Закончив с осмотром, они поблагодарили эмира и переводчика и вернулись в отель. У лифта Гермиона повернулась к Малфою:
— Когда назначена аудиенция с эмирами?
— Они сказали, что пришлют голубя, — пожал плечами Малфой.
— Почему так? Они же знают, что мы завтра должны отправиться в Лондон.
— Арабы, — со вздохом протянул Малфой, как будто это всё объясняло. — Они говорят, что сейчас слишком жарко для проведения таких серьёзных встреч.
— Жарко? — с удивлением переспросила Гермиона. — Но ведь есть охлаждающие чары.
Малфой нетерпеливо передёрнул плечами и поморщился:
— Не знаю, это всё, что мне сообщили. Будь готова в любой момент, но не думаю, что они пришлют приглашение раньше вечера. Я напишу в блокноте.
«В ход пошли глупые уловки. Тянут время», — подумала Гермиона и искоса посмотрела на Малфоя. Тот выглядел отстранённым, холодно глядя перед собой.
Гермиона зашла к себе в номер, переоделась и отправилась в ресторан пообедать, захватив блокнот. Она выбрала столик в зале, потому что на террасе было действительно очень жарко. После обеда она долго пила чай, размышляя над всем, что случилось вчера и сегодня.
При исследовании предметов они с Малфоем перебрасывались лишь короткими фразами о работе. Он достаточно услужливо себя вёл, не хамил и не грубил. Такое поведение было необычным и, скорее всего, было вызвано тем, что он чувствовал вину за вчерашнее. В целом, Гермиону немного успокоила его отстранённость: он явно не был настроен говорить о произошедшем. И почему-то она вдруг обрела уверенность в том, что он не будет рассказывать о случившемся в командировке между ними. Слишком он был подавлен. Но он мог быть таким из-за предстоящих переговоров, тем более, что ему уже сказали, что главный эмир настроен дать отрицательный ответ.
Взгляд Гермионы упал на лежащий на столе перед ней блокнот. Она вспомнила, как утром Малфой вырвал и уничтожил лист оттуда. Это показалось ей странным. Зачем он это сделал? Написал там извинения и передумал?
Про Фатиму она даже вспоминать не хотела. Странные люди. Неужели они всерьёз думали, что она польстится на деньги, статус и «заманчивое» предложение быть первой женой этого Джарвана? Да и когда он, Мерлин всемогущий, успел влюбиться в неё до розовых соплей? Нет там любви, сплошная выгода и политика. Они с папочкой, видимо, решили, что будет очень неплохо женить сына на знаменитой ведьме из Англии, эдакий реверанс в сторону Запада. Этому Джарвану всё равно, что она будет его женой, у него ещё минимум три места вакантно.
Противно. Было противно, что они думали, что она обрадуется такой перспективе. Нет уж, увольте: на такое она не подпишется, пока в своём уме.
Гермиона допила чай, подхватила блокнот и ушла в номер. Написала подробнейший отчет для Кингсли о просмотренных артефактах. Открыла книгу и увлеклась чтением, не заметив, как за окном стало вечереть. Внезапно блокнот озарился белым светом, и она услышала характерный сигнал: Малфой написал сообщение.
Гермиона открыла блокнот и увидела надпись знакомым каллиграфическим почерком: «Через двадцать минут в холле». Она очень надеялась, что переговоры не затянутся и закончатся успешно, однако предчувствие провала не покидало её. Могут ли они отказать из мести за её несговорчивость? Но это абсурд. Гермиона очень бы хотела, чтобы политика и личное были на разных полюсах. В любом случае, Драко — опытный дипломат, он сделает всё, что в его силах. Она вздохнула и отправилась в холл отеля.
Они снова стояли перед величественным зданием Министерства магических Эмиратов. Гермиона украдкой посмотрела на Малфоя: если он и нервничал, то виду не подавал. Маска учтивого безразличия подчёркивала его высокие скулы и холодный взгляд.
Их провели к залу переговоров. Едва зайдя в зал, Гермиона поняла: плохо дело. Джарван отсутствовал. Только Ахмад и Мухаммад сидели с непроницаемыми лицами на своих местах.
Малфой начал свою речь. Битый час он распинался перед эмирами, показывая преимущества обмена и уникальность предлагаемых магических артефактов. Те лишь изредка качали головами, тихо переговариваясь между собой. Гермиона чувствовала, что они не согласятся, они позвали их для галочки, чтобы в отчётах поставить «отказано». Но при этом, чтобы Министерство Великобритании не смогло предъявить претензий, что их дипломата не выслушали. Гермионе даже стало жаль Малфоя, она видела, что он делает всё, что может. Он даже пошёл на некоторые уступки относительно количества артефактов: предлагал все семь в обмен на три. Гермиона помнила, что Кингсли этого делать не рекомендовал, но, по всей вероятности, дело плохо, раз Малфой использует крайние меры.
Эмиры с сомнением слушали дипломата. В этот раз они даже не пользовались переводчиком, и тот дремал в углу. Гермиона подозревала, что они даже и половины не понимают, о чём идёт речь, уж эмир Мухаммад точно. Тот сидел, сонно хлопая маленькими глазками, кивал, если видел, что Ахмад кивает, и поджимал губы, если это делал Ахмад.
Ещё через час эмиры важно удалились на совещание, прихватив переводчика с собой. Малфой откинулся на спинку дивана, опёрся локтем на подлокотник и прикрыл лицо рукой. Гермиона тоже хранила молчание.
Эмиры явно не спешили. Прошёл час и ещё один. Малфой мерил шагами зал. Гермиона записывала на пергаменте свои заметки о встрече.
Наконец дверь распахнулась, и зашёл переводчик, радушно улыбаясь и кланяясь.
— Верховный маг эмир Ахмад, эмир Мухаммад просят передать вам свои извинения, их срочно вызвали в место, где необходимо их присутствие. Они передают вам пожелания хорошего вечера, благодарят за оказанную честь и желают счастливого пути!
С этими словами Рашид передал Малфою свиток с заключением об обмене артефактов. Малфой развернул его. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Он перевёл взгляд на ухмыляющегося Рашида и проговорил:
— От имени Министерства магии Великобритании я благодарю за оказанный нам приём и желаю процветания вашей стране.
Рашид довольно закивал. Малфой впервые за несколько часов посмотрел Гермионе в глаза. Она поняла: им пора. Встала, попрощалась и вышла вслед за Малфоем. Молча, в сопровождении авроров, они вышли из Министерства и перенеслись в место разрешённой аппарации возле отеля. Малфой по-прежнему хранил молчание, а Гермиона не хотела его спрашивать. Всё было и так понятно: миссия провалена.
Так же молча они разошлись по своим номерам. Гермиона уложила вещи в чемодан, раздумывая, не лечь ли спать пораньше или, может, почитать перед сном. Она вспомнила, что из-за этой встречи даже не поужинала, но есть не очень хотелось.
Чувствовала ли она свою вину в отказе? И да, и нет. Гермиона не считала себя виноватой в том, что арабы оказались такими мелочными и способными мстить. Эта карта магических мест Европы, меч Короля Артура и королевская тиара — зачем они им? Рационально — без надобности. Если только они приберегли их в надежде на более выгодную сделку. Но упрямая дурацкая мысль всё-таки нашла себе маленькое местечко в голове Гермионы и сложилась в простейшую цепочку: если бы её тут не было, возможно, они бы обменяли артефакты без особых расшаркиваний перед ними. Это было первое её задание такого уровня, и оно закончилось отказом. Кингсли разочаруется. А уж как расстроен, должно быть, Малфой!
Внезапно в дверь постучали. Гермиона спрыгнула с кровати, прихватив волшебную палочку, посмотрела в дверной глазок: Драко Малфой собственной персоной стоял перед её дверью. Пришёл высказать ей свои претензии? Гермиона сжала губы: ну, пусть попробует её обвинить в отказе этих эмиров! Она распахнула дверь.
Он стоял, просто глядя на неё. В той же позе, что и утром: подпирая локтем дверной косяк. Взгляд его не был враждебным, можно сказать, что он флегматично смотрел на неё. Гермиона не приглашала его в номер, ожидая, что он скажет.
— На пляж пойдёшь?
Ей показалось, что она ослышалась.
— Что? — Её голос прозвучал пискляво и неуверенно.
— Ну, знаешь, пляж. Место, где купаются.
