Роман Лейбов «Господь! Прости Советскому Союзу!»: Поэма Тимура Кибирова «Сквозь прощальные слезы»: Опыт чтения Тимур Кибиров. Сквозь прощальные слезы{1} (Поэма) Людмиле Кибировой{2} Когда погребают эпоху, Надгробный псалом не звучит. Крапиве, чертополоху Украсить ее предстоит. . . А после она выплывает, Как труп на весенней реке, — Но матери сын не узнает, И внук отвернется в тоске. Вступление{4} Пахнет дело мое керосином {5}, керосинкой {6}, сторонкой родной {7}, пахнет «Шипром», как бритый мужчина {8}, и как женщина – «Красной Москвой» (той, на крышечке с кисточкой) {9}, мылом, общепитской подливкой, гарниром {12}, пахнет булочной там, за углом {13}. Чуешь, чуешь, чем пахнет? – Я чую {14}, чую, Господи, нос не зажму {15} — «Беломором», Сучаном, Вилюем {16}, домом отдыха в синем Крыму! {17}Пахнет вываркой, стиркою, синькой {18}, и глотком пертуссина, и свинкой {20}, и трофейным австрийским ковром {21}, свежеглаженым галстуком алым {22}, звонким штандыром на пустыре {23}, и вокзалом, и актовым залом {24}, и сиренью у нас на дворе {25}. Чуешь, сволочь, чем пахнет? – Еще бы! Мне ли, местному, нос воротить? {26} — Политурой, промасленной робой {27}, Вкусным дымом пистонов {30}, карбидом {31}, горем луковым и огурцом {32}, бигудями буфетчицы Лиды {33}, русским духом, и страхом, и мхом {34}. Заскорузлой подмышкой мундира {35}, и гостиницей в Йошкар-Оле {36}, и соляркою, и комбижиром в феврале на холодной заре {37}, и антоновкой ближе к Калуге {38}, и в моздокской степи анашой {39} — чуешь, сука, чем пахнет?! – и вьюгой, ой, вьюгой, воркутинской пургой! {40}Пахнет, Боже, сосновой смолою, ближним боем да раной гнилой {41}, колбасой, колбасой, колбасою, колбасой – все равно колбасой! {42}Неподмытым общаговским блудом {43}и бензином в попутке ночной {44}, пахнет Родиной – чуешь ли? – чудом, чудом, ладаном, Вестью Благой! {45}Хлоркой в пристанционном сортире {46}, хвоей в предновогоднем метро {47}. Постным маслом в соседской квартире (как живут они там впятером? Как ругаются страшно, дерутся…) {48}Чуешь? – Русью, дымком, портвешком {49}, ветеранами трех революций {50}. И еще – леденцом-петушком! {51}Пахнет танцами в клубе совхозном (ох, напрасно пришли мы сюда!) {52}, клейкой клятвой листвы, туберозной пахнет горечью {53}, и никогда, навсегда – канифолью и пухом, шубой, Шубертом… Ну, задолбал! {54}Пиром духа, пацан, пиром духа, как Некрасов В. Н. написал! {55}Пахнет МХАТом и пахнет бытовкой {56}, люберецким дурным кулаком {57}, Елисеевским и Третьяковкой {58}, Русью пахнет, судьбою, говном {59}. Черным кофе двойным в ЦДЛе. – Врешь ты все! – Ну, какао в кафе… {60}И урлой, и сырою шинелью в полночь на гарнизонной губе {61}. Хлорпикрином, заманом, зарином {62}, гуталином на тяжкой кирзе {63}, и родимой землею, и глиной, Чуешь, чуешь, чем пахнет? – Конечно! Чую, нюхаю – псиной и сном {66}, сном мертвецким, похмельем кромешным {67}, мутноватым грудным молоком! {68}Пахнет жареным, пахнет горелым {69}, аллергеном – греха не таи! Пахнет дело мое, пахнет тело {70}, пахнут слезы, Людмила, мои {71}. |
