Короче говоря, Николаевский вокзал Северной столицы был для газетчиков неиссякаемой и плодоносной нивой. Здесь всегда можно было найти заезженную либо совсем свеженькую тему для очередного номера газеты. Открытые же после серьезной десятилетней реконструкции на Николаевском круглосуточные буфеты с вполне божескими ценами на «смирновскую» и первым бесплатным бутербродом с килькой в качестве закуски и вовсе делали сей железнодорожный «родник» достаточно привлекательным для газетчиков местом.
* * *
Однако ни провинциальной примадонны, ни пьяных золотопромышленников с медведями в прибывшем по расписанию поезде из Москвы не оказалось. Ничем не порадовал приятелей-репортеров и главный поездной кондуктор, решительно не припоминавший среди прибывших пассажиров ни единой значительной персоны. Приунывшие газетчики совсем было решили завершить напрасное свое ожидание в станционном буфете, когда им на глаза попался солидный господин, спустившийся из прицепного вагона первого класса. Господина встречала симпатичная дама в шляпке под вуалью и юноша лет тринадцати – пятнадцати.
Набитый на знаменитостях взгляд репортеров зацепился за явно дорогой материал распахнутого пальто пассажира. Отмечен был, вместе с тем, провинциальной покрой одежды.
– А это кто, не знаете ли? – зевая, поинтересовался репортер помоложе.
Кондуктор, потерявший было надежду на бесплатное угощение, несколько воспрял духом:
– О-о, господа, а это весьма интересная и таинственная персона! Едет от самого Владивостока. То ли тайный ревизор по военному министерству, то ли некий авантюрист. Вагонные проводники заметили, что этот господин всё время поездки потратил на составление каких-то бумаг. Говорят, что исписал едва не полстопки бумаги! Ни с кем не знакомился, отвергал все предложения попутчиков расписать пулечку-другую. Писал и писал… Вот скажите, господа: станет обыкновенный пассажир тратить всё время поездки на бумагомарание? Ну, ваш брат-репортер с бумагой и карандашом – это понятно, хе-хе-хе! Но сей типус на газетчика никак не машет – ни по обличью, ни по трезвому поведению!
– Ну-у, ревизор инкогнито – это неинтересно! – капризно отмахнулся от кондуктора газетчик помоложе. – Во всяком случае, пока не выдаст того, что накопал!
– А еще проводник своими ушами слышал разговор двух путешественников относительно личности этого господина: один из них узнал в типусе богатея-коммерсанта с самого острова Сахалина! А на каторжном острове, господа, известно кто обитает!
– Ну-у, любезный, это вы того! Скажите еще, что беглого каторжника в Петербург привезли! – фыркнул репортер.
Второй газетчик, постарше, вдруг насторожился и проводил проходящего мимо солидного господина с семьей внимательным взглядом.
– А вот личность у этого вашего сахалинца что-то очень мне знакомая, – пробормотал он и повернулся к кондуктору. – Где-то я его видел… Фамилию пассажира не знаете?
– В списке пассажиров первого класса он значится как коммерсант Берг, путешествующий по своим надобностям, – отрапортовал главный кондуктор.
– Берг, Берг… Нет. Не помню таковского, – старый газетчик продолжал глядеть вслед пассажиру оценивающим взглядом, в то время как его товарищ продолжал тянуть товарища в буфет. – Хотя что-то этакое… Иду, иду я, Василий…
И только дойдя до дверей буфета-ресторана, старый репортер вдруг остановился и хлопнул себя по лбу:
– Господь всемогущий, Вася! Это же не Берг, а Ландсберг! Точно! Вспомнил! Я ж на процессе его был, отчет писал! То-то его личность мне знакомой показалась! Пошли-ка, догоним этого Берга, Вася! «Смирновская» от нас не убежит!
И, не отвечая на расспросы недоумевающего товарища, старый репортер рысцой побежал за уже спустившимся с дебаркадера на площадь пассажиром.
Догнавши пассажира, сопровождаемого двумя носильщиками, репортер сбавил ход, умерил дыхание, и, дождавшись, пока господин с семьей стал грузиться на извозчика, почтительно приподнял шляпу:
– Господин Ландсберг, ежели не ошибаюсь? С возвращением в Северную столицу вас…
Ландсберг коротко глянул через плечо, нахмурился и бросил:
– Вы что-то путаете, любезнейший. Я с вами – не имею чести быть знакомым. Простите…
– Ну-у, откуда вам нашего брата знать-то, господин Ландсберг! Мы люди маленькие, по зернышку клюем, как говорится…
– Я не Ландсберг! Что вам сударь, собственно, угодно?
– Несколько слов для читателей газеты «Голос», господин Ландсберг! Газета солидная, с большим числом подписчиков, верьте слову! – заторопился газетчик. – Ежели изволите помнить, лет этак… м-м, позвольте, сколько же лет прошло-то? Тридцать лет, господин барон, тридцать…
– Какие тридцать лет? Повторяю: вы ошибаетесь, сударь! – Ландсберг начал оглядываться в поисках станционного жандарма.
– Так вот, наш «Голос» в ту пору публиковал судебные очерки с вашего процесса – меня вы, конечно не помните? Ну, разумеется, нет! Да и газетчиков на том процессе была уйма. Ну, это все пустое – наших читателей, безусловно, заинтересует ваше настоящее бытие, так сказать. Счастливое возвращение в столицу! Всего несколько слов, сударь!
Как назло, никаких жандармов в поле зрения Карла не было. И он снова и снова сердито стал объяснять настырному репортеру его ошибку:
– Я действительно нынче приехал из Владивостока, любезный! Но не с Сахалина! Я коммерсант, служу в торговом доме «Кунст и Албертс». И зовут меня просто Берг! Позвольте пройти, сударь – или я вынужден буду кликнуть полицейского!
Убедительность Карла произвела на репортера впечатление, и он с разочарованным видом уступил Ландсбергу дорогу. В этот момент Ольга Владимировна Дитятева, не услышав притязаний газетчика, по-немецки окликнула супруга:
– Karl, was ist los? Georgy hatte es so eilig, seinen Vater aus Sakchalin zu treffen, dass er seinen Schal vergaß und sehr fror! Wir müssen schneller zum Hotel zurück[3]
Репортер не был силен в немецком языке, однако слово «Сахалин» и имя «Карл» успел уловить. Он снова заступил Ландсбергу дорогу и саркастически воскликнул:
– Ага! Все-таки Карл! С Сахалина! Что же вы так легко отказываетесь от своего имени, барон? Ежели не ошибаюсь – Карл Христофоров? Ну конечно! Еще раз добро пожаловать в столицу! Надеюсь, вы не сбежали с каторги, господин Ландсберг?
Тот сердито покосился на супругу и обратился к ней:
– Олюшка, ты поезжай вперед с Георгием, а я следом за вами! – Ландсберг заметил, что жена и сын начали настороженно прислушиваться к трескотне репортера и не хотел, чтобы они стали свидетелями возможного скандала.
Отправив семью, Ландсберг махнул зонтом другому извозчику и повернулся к репортеру:
– Послушайте-ка меня, любезный! Вы, видимо, умный человек, и должны понимать, что для человека моего положения ваша назойливость лишена всякой приятности. И для меня, и для семьи. Отдаю должное вашей памяти, сударь – вы не обознались, и отрицать что-либо глупо. Иначе вы ведь будете копать и нюхать, пока не выкопаете и не вынюхаете всё, верно?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
