук в руки, – протестует Гертруда.

А я снова хочу застонать, чтоб хотя бы знак какой-то подать. Только больше не получается.

– Тогда я просто буду вас сопровождать. Мне приом Оран и мастер Киан приказали от леди не отходить ни на шаг, – упрямится стражник.

– Ладно-ладно, только ты уж слишком не громыхай своими “подковами”, дабы не разбудить нашу Айне, – ворчит Гертруда, и я чувствую, что меня начинают куда-то нести. Наверное, в замок.

Знакомый с детства скрип дверей и окутавшее тело тепло подсказывают мне, что мы входим в общий зал донжона. Внутри пахнет торфяными брикетами для растопки и чем-то знакомым и уютным.

– Леди Гертруда, куда мы направляемся? – слышится через несколько минут недоумевающий голос Финна. – Лестница в другой стороне.

– Сейчас-сейчас, мой хороший. Я только на минуточку. Ключи взять, – суетливо оправдывается женщина, и мне совсем не нравится этот ее тон.

– Какие ключи? – не понимает Финн, и я вместе с ним.

– От крипты. А какие же еще? – невозмутимо отвечает Гертруда.