Л е н о ч к а. Забудь… Забудь…

Г л е б. Как хорошо… как покойно становится на сердце, когда ты рядом со мной…

Л е н о ч к а. Я же знала, что я тебе нужна, глупенький мой… Миленький… Никуда теперь не уйдешь?

Г л е б. Если не прогонишь…

Поцелуи.

Как мне неловко перед твоими…

Л е н о ч к а. Перестань! По-моему, даже хорошо, что так получилось! По крайней мере ничего не надо скрывать!

Г л е б. Конечно!

Л е н о ч к а. Так и всегда будет у нас?

Г л е б. Еще спрашиваешь? И давай, постараемся, чтоб в нашу жизнь поменьше вторгались другие! Особенно Валерия эта… с велосипедом своим! Кентавриха на колесах!

Л е н о ч к а. Что ты, Глебушка… Она чудесный человек… Правда, немножко смешная… Суетится, пытается всем помочь… Ты знаешь, мне кажется, она влюблена в дядю… В общем, как хочешь, так и будет!

Г л е б. Аленушка моя…

Пауза.

Л е н о ч к а. Одного не могу понять, Глебик… Только не сердись, пожалуйста… Как же у тебя так вышло? С Кирой этой? Ни в чем я тебя не обвиняю, боже упаси… Но ведь по-человечески, пусть по-бабьи — могу я поинтересоваться?

Г л е б. Даю тебе слово, Лена, ничего и никогда у меня с Кирой не было! То, что произошло, — просто цепь диких случайностей! И забудь об этом!

Л е н о ч к а. Миленький… Я бы хотела забыть… Но как же я могу, если ты не хочешь мне помочь…

Г л е б. В чем?

Л е н о ч к а. Рассказать, как на самом деле все было… Не для того, чтобы осудить, не думай, но, чтобы забыть, надо же знать, что я должна из памяти выкинуть.

Г л е б. Я же тебе сто раз уже говорил — ничего такого здесь нет, что тебя может хоть как-то интересовать! Встретились мы с Кирой случайно и так же расстались! Что еще?

Л е н о ч к а. Видишь, ты уже рассердился, обиделся… Что ж тогда обо мне говорить? Мне-то уж скорей надо было обижаться… Затеял драку… Из-за кого…

Г л е б. Да не затевал я этой драки! При мне женщину оскорбили! Что ж я должен был, сложа руки стоять?

Л е н о ч к а. Но ведь что-то было, почему оскорбили? С чего-то началось?

Г л е б. Мало ли что кому придет в голову? Мы же договорились с утра: лучше всего саму Киру выслушать.

Л е н о ч к а. Ты что, хочешь, чтоб я целый суд устроила? Допросы, расспросы? Никогда. Ты сам все усложняешь. Не хочешь — и не надо! И кончим этот разговор! Тут у нас где-то вина была бутылочка… Давай выпьем и забудем все! (Хлопочет, достает из шкафа бутылку, наливает в стаканы.) За тебя, маленький мой ребеночек… Я же не против, лишь бы знала где, с кем. Но оставим это… Все! Все! Расскажи, как ты увидел меня в первый раз, что почувствовал! Я люблю слушать. Помнишь, ты пришел к нам, в нашу библиотеку, и сказал: «Примите эти книги. Спас от варваров».

Г л е б. Сейчас, пожалуй, не получится… Со вчерашнего дня я столько пережил… И сегодня… Если б ты знала, что за мерзкий тип этот Егор… Сам не понимаю, как мне удалось его свалить…

Л е н о ч к а. Ох ты, мой герой… А из-за меня ты мог бы подраться? Если б потребовалось?

Г л е б (смеется). Ну, ты уж меня совсем в профессиональные драчуны записала. С Кирой особый случай…

Л е н о ч к а. Глебочка! Вижу, все еще она у тебя в голове!

Г л е б. Да нет же! Ты первая все время о ней заговариваешь! Кстати, если бы ты с ней познакомилась, убедилась бы, что это хороший, порядочный человек! И меня крайне удивляет ваша общая неприязнь к ней!

Л е н о ч к а. Глебка, Глебка, трудно мне будет с тобой…

Г л е б. Почему?

Л е н о ч к а. Самое страшное, когда я начинаю сомневаться в твоей любви ко мне…

Г л е б. Это что еще за новости? (Поднимает стакан.) Давай за тебя! За твою умную, пытливую головку, в которой иногда возникают совершенно ненужные мысли!

Л е н о ч к а. Спасибо…

Пьют.

Не хочу касаться того, что у тебя на душе… Не всякий свою боль на поверхность вытаскивает… Но когда я думаю о нашем будущем… Что бы с тобой ни было… Я все перенесу! Попадешься ты в самых страшных вещах — в воровстве, убийстве, куда бы тебя ни сослали — я всюду пойду за тобой, все тебе прощу, потому что я буду знать — ты это совершил! Это великая вещь — знать. А когда не знаешь…

Г л е б. Ты опять все о том же?

Л е н о ч к а. Я гибну, Глебочка… Протяни мне руку!

Г л е б. Вот она! Что ты хочешь узнать?

Л е н о ч к а. Скажи, когда у тебя началось с Кирой?

Г л е б. Или я поглупел, или темнота в комнате сгустилась… Скажи, какая клятва тебе нужна, чтоб ты мне верила? Я люблю тебя одну! И никого другого у меня нет! Клянусь небом, землей, жизнью! Достаточно?

Л е н о ч к а. Значит, это было без любви — просто так, мимолетное приключение?

Г л е б. Нет, нет, нет! Ничего не было! Ни любви, ни приключений! Почему ты все время к этому возвращаешься?

Л е н о ч к а. Ты — мужчина. Она — женщина.

Г л е б. Так что ж по-твоему: кто ни подвернулся — хватай? И других отношений между людьми быть не может?

Л е н о ч к а. Так ведь кто ж упустит, если само в руки плывет?

Г л е б. Это не ты говоришь! Это дядя! Твой милый, добрый дядя! Который решил нас сделать своими наследниками! Такого наследства не хочу! Не надо!

Л е н о ч к а. Ну вот, ты уже кричишь. Кричат, когда чувствуют, что неправы. При чем тут дядя, наследство… Не хочешь — не бери… Пооткровенничала с тобой, а ты… Чего ж тогда стоит наша любовь?

Г л е б. Ах, Леночка… Любовь всегда была испытанием, а в наше время — особенно… Кудахтать о любви — это еще не значит любить…

Л е н о ч к а. Вот ты и высказался. Ничего она не стоит, значит…

Г л е б. Прости меня — что?

Л е н о ч к а. Наша с тобой любовь, братик Глеб.

Г л е б. А можно просто относиться друг к другу и не мучить себя лишними проблемами?

Л е н о ч к а. Я только одного не могу понять — почему ты так упорно ее защищаешь?

Г л е б (уже не сдерживаясь). Леночка! Голубушка! До каких пор можно быть такой дурехой! (В пылу спора задевает фонарь, он падает с грохотом.)

В дверях появляются встревоженные  З и н а и д а  Г е о р г и е в н а, Г е н н а д и й  Д м и т р и ч  и  В а л е р и я  Р у с л а н о в н а, привлеченные шумом.

Г е н н а д и й  Д м и т р и ч. Ребята, что у вас? Чего шумите?

Г л е б. Разрешите пройти! (Выходит.)

Л е н о ч к а (вслед). Ужин ровно в девять! Не забудь!

З и н а и д а  Г е о р г и е в н а. Что случилось, дочка?

Л е н о ч к а. Ничего, а что? Чего вы вдруг всполошились?

В а л е р и я  Р у с л а н о в н а. Как же — шум, крик…

Л е н о ч к а. Мы репетировали.

Г е н н а д и й  Д м и т р и ч. Что же вы репетировали?

Л е н о ч к а. Комедию из семейной жизни.

В а л е р и я  Р у с л а н о в н а. Не знала я, что вы такой самодеятельностью занимаетесь.

Л е н о ч к а. Не все вам знать, тетечка Валечка.

Г е н н а д и й  Д м и т р и ч. Роль-то свою выучила?

Л е н о ч к а. Пока без суфлеров обойдусь. (Выходит.)

Пауза.

Г е н н а д и й  Д м и т р и ч. Та-а-ак…

З и н а и д а  Г е о р г и е в н а. Генаша… Ты у нас орел… Раскинь! Пропадет же девка!

Пауза.

Г е н н а д и й  Д м и т р и ч. Есть один ход.

В а л е р и я  Р у с л а н о в н а (живо). Какой?

Г е н н а д и й  Д м и т р и ч. Так я вам сразу и сказал! Обдумать надо! (Уходит.)

З и н а и д а  Г е о р г и е в н а. Бедная моя девочка! Никто тебе не поможет, кроме матери родной!

В а л е р и я  Р у с л а н о в н а. Что затеяла?

З и н а и д а  Г е о р г и е в н а. Молчи, Валечка. Ох, тяжко… (Уходит.)