Мы останавливаемся только около черного автомобиля представительского класса. Кто-то из подручных Агурского открывает заднюю дверцу  машины.

– Прошу, – пропускает меня вперед Глеб.

Оборачиваюсь будто на взгляд и встречаюсь глазами со «своим» таксистом, помрачневшим и готовым к прыжку. Опускаю лицо, словно соглашаясь со своей участью.

Попалась! Твою мать, влипла по самые уши!

Вместе с Аськой неторопливо усаживаюсь на кожаное сиденье, а рядом, подождав, пока мы устроимся, занимает место Глеб.

Захлопывается дверца. Опускается перегородка между передним и задним сиденьями.

– Хочешь, поспи, – заботливо предлагает Агурский.

– Нет, спасибо, – недовольно хмыкаю я. Устраиваю дочку на руках. В такой машине детское креслице не предусмотрено.

– Сегодня купим, – словно прочитав мои мысли, серьезно кивает Глеб.

– Спасибо, но, наверное, это лишнее, – выдыхаю я, наблюдая, как Глеб, приподняв перегородку, дает указания водителю.

– Езжай осторожно, Олег.

Снова опускается тонкий кожаный экран, отделяющий нас от мира.

Я с удивлением наблюдаю, как на гладкой поверхности загорается экран.

– Какие ты любишь мультики? – улыбается Асе Глеб и, включив какой-то детский канал, утыкается в сотовый.

– Куда мы едем? – спрашиваю я, когда за окном проскальзывает непонятная местность.

– Ко мне в усадьбу, – твердо бросает Агурский. Ни тени смущения или стыда. Весь мир должен крутиться, выполняя его желания.

– Остановите машину, – требую я. – Мы так не договаривались…

– Мы еще никак не договаривались, девочка, – усмехается он и осторожно проводит пальцем по мочке уха, слегка задевая сережку.

– Остановите машину. Я хочу выйти. Вы не имеете права удерживать меня силой!

– Хорошо, – раздраженно цедит Глеб. – Мне уже начинают надоедать твои фокусы, Аня. Кажется, мы решили уладить все вопросы мирно.

– Кажется, мы еще ничего не решили, – огрызаюсь я.

– Олег, останови. Леди хочет выйти, – зло приказывает Агурский и, как только машина замирает на месте, выскакивает сам и, распахнув дверь, заявляет. – Выходи, Аня!

«Прекрасно, просто замечательно! – думаю, вылезая из тачки. Пустая трасса, а с двух сторон поля. Маневр Агурского мне понятен. Сейчас я гляну по сторонам, испугаюсь остаться с ребенком посреди дороги и сама как миленькая вернусь в теплый салон. Самое разумное – поступить именно так. Но краем глаза вижу, как сзади в предрассветной дымке тормозят две тачки. В одной – охрана Глеба, а другая – мой знакомый таксист. Видимо, решил проверить, куда меня поволок Агурский. Рено мигает фарами. Только один раз. Но мне и этого достаточно.

– Где мой чемодан? – спрашиваю Глеба. – Достаньте, пожалуйста!

– Не дури, – просит меня помрачневший Агурский. Вероятно, понимает, что свалял дурака. Раньше нужно было думать, Глеб Александрович!

– Что ты намерена делать? – спрашивает он меня. – Тут оставаться небезопасно.

– Вызову такси, – тихо объясняю я, прижимая к себе Аську. – И поеду домой. Но уж точно ни при каком раскладе не хочу стать пленницей в вашем загородном доме. Что я там буду делать за высоким забором? У меня работа, у Аси садик. Почему ради ваших прихотей мы должны лишаться привычного окружения?

– Ладно, убедила, – тяжело вздыхает Глеб. – Сейчас отвезем вас домой. А потом я подумаю, как быть дальше. Садись в машину, Аня. Хватит выделываться.

– Точно? – приподнимаю бровь и смотрю пристально. Всем своим видом даю понять, что не верю ни одному слову.

– Да. Да, я же пообещал, – взрывается Глеб и тут же идет на попятный. Сжимает кулаки и скулы. Вздыхает, поднимая лицо к небу, и, качнувшись с пятки на носок, морщится. – Садись уже в тачку.

Вместе с дочкой возвращаюсь в теплое нутро иномарки.

– Едем на Вяземскую, – приказывает Глеб водителю, точно называя мой адрес. И когда машина трогается с места, роняет раздраженно.

– Это временная уступка. Не знал, что ты работаешь. Сейчас верну тебя по месту прописки. Но к вечеру решим вопрос с жильем. Больше ты без охраны не должна оставаться…

– Да не хочу я вашей охраны, – пытаюсь противостоять я. – Как-то жила без нее всю жизнь, и ничего не случилось.

Глеб смотрит на меня сурово. Вот убил бы, будь его воля. А так только прожигает мой лоб взглядом и рычит, словно раненый зверь.

– Мое внимание к твоей персоне замечено. А поэтому перестань валять дурака. У меня много врагов. И если ты считаешь, что Павла убили, то нам лучше держаться вместе и разобраться в этой трагедии. Убийцы  племянника должны понести наказание. Но самое главное для меня, это уберечь тебя и Асю. Понимаешь?

– Стараюсь, – шепчу еле слышно. И борюсь с желанием назвать истинного виновника в гибели мужа. Пусть не напрямую, пусть косвенно, но Глеб причастен! И ему никак не отмыться!

21

Глеб

– Ты где? – напряженно сипит в трубку Вера. – Я ждала тебя после банкета.

Она звонит явно некстати. Я только проводил до квартиры Аню с дочкой и оставил с ними Сашку, самого проверенного и преданного моего личного телохранителя.

– У меня дела, милая, – отрезаю, не желая ссориться с любовницей. Но и эти глупые вопросики терпеть не могу. За те четыре года, что мы вместе, Вера изучила мой характер и никогда не спорит.

– Тебя видели в аэропорту, – всхлипывает она и добавляет жалостливо. – Глебушка, что происходит?

Это «Глебушка» выводит меня из себя. Просил же так не называть!

– У тебя все? – обрываю дурацкую беседу. – Я занят, Вера.

– Может, заедешь ко мне? Разомнемся по-быстрому, – предлагает она в надежде заполучить меня в койку.

Нет! Я и сам ничего против не имею. Люблю именно так начинать рабочий день. Встать рано, позаниматься с утра на тренажерах, а потом йогой с личным тренером. По пути на работу заехать к любовнице.

Вера на каждом углу трещит, что у нас гостевой брак, и называет меня мужем, но каждый из нас знает истину. Или догадывается. Свадьбы не будет! Никогда!

Такие люди, как я, не женятся. А смысл?

Я не надеюсь на стакан воды в старости. Вернее, я надеюсь не дожить до нее. Сломать себе шею где-нибудь на горнолыжном курорте или помереть на морской глубине от нехватки воздуха. Любой из этих вариантов годится, лишь бы не сдохнуть дряхлым стариком в собственной постели. Не быть никому в тягость. Вот главное условие.

– Глеб, – осторожно отвлекает меня от раздумий Вера. – Прости, если ты занят…

– Я постараюсь, малыш, – вздыхаю тяжело. И попрощавшись, устало смотрю в окно. Порш несется по серым улицам города. Раннее утро. Еще нет пробок, да и прохожие только начинают выползать к остановкам или осторожно бредут по тротуарам. Накрапывает мелкий противный дождик, превращая город в один сплошной каток.

– Аня, – звоню своей строптивой подопечной. – На улице гололед. Может, останетесь с Асей дома? Или я за вами машину пришлю.

– Спасибо, Глеб Александрович, – легко бросает она. – Но не стоит беспокоится. Нам тут с Аськой два квартала пройти.

– Аня…

– Не давите на меня, пожалуйста, – возражает она. – Я не привыкла к тотальной опеке. Если можно, немного сбавьте активность. Иначе я испугаюсь и снова сбегу.

– Не шантажируй меня, девочка, – весело смеюсь в трубку.

«Хватит, отбегалась. Теперь каждый шаг под контролем», – замечаю про себя.

– Это не шантаж, Глеб Александрович. Просто меня сильно напрягает, когда моей жизнью кто-то пытается распоряжаться. Извините.

Маленькая нахалка сбрасывает звонок и не оставляет мне выбора.

– Вадим, – прошу Ордынцева, сидящего на переднем сиденье. – Позвони в транспортное управление. Пусть Капитонов отправит машину к Ане. Водителем назначь моего Сашку.

– Ты его к девчонке прикрепляешь, Глеб? – хмуро интересуется безопасник. – У нас таких проверенных ребят мало. Может, к Анне кого другого приставить?