— Хотел завтра тебя кое-куда отвезти, — вздыхаю, — надеюсь, получится быстро решить вопрос.

— Его посадят? — глухо спрашивает она.

— Да.

Это «да» бьет по моим нервам. Представляю, какой будет скандал. Сын Олега Фадеева прикончил отца, умирающего от рака. Репутация в хлам, все контракты будут пересмотрены. Акции рухнут в дно. Блядь...

Отвожу Лилю домой. Прижимаю к себе. Такая теплая, родная. Касаюсь ее, целую, как одержимый.

— Езжай, — она гладит меня по лицу, — я буду ждать.

Не хочу её отпускать. Беременность любимой женщины стала шоком для меня. В самом приятном смысле. Где-то в глубине души я верил, что авария не оказалось фатальной для её фертильности.

Но врач сказал, что оказалась. И беременность Лили — чудо. Сердце так бьется, что вот-вот вылетит из груди. Ради этой женщины я порву любого.

Глубокой ночью приезжаю в особняк Фадеевых, где проходили поминки Лили. Стоит темнота, в окнах не горит свет. Охрана бдит. Возле главного входа вижу группу людей. Стоят, кучкуются, переговариваются. Папарацци.

— Да блядь... нигде от ни спасу нет.

Стараюсь проехать незамеченным через другой въезд. Но журналюги замечают и несутся за мной. Благо, охрана успевает закрыть ворота. Выхожу из машины. Мама ждет у двери. Вся бледная.

— Ты все это время ждала? — обнимаю её, — замерзла вся, пойдем в дом.

— Ты не взял Лилию с собой? — она с надеждой смотрит на меня, — больше можно не притворяться.

— Ей лучше там мам. У нас новость есть, чуть позже расскажу.

Мы проходим в гостиную, садимся. На кофейном столике давно остывший чай. Пусто и как-то тоскливо. Вся эта роскошь давит. На душе кошки скребут.

— Зачем он это сделал... — шепчет мама, — Олег был болен. Это всё моя вина.

— Не говори ерунды. Отец сам создал такую семью. Где человек человеку волк. Нас связывали лишь деньги, страх потерять наследство. В итоге он получил, что заслуживал, и никто по нему плакать не будет.

— Но Максим. Маша его ждет малыша. Мог бы просто оставить всё это в прошлом. Сынок...

Мама плачет. Ей не жалко мужа, она переживает за сына.

— Есть хоть шанс ему помочь? — умоляюще глядит.

— Я постараюсь, мам.

До утра не могу сомкнуть глаз. Лежу на своей кровати, в комнате, в которой провел детство и юность. И вспомнить даже нечего. Вся жизнь — сплошная учеба, курсы, кружки. Бесконечные бизнес-тренинги, начиная с первого курса универа.

Моё сердце впервые застучало, когда увидел Лилю на остановке. Милая маленькая девочка. С тех пор она стала моей.

Утром собираюсь и мы с матерью едем в СИЗО. Не без жирной взятки нас пропускают к брату. Он выглядит отрешенным. Расхлябанный, взгляд совершенно пустой.

— Сынок... — мама с любовью и болью глядит на него.

— Уйди... — рычит на неё, — мне нечего тебе сказать.

Мама подбирается. Вытирает слёзы и возвращается в машину.

— Молодец, — облокачиваюсь на стену, — обидел последнюю женщину, которая тебя любит.

— Похуй...

— Зачем ты это сделал?

Он внимательно смотрит на меня.

— А ты сам об этом не подумал, когда узнал, что он умирает?

Молчу.

— Мой братец. Идеальный. Ты тоже желал его смерти. И она хотела! Но не решилась. Ты же в курсе, что наша мать спала с оружием под подушкой? Если вдруг он бы пришел в очередной раз её изнасиловать, не ушел бы... но он предпочитал трахать молодых помощниц.

Макс всё верно говорит. Я знал это, но ничего не мог поделать. Мама сама хотела сохранить это нечто под названием семья.

— Мы оба с тобой — плоды изнасилования, — выплевывает брат.

— Он бы умер через неделю или две. А теперь ты просто сгниешь в тюрьме. Что мешало дождаться?

— А ты не понимаешь? — Макс глядит на меня устало, — я не мог позволить ему уйти так. Вот просто так, блядь! Это несправедливо!

— И ради этого дерьма ты жизнь свою сломал?! Эгоист чертов! — рычу.

— А зачем мне жить? — спрашивает брат, — я столько дерьма людям делал. Убил собственную жену. Которую любил больше жизни.

Молчу, лишь хмуро гляжу на него.

— Она мне снится. Каждую, сука, ночь! Улыбается. Яркая такая... всю жизнь я считал её чем-то обыденным. Моя вещь, аксессуар. Положенный статусом.

Макс делает вдох. Ему словно дышать больно.

— А теперь что? Мамаша её свалила за границу. Я два раза был на могиле...

Вижу, как по щекам моего некогда наглого и высокомерного брата текут слезы. Это поражает до глубины души. Неужели так и выглядит осознание собственной вины?

— Смотрю на её улыбку. И сдыхаю. Знаешь, каково это — подыхать каждый день? Открыв глаза? Я не чувствую вкуса еды, бухла. А в каждой телке я вижу Лильку. Она была моим светом, который я беспощадно погасил... растоптал. И ребенка своего убил...

Тяжело. Но я не отступлюсь. Лиля моя сейчас и навеки.

— Я найму лучшего адвоката. Мы тебя вытащим. Походишь к психологу. Ты с этим справишься. Ребенка ждет твоя Маша.

— Не хочу... я должен искупить вину, брат. А Машка всё... сдала меня ментам и свалила нахуй в родной город. Как я стал нищим, сразу и не нужен.

— Если бы ты не был идиотом, свалил бы с ней и жил...

— Она мне не нужна. Не люблю я её.

— Но ребенку нужен отец. Не думал об этом? Машку ты не любишь, а в чем он-то провинился? Все равно же твой...

— Мой... — бубнит брат.

Макс глядит на меня. В его совершенно потерянном взгляде я вижу искру. Видимо, у меня получилось достучаться до него.

Всё-таки он мой брат. И я сделаю всё, чтобы его вытащить.

Егор

— Пять лет?! — восклицает мама, — а иначе никак? У нас есть деньги...

Хмуро гляжу на семейного адвоката. Он пожимает плечами.

— Это убийство. Я смогу скостить до пяти, учитывая, что он сам уже признался и Максима Олеговича поймали с поличным.

— А если дать много денег? — выгибаю бровь.

— Это общественный резонанс. Боюсь, могу скостить лишь до пяти. За хорошее поведение выпустят через два.

Мы с мамой переглядываемся.

— Сделай всё, что можешь, Лёва, — жму руку адвокату.

Выходим. Макс так и не захотел пообщаться с матерью. Она молчит, выглядит расстроенной.

— Пять лет, — выдыхает, — за убийство этого ничтожества мой сын получит срок!

— Мама...

— Егор, что бы он ни сделал, это несправедливо!

— Знаю. Но мы ничего поделать не можем. Пока что по крайней мере. Поехали домой.

— Ты сегодня возвращаешься к Лиле?

— Да. Кстати, она от меня беременна.

Мама останавливается. Её глаза наполняются слезами.

— Неужели?! Моя несчастная девочка! Наконец-то Господь подарил ей счастье! Вам обоим! Какая прекрасная новость!

Он крепко меня обнимает.

— Мы должны все изменить, — говорю ей, — имя Фадеевых нужно отмыть. Пусть на это уйдут долгие годы. Но это нужно сделать.

— И что ты планируешь?

— Я расформирую компанию отца.

— Что?

Я думал об этом всю дорогу сюда. Эта огромная империя уже пожирает сама себя. Мне нужно место для маневра, а модернизировать проще компании поменьше.

— Ты продашь их? — спрашивает она.

— Нет, теперь это будет группа компаний. Акционерные общества Отец всё держал в ежовых рукавицах, я поступлю иначе. И ты станешь первым акционером. Будешь получать процент с дохода. Чтобы хоть немного компенсировать всю боль, что он тебе причинил.

— Я не жалею, сынок. Вы с братом стоили того, чтобы терпеть.

— До сих пор не понимаю, почему ты не ушла? Зачем столько лет была его тенью?

— Тогда так было не принято. Развод ставил на тебе клеймо, а твой отец не допустил бы подобного. Отнял бы вас с Максимом. И неизвестно, что сделал бы со мной...

Я не могу понять. Но теперь уверен: моя мама будет свободной и счастливой. Я позабочусь об этом.

Бизнес-план нужно еще продумать. Досмотреть отчеты, избавиться от лишних бюрократических звеньев.

— От убыточных проектов избавимся. Всё пересмотрим. Начнем историю компании заново. А сейчас мне нужно кое-куда заехать.