С а п о ж н и к о в (подымает руки). Оппоненты разбиты. (Всем.) Как рыбак-дилетант, хочу поделиться выводом: оказывается, чтобы клюнуло, не обязательно смешивать овсянку с гелиотропом или надеяться на какое-то особое рыбацкое счастье. Прилежные руки, светлая голова, мужественное сердце — и победа налицо! (Жмет руку Тане.)
Все аплодируют.
К о с т я (Тане). Если вы — рыбак, с кем же сравнить себя? Понял, понял! С молодым долговязым щенком, который, сидя на берегу, терпеливо ждет своей порции!
Т а н я (Сапожникову). Ничего не могу с ним поделать. (Представляя). Мой лучший помощник.
К о с т я. В будущем — рабочий изыскательной партии, если примут.
Из-за кулис слышен шум борьбы, крики.
Что такое?
Из-за кулис выкатывается клубок людей — Ю р а, Г р у н я, М и л а. Они вцепились в Б о ч к о в а, который тщетно пытается освободиться. Его сразу и не узнаешь — настолько он запутался в собственных сетях.
Ю р а (с торжеством). Вот он! Наконец-то поймали!
М а р ф а Е г о р о в н а (всматриваясь). Тот самый? Что фигуру мою проверял? Прохиндей!
Г р у н я. Который душил. «Музей»!
В а р в а р у ш к а. Жон-Жуан!
Д у н я ш а. Крестиком разжился? (Хохочет.)
Б у р а в ч и к (зловеще). Попался?
Все окружили Бочкова.
Л ю б о в ь М и х а й л о в н а. Товарищи, что вы… Это мой муж!
М и л а. Ошибаешься, мама, разве это папа? Это самозванец!
Б о ч к о в (освобождая лицо от сетки). Это я, Феденька… я!
Ю р а (в ужасе). Иван Филиппыч?.. Это… это вы? (Пошатнулся.) Родимое пятно на теле нашего общества?
М и л а. Как же ты так, папочка?
К о с т я. Эх, фатер, фатер…
С а п о ж н и к о в. Ваня?
М а р ф а Е г о р о в н а (вглядываясь). Тьфу! А я считала — служитель культа!
Б о ч к о в. Клевета! Я не для культа! Я против культа! (Падает на колени перед Сапожниковым.) Не верь, Феденька, не верь! (Освобождается наконец от сетей. Живота у него теперь нет и в помине — погони, душевные волнения оказались сильнее всех других средств. Он совсем тощий.)
У Любови Михайловны, Милы и Кости вырывается невольный крик.
Видишь, ничего не пожалел!
С а п о ж н и к о в (пораженный). Что с тобой, Ваня? (Поднимает его с колен.)
Б о ч к о в. Как что? Я готов!
С а п о ж н и к о в. Куда готов?
Б о ч к о в. На передовой участок!
С а п о ж н и к о в (мягко). Поправиться сперва тебе надо, Ваня!
Б о ч к о в. Поправиться? Как — поправиться? (Страшный смысл этих слов постепенно доходит до него.) Мне — поправиться? (Растерянно.) А директива твоя?
С а п о ж н и к о в (недоуменно). Какая директива?
Б о ч к о в (в ужасе). Как — какая директива? (В уже совершенном отчаянии, зрителям.) Вы же слышали? Слышали? Я же — вот! (Хлопает себя по животу.)
С а п о ж н и к о в (догадавшись). А надо — вот! (Стучит себя по лбу.) Эх ты, зяблик…
М а р ф а Е г о р о в н а. Не в теле, милый, суть, а в деле!
Б о ч к о в. А-а-а! Пропал… (Хватается за голову. Ноги у него подкашиваются.)
Все бросаются к нему и тут же, развернувшись, уже вне образов, обращаются к зрителям.
В с е (хором, зрителям).
Ну вот и все. Хотели мы правдиво
Наш фарс сыграть, чтоб ясность в нем была,
Всегда у места будет директива,
Когда на месте будет голова.
Конечно, это все не более чем шутка,
Но если вы смеялись от души,
То польза есть — хотя бы на минутку,
Ведь, кроме скучного, все жанры хороши!
З а н а в е с.
ГОРИТ КВАРТИРА, ИЛИ ЧТО НУЖНО ХОЛОСТЯКУ?
Комедия в двух действиях
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
АНТОН.
ЛЕША.
ТАМАРА.
КАТЯ.
МАЙЯ.
ЗОЙКА.
МАРИНА.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Бульвар. Из-за деревьев виднеется трехэтажное здание, аккуратно выкрашенное желтой и белой краской. Появляется чем-то явно взбудораженный А н т о н, весь увешанный сумками и авоськами с разнообразной радиоаппаратурой. На шее у него транзистор и портативный магнитофон. В руке — увесистый чемодан.
А н т о н (ставит чемодан на землю, садится на скамейку). Все! (Смотрит в сторону здания, виднеющегося сквозь деревья.) Можете радоваться! (Включает магнитофон на полную мощность.)
Звучит какая-то сверхсовременная музыка.
Появляется Л е ш а, как всегда, быстрый, целеустремленный.
Л е ш а (увидев Антона). Счастливец! Мир кипит, а он сидит под деревом на фоне родной общаги и наслаждается любимыми звуками! (Замечает вещи, окружающие Антона.) Погоди… Ты что это всю свою радиотехнику вытащил? Просушиваешь, что ли?
А н т о н. Да нет, просто так…
Л е ш а. Ликвидировать решил, торгуешь? Чудо… Тащи-ка аппаратуру свою обратно, пошли в фабком. Ты мне нужен.
А н т о н. Зачем?
Л е ш а. Увидишь, как я наших фабкомовцев изукрашу! На совпроф все время кивают, что там путевок соцстраховских не дают — ну, тех, что со скидкой… Не поленился, смотал в совпроф, говорят — ничего подобного! Были, давали! Целых две! Куда же они делись? Проследил — обе спокойненько в щербаковской бригаде! Представляешь?
А н т о н. Может, им нужней? Народ там старше…
Л е ш а. Что значит — старше, нужней? Раз положено — дай! Сегодня уступишь, завтра постесняешься — все! Момент упущен, авторитет — сник! Только требовать, только трясти! Мы, язык через плечо, весь план фабрики тянем, а нам — шиш? Идем, идем! Да на тебя первого укажу, скажу: Антону необходима путевка! Вот так! Соцстраховская! Работает как вол! Как бригадир, ответственно заявляю! Такого лекальщика — поищи! Неужели не заслужил семидесяти процентов скидки? Увидишь — вырву!
А н т о н. Даже не заикайся. И путевка мне не нужна, и вообще…
Л е ш а. Как — не нужна? В первоклассный санаторий за тридцать рублей не хочешь?
А н т о н. Прошу ничего для меня не просить, понял?
Л е ш а. Что-то с тобою не в порядке. Вышло что-нибудь с кем? Куда ты собрался? Можешь, как другу, сказать?
Пауза.
А н т о н. Скажи, Леша, бывало с тобой так: живешь, живешь, а потом вдруг как схватишься — что ж ты делаешь с собой, ты же преступник!
Л е ш а. Как — преступник?
А н т о н. Время-то вперед все время уходит, а ты вроде на месте стоишь, не видел еще ничего и не сделал ничего настоящего…
Л е ш а. А на работе? Ну-ну…
А н т о н. И такой страх на тебя нападает, что время ты теряешь, что… (Упавшим голосом.) Не могу я больше, Леша… Капало, капало и докапало…
Л е ш а (внимательно смотрит на Антона). Опять с Тягуновым?
Антон опускает голову.
