К и р а. Сгущаете.

Г е н н а д и й  Д м и т р и ч. Нет-нет.

К и р а. Что ж… Видать, такая моя судьба.

Г е н н а д и й  Д м и т р и ч. А кто судьбой управляет — забыли? Все у нас, в наших рабочих руках. Даю резюме: загрызут вас здесь, в школе вашей, с эдаким личиком. Перспективы, можно сказать, никакой.

К и р а. Что же я должна делать?

Г е н н а д и й  Д м и т р и ч. А вот уж об этом разрешите нам позаботиться.

К и р а. Кому это — вам?

Г е н н а д и й  Д м и т р и ч. Кто посочувствует. Людей-то ведь много вокруг. К ним с уважением — и к тебе с уважением. Помогут, будьте спокойны. Пропишем вас в городе, квартиру соответствующую найдем, место — не бей лежачего, деньги на первый случай да и дальше — все будет хокей! Народ у нас добрый, подход только к каждому найти! Поняли меня?

К и р а. И за все это я должна из вашей школы убраться, только и всего? Я правильно поняла?

Г е н н а д и й  Д м и т р и ч. Такую для вас раскрутим машину, что все, что ни пожелаете, сбудется! Мужа вам найдем — не здешним чета! Торопиться не станем, познакомимся сперва поближе, надо же ваш характер узнать, да и наш разгадать вам нелишне… Меня раззадорь — ухх! (Хохотнул.)

К и р а (смотрит на него). Охотник вы.

Г е н н а д и й  Д м и т р и ч. В обществе состою.

К и р а. Одним махом двух зайцев решили? А если я откажусь, что будет с вашей машиной?

Г е н н а д и й  Д м и т р и ч. В обратную сторону раскрутим, только выгоды для вас в этом случае никакой.

К и р а. Получается — выхода нет?

Г е н н а д и й  Д м и т р и ч. Отчего же? Выбор за вами.

К и р а. И все из-за того, что кто-то никак не может поверить, что мужчину и женщину связывает не только постель?

Г е н н а д и й  Д м и т р и ч. Это уж философия. А вы — решайте!

К и р а. Прямо сейчас?

Г е н н а д и й  Д м и т р и ч. Зачем же откладывать? Насчет друга вашего не беспокойтесь. Договоренность имеется.

К и р а. Нет, это вы серьезно?

Г е н н а д и й  Д м и т р и ч. А куда ему деваться?

К и р а. Геннадий Дмитрич! Вы — гений! Гений!

Г е н н а д и й  Д м и т р и ч. Вот и умница! (Обнимает ее.)

К и р а. Слушайте, вы!

Раздается звук звонкой пощечины. Из чулана вырывается наблюдавшая за сценой  В а л е р и я  Р у с л а н о в н а.

В а л е р и я  Р у с л а н о в н а (бросаясь между Кирой и Геннадием Дмитричем, заслоняя его, Кире). Как ты смеешь, девчонка? Геннадий Дмитрич, дорогой, вам щечку не больно? Отойдите! Отойдите, я вам говорю! Она и еще раз влепит, не постесняется! Такому человеку! Столпу!

Г е н н а д и й  Д м и т р и ч. И ты тут… Ты…

Стук в дверь.

Бежать… (Делает движение к двери.)

В а л е р и я  Р у с л а н о в н а. Куда вам с такой щекой? Увидят же! (Хватает растерявшегося Геннадия Дмитрича за руку, тащит в чулан.)

К и р а. Ну, денек… (Открывает входную дверь.)

Быстро входит  З и н а и д а  Г е о р г и е в н а. Остановилась. Пауза.

З и н а и д а  Г е о р г и е в н а. Материнская любовь — крест тяжелый. Будут дети у вас — сами узнаете. Он вас любит, да?

К и р а (оторопело). Кто?

З и н а и д а  Г е о р г и е в н а. Жених Леночкин, Глеб.

К и р а. Откуда вы взяли? Мы встретились только вчера, это получилось так неожиданно…

З и н а и д а  Г е о р г и е в н а (услышав знакомое). Ой… (Потрясена.) Точно как у нас! Сели на одну скамейку — и все тут! С тех пор хожу как чумная. Твержу себе: брось, нельзя — не могу! Тянет, и хоть ты что! Голубушка, миленькая, если и у вас так — держитесь! Я — что! Мое уже все прошло, а вы… Вся жизнь перед вами! Знаете, с чем я сюда шла? Закройщица есть у нас в ателье — Нина, наверное, слышали? К ней очередь за год вперед, а я ее вам без очереди! Купить вас хотела! Не соглашайтесь! Дочке своей несчастья не хочу!

К и р а. Погодите… Налицо чудовищное недоразумение…

Раздается стук в дверь.

Г о л о с  Л е н о ч к и. Откройте!

З и н а и д а  Г е о р г и е в н а. Ленка! Дочь! (Заметалась по комнате.)

В дверь барабанят.

Узнает — не видать мне жизни! Спрячьте! Спрячьте меня!

К и р а. Чулан устроит?

З и н а и д а  Г е о р г и е в н а  исчезает в чулане. Кира открывает входную дверь. В комнату врывается  Л е н о ч к а.

Л е н о ч к а. Он здесь? Где он?

К и р а. Вам, наверное, лучше знать.

Л е н о ч к а (смотрит на Киру в упор). Скажите, чем вы его взяли? Он так меня любил! Есть что-то, наверное, особенное в вас! Ну откройте же, не таите!

К и р а. Милая Лена! Как мне рассеять это общее заблуждение?

Л е н о ч к а (не слушая, про свое). Может быть, оттого, что я слишком откровенная, что чувствую, то и говорю, да? Такими всегда бросаются. А что мне с собой делать? Люблю — и кончено! До того люблю, что если ему с вами лучше — пусть! Берите его! Хоть знать буду, за что страдать! Забирайте, забирайте его — только скорее, не могу эту муку терпеть! (Плачет.) А он… он… сидит где-то у вас и все слушает. Да? Где он? (Бросается к шкафу, распахивает дверцы, все переворачивает, потом кидается к чулану, открывает дверь, кричит.) Нечего прятаться! Выходи!

Появляются — З и н а и д а  Г е о р г и е в н а, Г е н н а д и й  Д м и т р и ч, В а л е р и я  Р у с л а н о в н а.

Л е н о ч к а (потрясена). Вы? Здесь? Зачем?

Г е н н а д и й  Д м и т р и ч. Тебе спасибо надо сказать, племянница.

З и н а и д а  Г е о р г и е в н а. Прости меня, доченька, прости! (Выбегает.)

Л е н о ч к а. Кто вас просил… (Геннадию Дмитричу.) А еще… Есть кто-нибудь там?

В а л е р и я  Р у с л а н о в н а. Есть, есть…

Л е н о ч к а (вся напряглась.) Кто?

В а л е р и я  Р у с л а н о в н а. Ве́лик мой. (Вытаскивает из чулана велосипед.)

Г е н н а д и й  Д м и т р и ч (Кире). Чуть скулу мне не своротил, проклятый… Нарочно подстроила?

К и р а. Вас надо спросить.

Г е н н а д и й  Д м и т р и ч. Пошутил я. Неужели не догадалась?

К и р а. И я пошутила.

В а л е р и я  Р у с л а н о в н а (хлопочет возле Геннадия Дмитрича). Пошли, пошли… Уж я теперь вас оберегу, будьте спокойны.

Г е н н а д и й  Д м и т р и ч. Ну, бабы, ох, бабы…

Звеня звоночками велосипеда, В а л е р и я  Р у с л а н о в н а, сопровождая  Г е н н а д и я  Д м и т р и ч а, скрывается.

Л е н о ч к а (Кире). Все равно — не отдам! Слышите? Не отдам! (Выбегает.)

К и р а. Бред… (Подходит к окну, открывает его, отдергивает занавеску.) Глеб! Глеб! (Пауза, всматривается.) Спит. Свернулся, как котеночек… Глеб!

Г о л о с  Г л е б а. А? Что?

К и р а. Идите в комнату!

Г о л о с  Г л е б а. Иду.

К и р а. Ничего не слышал.

Через несколько секунд в комнату входит  Г л е б.

Г л е б. Простите, вздремнул. Прошлую ночь почти совсем не спал…

К и р а. Я все ждала: вдруг ваш голос раздастся?

Г л е б. Что здесь было?

К и р а. Семейная ассамблея! Делегация за делегацией! Что мы с вами натворили, Глеб! Чтобы убедить меня отказаться от вас, дядя даже решил пожертвовать собственной невинностью, с другой стороны, как утверждает Валерия, если я задержусь здесь — меня ожидает сатирический залп, в то же время категорическим условием, моего оставления в школе должно быть подписание письма, где я торжественно объявляю, что связь с вами я порываю и впредь обещаю претензий на вас не иметь.