Телефоны в наши дни… почти все одинаковы, верно?

— Мне не нравится менять телефоны, — призналась я. — Приходиться привыкать, просто в новом все немного по-другому, чем в прежнем, и это сводит меня с ума. Меню организованы немного по-другому, кнопки сбоку тоньше, камеры на задней панели немного больше, так что ощущения другие. Вроде все по-прежнему, но по-другому. Я ненавижу это.

По правде говоря, за всю мою жизнь у меня было только два телефона. Начнем с того, что у папы никогда не было денег, чтобы заплатить за них, поэтому я всегда обходилась старыми моделями и старалась, чтобы они прослужили как можно дольше. Черт возьми, единственная причина, по которой у меня был новый телефон, заключалась в том, что я отказалась идти с отцом домой, и он отключил мой старый.

Новые вещи, конечно, были хороши, но я не нуждалась в них, чтобы выжить.

— Я понимаю это, — сказала Бет. — К вещам быстро привязываешься.

Мы прошли через кампус, направляясь к зданию ее общежития, которое находилось на окраине городских кварталов. Я последовала за ней в ее общежитие, и она вошла в комнату, предварительно вставив свой ключ в дверную ручку, чтобы отпереть ее. И, как и раньше, ее соседки по комнате нигде не было видно.

Я бросила свою сумку на пол, в то время как Бет схватила рабочий стул своей соседки и перетащила его на свою половину комнаты, рядом со своим столом и таким же стулом.

— Тебе не одиноко, в отсутствии соседки? Ты хотя бы интересовалась, жива ли она?

Бет издала смешок.

— Да, она жива. Я видела ее в воскресенье. Она пробыла здесь около трех часов, а потом ушла. — Она пожала плечами, опускаясь на свой деревянный стул. — На самом деле все не так уж плохо. Я слышала ужасные истории о соседях-дьяволах, и я предпочла бы иметь кого-то, кого никогда нет рядом и у кого жизнь кипит, чем кого-то, у кого никакой жизни.

Никакой жизни.

Эти слова задели меня сильнее, чем следовало, но Бет этого не знала. У меня не было жизни. Если бы я жила в общежитие, я была бы соседкой по комнате, которая всегда в комнате, тусовалась бы одна, потому что мне больше негде было бы быть, и у меня не было друзей, с которыми можно было бы потусоваться. Поэтому, вместо того чтобы высказать свои мысли по этому поводу, я просто сказала:

— Да и такое бывает. — В основном, чтобы согласиться с ней. Я часто делала это за то время, что мы дружим, я почти уверена, что именно поэтому мы стали друзьями. Трудно не дружить с кем-то, когда он постоянно соглашается со всем, что ты говоришь. Но, несмотря на то что мы с Бет были не совсем одинаковыми, она мне нравилась. Мне нравилось дружить с ней. Я не знаю, что бы я делала, если бы у меня не было ее. Я была бы еще более одинокой.

— Ну, ты хочешь сразу перейти к делу? — Спросила Бет, наклоняясь, чтобы расстегнуть молнию на своей сумке и вытащить ноутбук, который затем поставила на стол и включила. — Если ты хочешь перекусить, мы можем сбегать вниз и купить что-нибудь. Я понятия не имею, сколько времени это займет.

— Может быть, чуть позже, — сказала я ей. Во всяком случае, сейчас я была не слишком голодна.

Ее ноутбук включился, и она открыла документ. Она подтолкнула его ко мне, сказав:

— Не сдерживайся. Если, по-твоему, мне нужно что-то исправить, скажи мне. Мне нужно получить за это хорошую оценку.

Я кивнула, переводя взгляд на экран и начало ее статьи. Документы, независимо от того, какой длины они должны были быть, были практически одинаковыми, по крайней мере, в сфере колледжа. Каждый профессор, независимо от того, что он преподавал, хотел одного и того же: введения, включающего в себя зацепку, некоторую справочную информацию по основной теме статьи и тезис, о котором вы затем напишете. Этот тезис обычно был трехсторонним. Три основных момента. И тогда у вас появится свой контраргумент, а затем ответ на встречный. Это была моя наименее любимая часть, потому что попытки придумать способ, которым кто-то мог бы опровергнуть всю вашу статью, раздражали. И, конечно, вы не могли забыть заключение в конце. Завязав все вместе аккуратным бантом, вы заканчиваете презентацию того, о чем написали, надеясь, что это было достаточно хорошо, чтобы получить достойную оценку.

С моими работами всегда все было довольно хорошо, Бет знала это, вот почему я была здесь. Некоторые профессора разрешают присылать черновики, где они делают заметки и отправляют вам обратно вместе с тем, что, по их мнению, вы должны исправить. Я думаю, этот профессор был не из таких.

Бет подождала, пока я прочитаю статью целиком, прежде чем спросить:

— Ну? Как? Как думаешь, многое нужно исправлять? — Она испустила вздох. — Вываливай это на меня.

Статья не была ужасной, но… могло быть и лучше, и я сказала ей об этом.

Мы вместе начали работать над ее статьей. Иногда я возвращала ей ноутбук, чтобы она могла что-то переписать или добавить немного дополнительных пояснений после цитаты из одного из ее пяти обязательных заслуживающих доверия источников. Мы поработали некоторое время, остановившись лишь раз, чтобы спуститься на первый этаж и перекусить. Я даже не осознавала, сколько времени прошло, пока случайно не взглянула на единственное окно в комнате и не увидела, что уже сгустились сумерки.

Дерьмо. Я не собиралась задерживаться так долго. Мне пора идти. Но, с другой стороны, она только что закончила корректировать свой контраргумент, который был моим последним замечанием. Все, что мне действительно нужно сделать, это в последний раз перечитать, просто чтобы убедиться, что все, что она изменила и добавила, соответствует действительности.

Я решила написать Криду:

— Почти закончила. Извини, это заняло больше времени, чем я думала.

Его ответное сообщение пришло почти мгновенно. «Позвони мне, когда закончишь. Я заеду за тобой. Я не хочу, чтобы ты шла домой одна в темноте».

Я подавила улыбку, вызванную этим сообщением, меня не удивило, что Крид не хотел, чтобы я шла домой пешком в темноте. Бет увидела мою улыбку, озорной блеск в ее глазах говорил мне об этом, когда она изучала меня, и спросила:

— Ты все еще общаешься с тем парнем? Тот, чье имя ты отказываешься назвать мне? Тот, кого предположительно нет ни в каких социальных сетях? — Она никак не могла прийти в себя от этой части.

— Я, э-э... вроде как, да, но это был не он. Это был мой брат.

— Знаешь, мне было бы любопытно узнать и о нем побольше. Ты никогда по-настоящему много о нем не рассказывала. Черт возьми, совсем недавно я даже не знала, что у тебя есть брат, — заметила Бет. В следующую секунду у нее в руках оказался телефон. — Пожалуйста, скажи мне, что он где-то там, где я могу его выследить...

— Жаль тебя разочаровывать, — сказала я.

Она издала раздраженный звук, сказав:

— Ты и твои странные парни. Серьезно. Ты знаешь двух парней, которые ни где не сидят? Каковы шансы? Как я уже говорила, каждый чем-то занят, даже если говорит, что это не так. Это просто означает, что они что-то скрывают.

— Я же сказала тебе, он ничего не скрывает. А что касается моего брата… его работа заставляет его быть очень занятым. Он никогда не заходит в социальные сети. — Насколько я знаю, это не было ложью. Учитывая работу Крида, учитывая, насколько опасной она может быть, я бы поспорила, что существуют правила, запрещающие иметь профили в социальных сетях. Потенциально это может сделать мишенью его самого или того, на кого в данный момент работала его охранная фирма.

Бет начала говорить что-то еще, но я подняла руку, чтобы остановить ее, возвращая свое внимание к статье.

— Позволь мне в последний раз все перечитать, — сказала я ей. — Уже поздно.

Она бросила взгляд через плечо, заметив темнеющий мир снаружи.

— Да, хорошо. Ты права. Не хотелось бы, чтобы ты засиживалась допоздна. —Хотя она и подшучивала надо мной, она говорила это серьезно.

Мне потребовалось еще полчаса, чтобы еще раз пройтись по статье, и когда я закончила, у меня было еще несколько мелочей, над которыми она могла бы поработать, если хочет добиться хорошей оценки. В нынешнем виде она, вероятно, могла бы сдать экзамен и получить четверку, может быть, низкую пятерку. Если бы она хотела получить почти идеальную оценку, она бы поработала над ужесточением формулировок, которые использовала, и усилила бы свой контраргумент.