З и н а и д а  Г е о р г и е в н а. Но руку-то, руку…

Леночка делает незаметный жест матери, чтоб ушла.

(Торопливо.) Бывает… (Уходит.)

Л е н о ч к а (подходя к Глебу, отнимает у него книгу). Знаю, о чем думаешь. Освободись! Скажи просто: ошибся, прости меня, Леночка, если сможешь, и больше об этом не вспомним. Договорились?

Пауза.

Ну?

Пауза.

Г л е б (с чувством). Прости меня, Леночка, если сможешь… (Опускается на колени, склонив голову). Ошибся…

Л е н о ч к а (вдруг, взволновавшись). Погоди, погодя, ты как-то не так это сказал!

Г л е б. А как же еще?

Л е н о ч к а (испуганно). Нет-нет, хорошо и так… (Прижимает голову Глеба к груди.) Спасибо, что признался! (Зовет.) Мама! Дядя!

Г е н н а д и й  Д м и т р и ч  входит с огромной тяжелой драпировкой в руках, за ним — З и н а и д а  Г е о р г и е в н а.

Слушайте все! Я Глебку прощаю! И конец! Кто хоть словом обмолвится о том, что было, — враг мне!

З и н а и д а  Г е о р г и е в н а. Вот и хорошо! Вот и славно!

Г е н н а д и й  Д м и т р и ч. Что ж, племяш… (Не выпуская своей ноши из рук, широко раскрывает объятия Глебу.) Раз приказ отдан… Наследник мой, никуда не денешься! (Прижимает Глеба к груди.)

Г л е б (голосом, приглушенным от объятий). Погодите… Лена!

Л е н о ч к а (смеясь). Вы мне Глеба совсем задушите, дядя! Осторожней!

Г л е б (освобождаясь, Геннадию Дмитричу). Не так просто это, дядюшка… (Леночке, тихо.) Лена, зачем ты…

Л е н о ч к а. Потом, потом… Господи, какой мир на душе! (Хлопает в ладоши.) Давайте занавес вешать!

Все вешают драпировку, отделяя часть комнаты с окном.

(Глебу.) Наш с тобой уголок! Знаешь, как заживем?

Г е н н а д и й  Д м и т р и ч. Правильно! А что было — забыть!

Л е н о ч к а. Дядечка! Мы же условились — ничего не было! (Расшалившись, окружающим.) Повторяйте: не было, не было, не было!

З и н а и д а  Г е о р г и е в н а. Чего не было?

Л е н о ч к а. Ничего не было!

Г е н н а д и й  Д м и т р и ч. Чего — ничего?

Л е н о ч к а. Всего! Так и считать будем, правда, Глебик?

Г л е б. Так ведь и на самом деле не было ничего! (Вполголоса, Леночке.) Мы же договорились… что ты опять подымаешь?

Г е н н а д и й  Д м и т р и ч. Извините, други, но давайте по-честному. Одно, если мы сами промеж себя решим — не было, другое, когда факт налицо! Был ведь — не скроешь, дурачками нас представлять тоже нечего!

Г л е б. Не было факта, товарищи! Верьте мне! Лена, подтверди!

Л е н о ч к а. Жестокий ты, Глеб. Какой жестокий, оказывается. В какое положение ты меня ставишь?

З и н а и д а  Г е о р г и е в н а. Тебе что надо, Лена, — главное, чтоб человек перед тобой виноват был?

Л е н о ч к а. Но, мама…

Г е н н а д и й  Д м и т р и ч. Обожди. (Глебу.) Скажи прямо, друг сердечный, чего добиваешься? Против правды хочешь идти? Мы за чистоту среди людей боремся, а ты за что?

Г л е б. За чистоту бороться — не значит людей грязью обливать, а вы это делаете, да еще с аппетитом!

Г е н н а д и й  Д м и т р и ч. В чистенькие захотел? Таких не бывает! Раз на то пошло — очную ставку сделаем! Да-да, с раскрасавицей твоей! Сама не пойдет — волоком притащим! Законы у нас, слава богу, есть! Все мне выложит, до тютельки. Зинаида, за мной!

Шум в дверях. Вбегает до крайности взволнованный  Е г о р.

Е г о р (увидев Глеба). Говори, где она? Куда ее дел?

Г л е б. Кого?

Е г о р. Еще спрашиваешь?

Г л е б. А что случилось?

Е г о р. Нет ее! Уехала!

Г л е б. Кто?

Е г о р. Кира!

Г е н н а д и й  Д м и т р и ч. Уехала?

Г л е б. Не может быть!

Е г о р. Я в школу бегал — взяла расчет!

Г л е б (потрясенный). Уехала…

Е г о р. Ты всему причиной, ты, апостол липовый! Сама мне призналась!

Пауза.

Г е н н а д и й  Д м и т р и ч (Глебу). Ну? А нам ты что здесь расписывал?

Е г о р. Чиркнула звездочкой по небу, света нам кинула горстку, чтоб хоть что-то мы поняли! Ни черта не поняли! Эх, мелкота! (Скрывается.) Пауза.

Г е н н а д и й  Д м и т р и ч (тихо). Улетела пташка…

Г л е б (не может справиться с переполняющими его чувствами). Леночка! Девочка моя!

З и н а и д а  Г е о р г и е в н а  делает знаки  Г е н н а д и ю  Д м и т р и ч у — оставить Глеба и Леночку одних. Вместе с ним выходит.

(Леночке.) Милая, славная, хорошая моя. Бежим отсюда, заклинаю, нельзя терять ни минуты!

Л е н о ч к а. Куда? Зачем?

Г л е б. Здесь все заражено! Ты слышала? Ты видела?

Л е н о ч к а. Зачем же винить других, если ты сам во всем виноват?

Г л е б. Я? (Тяжело опускается на кровать.)

Л е н о ч к а. А кто же еще? Так нечестно, Глебик…

Г л е б (смотрит в окно). Какая тьма вокруг… Тьма, тьма, туман…

Л е н о ч к а. Ничего, ничего… Все образуется. Приляг, отдохни… (Заботливо укладывает его, снимает ботинки.) Мне тоже на сердце давит. Наверное, гроза будет.

Слышен отдаленный раскат грома.

Ну вот, пожалуйста… (Закрывает окно.) Лежи, отдыхай, пока ужин приготовим… (Плотно задергивает занавеску.)

Г о л о с  Г л е б а (из-за драпировки; в нем все — крик души, боль, надежда, призыв). Аленушка!

Л е н о ч к а (чуть приоткрыв занавес, нежно). Тсс… (Задергивает занавес, идет, сталкивается с вошедшей Зинаидой Георгиевной.)

З и н а и д а  Г е о р г и е в н а. Ну, что?

Л е н о ч к а. Успокоился.

З и н а и д а  Г е о р г и е в н а. Девочка моя, не то ты делаешь… Власть тебе нужна над человеком, не любовь!

Г е н н а д и й  Д м и т р и ч (входя, громогласно). Женщины! В желудке трубы трубят! Скоро вы?

Л е н о ч к а. Тсс… дядя! Глебик отдыхает! (Матери.) Идем, мама, после договорим!

Обе скрываются.

Г е н н а д и й  Д м и т р и ч (один). Тсс… Глебик отдыхает…

Новый раскат грома, ближе.

А та уехала… Как же так?

Из-за занавеса неожиданно начинает звучать музыка.

Уехала — и черт с ней!

Гром все ближе, все отчетливей.

Давай, давай, нечего халтурить!

Неожиданно гаснет свет.

Выключили! Зина! Где свечи у нас? Неси скорей.

Г о л о с  З и н а и д ы  Г е о р г и е в н ы. Сейчас, сейчас, Генаша…

Музыка продолжается. К ней присоединяется шум дождя.

Г е н н а д и й  Д м и т р и ч. Вот и дождик. (Пауза.) Плащ-то у нее хоть есть?

Леночка приносит свечу.

Спасибо. Видно, предупреждение получили, что сильная предвидится.