─ Просто.
─ Как просто? ─ не успокаиваюсь я.
Мужчина горестно вздыхает, но, понимая, что ему от меня не отделаться, принимается объяснять.
─ Хозяин постоялого двора, видимо, решил сэкономить, и закупил одинаковые ключи и замки, поэтому одним и тем же ключом можно открыть если и не все двери, то половину уж точно. И, предвидя твое беспокойство, спешу заверить, что нашу добрую няню я закрыл. Силы на небольшой телекинез, двигающий язычок запора, мне уж точно хватило.
Я немного успокаиваюсь, но все равно пока не могу уснуть.
─ Киан, ─ собираюсь с духом и спрашиваю, то, что давно хотела, но не осмеливалась. ─ Зачем ты меня спас?
Мужчина поворачивается ко мне, и я вижу, как сверкают в темноте его глаза. Этот пристальный взгляд обжигает меня не хуже костра, заставляя сердце биться чаще, ускоряя пульс, посылая нервную дрожь по телу. Дыхание стает неровным и прерывистым, а в животе появляется непонятное сладкое томление.
─ Киан?
─ Потому что пожалел. Виновные должны всегда получать по заслугам, но и для них такая кара была бы уже слишком. Сэр Ловар стал довольно часто переступать черту…
Его слова кажутся мне достаточно логичными и правдивыми. А чего я ждала? Только вот почему сердце после таких вот объяснений болезненно сжимается, и становиться невыносимо горько.
─ Спокойной ночи! ─ ровным голосом желаю я, и разворачиваюсь спиной.
─ Спокойной ночи! ─ доносится в ответ, и Киан в точности повторяет мою позу.
Глава 5
Просыпаюсь почти на рассвете, на том же «пионерском» расстоянии от Киана, на котором и засыпала, только лежу уже на спине, впрочем, как и он. Наши руки, почему-то оказываются, крепко сцеплены в замок, а пальцы переплетены. Эта странная и непривычная поза приводит меня в полнейшее замешательство. Как можно было умудриться во сне так лечь? Там, где ладони касаются друг друга, как будто пробегают тысячи колючих искорок, зажигаясь прямо на запястье и пропадая на самих кончиках пальцев, рассеивая тепло и странное притяжение. Я чувствую, как в середине начинает возмущаться Айне. Ей неприятны такие вольности, неприятна моя реакция на них, мои эмоции. Мне одновременно хочется зарычать от злости, двинуть коленом в пах и оттолкнуть наглого мужчину, и лежать так рядом с ним всю жизнь, просто наслаждаясь нашей близостью. Осторожно высвобождаю руку, радуясь, что Киан спит. Его грудь мерно поднимается и опускается, а я невольно разглядываю его, стараясь запомнить вот таким ─ спокойным, умиротворенным, без ехидного выражения на лице и въедливых комментариев.
Громкий стук в дверь заставляет меня подпрыгнуть от неожиданности. Глаза мужа моментально открываются и застают меня за весьма компрометирующим занятием. Краска стыда мигом заливает мои щеки.
─ Сэр Киан, вы просили разбудить вас на рассвете! ─ слышится голос из-за двери.
─ Да, спасибо! ─ хрипло благодарит некромант и встает с кровати. ─ Собирайся, Айне. Хочется выехать, как можно раньше, чтобы к вечеру уже попасть в Кинлох.
Я быстро вскакиваю и хватаю, висящее на дверце шкафа платье. Пол с утра холодный и ноги без чулок мигом леденеют и покрываются мурашками.
─ Киан, ─ мой голос звучит приглушено, из-за ворота натягиваемого через голову наряда. ─ А кроме сильных переживаний за мое здоровье, есть еще причины, по которым ты едешь со мной в Кинлох?
Выныриваю из горловины платья и встречаюсь с его внимательным взглядом.
─ Возможно, ─ он даже и не думает опровергать мои подозрения.
─ Возможно? ─ поднимаю брови, в надежде услышать дальнейшие объяснения, но, как и ожидалось, не получаю их.
─ Вполне, ─ кивает он, натягивая на ноги сапоги. ─ Пойду, закажу нам завтрак, ─ заявляет невозмутимо и уходит, оставив меня закипать.
Оставшиеся предметы гардероба уже надеваю в полном одиночестве и отправляюсь проведать Гертруду. Женщина тоже уже проснулась и даже оделась, а теперь старательно перед зеркалом заправляет волосы под белый кружевной чепец.
─ Доброе утро, леди Гертруда, ─ улыбаюсь я ей, отмечая, что вид у няни весьма радостный и цветущий, прям, как у кошки, объевшейся сметаны.
─ Здравствуй моя дорогая. Как спалось? ─ кидает она на меня лукавый взгляд. ─ А я, тетеха старая, видишь, дверью ошиблась, да от усталости даже и не поняла… Как мой мальчик? Вел себя пристойно?
─ Более чем, ─ отвечаю сквозь зубы, ни капли, не веря в ее рассеянность.
К завтраку мы спускаемся вдвоем и сразу замечаем некроманта, сидящего за самым дальним столиком в углу. Народу в зале нет, и подавальщица обслуживает только нас, споро разнося еду и напитки, да еще и умудряясь стрелять глазищами в моего мужа. Глухое раздражение так и плещется в моей груди, но я быстро подавляю непонятные эмоции и берусь за вилку. Неужто Айне снова не нравится близость Киана? Так я же сижу вон насколько дальше…
Быстро покончив с едой, мы выходим во двор и, наконец, встречаем нашего немногословного кучера Шона, который предпочел ночевать на конюшне, вместе с лошадьми, коротко объяснив свой выбор: «Сопрут ведь, гады!». Пока мы усаживаемся и удобно размещаемся на сидениях, Шон успевает сбегать и наспех перекусить перед дорогой, да еще и умудряется у поварихи выклянчить огромный бутерброд с ветчиной, с коим в руке и взбирается на козлы.
Начинается второй день пыток. Я думала, что вчера мне было больно. Нет, я ошибалась. Больно мне стало сегодня. Я кручусь и так и эдак, а все не могу найти наиболее комфортное положение и то и дело охаю, когда повозка подпрыгивает на ухабистой дороге. Но хоть дождя сегодня нет, и окна в экипаже открыты. Некоторое время отвлекаю себя, наблюдая за дорогой и выискивая знакомые очертания, которые указали бы на близость замка, но скоро мне это занятие наскучивает, и я откидываюсь на спинку, прикрывая глаза. Мне кажется, что эта дорога нескончаемая, хотя мы движемся всего лишь второй день. Леди Гертруда, несмотря на свой почтенный возраст, как-то легче переносит тяготы путешествия, нежели я. Видимо сказывается опыт и привычка. Сиделка легко находит себе занятие, принимаясь, то вязать, то смотреть в окно, то рассказывать мне всяческие истории из своей жизни и жизни ее знакомых, о которых я ни сном, ни духом. А сейчас она углубилась в какой-то женский роман в красивой и яркой обложке, и глотает страницу за страницей, полностью погрузившись в описанный там мир. Кажется, я засыпаю, а когда просыпаюсь, приходит уже время обеда, и мы делаем небольшую остановку, дабы подкрепится. Немного походив и размяв в ноги, по сигналу Киана садимся на места и трогаемся в путь.
Я снова принимаюсь смотреть в окно, и где-то через часа два с радостью замечаю знакомое дерево, в которое попала молния лет десять назад, Значит, до замка осталось ехать не больше двадцати миль. Ликую в глубине души и с нетерпением жду, когда увижу Кинлох.
Но чем ближе мы подъезжаем, тем хуже я себя начинаю чувствовать. Лоб покрывает испарина, а в животе скользкой гадюкой начинает ворочаться тошнота. А еще запах. Такой гадкий, противный, невыносимый. А самое странное, что его ощущаю только я. Леди Гертруда совершенно спокойно продолжает читать, а на мои вопросы о проблемах с обонянием просто пожимает плечами и выдвигает теорию, что это у меня от усталости. Между тем, я буквально ощущаю, что эта мерзкая вонь заполняет пространство вокруг нас, въедается в одежду, волосы, кожу.
Я беспокойно ерзаю на сидении то складывая руки на груди, то сжимая их в замочек на коленях, то стискивая виски, в которых оглушительно пульсирует кровь. Она настолько сильно бьется, что мне кажется, вот-вот разорвет хрупкие сосуды. Не выдержав, тихо стону. Сиделка тут же отрывается от книги и кидает на меня тревожный взгляд.
─ Деточка, что с тобой? ─ берет она меня за руку, которая безвольной плетью повисает на ее ладонях.
─ Я больше не могу, ─ хриплю я, с ужасом замечая, что мое платье на груди начинают украшать кровавые капли. Еле-еле поднимаю вторую руку и провожу под носом, вытирая поток льющейся крови, а затем сползаю с сидения на пол, почти теряя сознание.
