Он, довольно улыбаясь, убрал свиток в карман мантии. Она вдруг спросила:

— Драко, ты… ревнуешь?

Он чуть помедлил, но ответил:

— Да. Я шёл от Поттера к тебе, услышал, что там болтает твоя помощница, а ты встретила меня так равнодушно. Как будто… мы вернулись на исходные позиции, на месяц назад.

Гермиона, немного подумав, сказала:

— Драко, насчёт того, что мы скрываем…

— Я всё понял, не обращай внимания, просто вспылил, — устало произнёс он. — Мы будем держать всё втайне, втайне будем встречаться, втайне поженимся, а если появятся дети, то мы и их будем скрывать.

— Драко! — она уставилась на него, осознавая, что он только что сказал.

Он сделал какой-то невнятный жест рукой, как бы отметая её мысли.

— Не обращай внимания, просто к слову пришлось. Я не тороплю тебя с этим. Наверное, и правда, трудно решиться открыть свои отношения с бывшим пожирателем смерти.

— Нет, дело не в этом, — медленно произнесла она. — Я же говорила тебе, что не люблю, когда о моей личной жизни сплетничают. Вот та же Трейси. Только представь, сколько всего она расскажет Паркинсон.

— Паркинсон никогда не будет говорить плохо обо мне, — произнёс он уверенно.

— Но обо мне будет.

— Нет. Но даже если она это сделает, поверь, я найду рычаги давления на неё, — усмехнулся он и посмотрел на часы. — Ужин, на который ты меня пригласила, к сожалению, переносится. А вместо него у нас сегодня весьма спорное удовольствие деловой встречи с арабским эмиром и нашим министром. До неё, кстати, осталось всего полчаса.

— Ой, — Гермиона вскочила с его колен и бросилась к сумочке, выуживая из неё зеркальце и поправляя волосы, а Малфой поднялся.

— Я пойду. Встретимся там, — он сделал шаг к двери.

— Драко, подожди! — Она уже привела себя в порядок и схватила сумочку. — Мне нужно сдать артефакты и… мы можем пойти вместе.

Он мгновение смотрел на неё, затем довольно ухмыльнулся.

— Не сегодня. Я должен заглянуть к Поттеру вот с этим, — он постучал рукой по карману, где лежал пергамент с её согласием на защиту. — Встретимся у каминов.

Он стремительно ушел, а Гермиона направилась в хранилище и сдала сонному дежурному аврору артефакты.

Вместе они прибыли в ресторан раньше назначенного времени. Ни министра, ни Джарвана еще не было.

Они сели за стол, ожидая остальных, и Малфой, хранивший молчание до сих пор, вдруг проговорил:

— Я договорился с Поттером, пока мы здесь, он установит защиту.

Гермиона согласно кивнула.

— И ещё я попрошу тебя внимательнее следить за тем, что и как ты говоришь арабскому дипломату. Напоминаю, что тормоза у него отсутствуют.

— Хорошо, — ответила Гермиона рассеяно.

В ресторане вспыхнул камин, и из него вышел министр.

— Вы уже здесь! — обрадовался Кингсли, подходя к ним. — Отлично!

Он сел за стол и знаком попросил официанта принести меню.

— Мисс Грейнджер, — внимательно рассматривая список блюд, сказал Бруствер, — эмир Джарван будет приносить вам свои извинения, прошу вас выслушать его внимательно.

— Но он уже принёс их, министр. Всё в порядке.

— Вот как? — удивился Кингсли. — Ну что ж, вероятно, инцидент исчерпан, — пробормотал он себе под нос, а Малфой хмыкнул, показывая, что это весьма спорное утверждение.

В этот момент из камина вышел Джарван. Он подошёл к столику, пожал руки министру и Малфою и кивнул Гермионе, легко улыбаясь. Рядом с ней было свободное место, которое он с удовольствием занял.

Они сделали заказ. Мужчины предпочли огневиски, Гермиона не хотела пить алкоголь и заказала свежевыжатый сок. Она думала, что и Джарван откажется от спиртного, но потом вспомнила, что говорил о нём Драко — его жизнь в Монако была далеко не скромной и уж точно не традиционной. Видимо, обычаи Джарван соблюдал только на территории своей страны. Лицемер.

Разговоры за столом велись весьма пространные, Кингсли прекрасно держал нейтралитет и ловко направлял беседу в нужное русло. Острых тем явно избегали и даже не обсуждали злободневные артефакты.

Но все же огневиски сделал своё дело, и Малфой с Бруствером вступили в какой-то околополитический спор, в котором Джарван участия не принимал. Намеренно или нет — осталось не ясно.

Гермиона почти весь вечер молчала, погрузившись в размышления. Ей пришла в голову одна мысль, и хотя она подозревала, что Драко это будет неприятно, но…

Она должна была знать.

— Эмир Джарван, — обратилась она к нему, пока двое мужчин были увлечены обсуждением внешней магической политики Европы, — как поживает ваша семья?

— Они передают привет, мисс Грейнджер, — ответил он и улыбнулся.

Гермиона поймала настороженный взгляд Драко, но остановиться не могла:

— Как Амира?

— О, она часто вспоминает вас, мисс Грейнджер, — сказал он, развернувшись к ней больше, чем этого требовали приличия.

— А как поживает, м-м-м… Лейла? Да, Лейла! Она просто так хотела забеременеть, так переживала… И я запомнила, и вот… Хотела узнать, как у неё дела, — Гермиона лепетала этот вздор, чувствуя, как нелепо все это звучит.

— А! — арабский дипломат ободряюще кивнул, как будто такие вопросы ему задавали каждый день. — Буквально перед моим отъездом она приходила к нам и плакала, что забеременела.

— Но почему она плакала? — как можно будничнее спросила она, игнорируя сдвинутые брови Малфоя, который пытался поддерживать дискуссию с министром и одновременно слушать их разговор с эмиром.

— Я не вдавался в подробности, кажется, у них опять будет девочка, а её муж хочет наследника, — пожал плечами Джарван, пригубив огневиски.

Внутри Гермионы что-то оборвалось. Но она шла напролом.

— А еще мне запомнилась одна из ваших родственниц, — она мучительно старалась припомнить имя, — такая красивая женщина, с длинными черными волосами, — она запнулась, потому что это определение подходило почти ко всем особам женского пола в доме Ахмада. — Халима! Да, кажется, её зовут Халима!

Джарван по-прежнему делал вид, что эти вопросы его не удивляют. Он вдруг покачал головой и серьезно сказал:

— Халиму недавно обокрали! Прямо в магловской части города посреди дня! Она любит ходить на рынок в одиночку, вот и будет ей уроком, — он снова сокрушённо покачал головой, как будто не понимая, как женщина вообще может в одиночку куда-то ходить, тем более на рынок.

Гермионе резко расхотелось спрашивать его о чём-либо. И вообще, вдруг захотелось домой. Лечь спать и ни о чём не думать.

Джарван говорил что-то еще, но она уже не слушала, в ушах шумело.

»…И схлестнутся в битве лев и дракон. Взметнётся песок пустыни, зелёные молнии прогремят над их головами. Один из них падёт поверженным…» — вдруг всплыло из укромных уголков памяти. Так четко, словно старуха шептала это ей на ухо. Гермиону передернуло. Она нервно схватила стакан с соком и сделала несколько глотков под пристальным взглядом Драко.

— Извините, мне нужно выйти ненадолго, — она встала, пробираясь к выходу, и стремительно пошла в женский туалет.

В дамской комнате Гермиона плеснула холодной водой себе в лицо и уставилась в зеркало на свое отражение. Нет, она совершенно точно не хочет оставаться этой ночью одна. Не сегодня. Она попросит Драко переночевать у неё дома. Он отвлечет её, будет шутить, рассказывать какие-то истории, и все её страхи уйдут на второй план. Да, она так и сделает. Гермиона выпрямилась и, убрав с помощью волшебной палочки капли воды с лица и одежды, вышла из туалета и направилась к их столику.

— Мисс Грейнджер, — радостно воскликнул Бруствер, — мы как раз обсуждаем планы на завтра.

Гермиона села на своё место и украдкой взглянула на Драко. Его лицо было непроницаемо. Он не смотрел на неё.

— У эмира Джарвана возникло несколько вопросов касательно артефактов. Он бы хотел их осмотреть и еще раз ознакомиться с заключениями, — при этих словах Малфой чуть поджал губы, а Кингсли продолжал говорить, — поэтому завтра после обеда вы с ним встречаетесь в комнате для исследований и предоставляете всю необходимую информацию. Разрешение на выдачу артефактов вы получите завтра утром.