— Ага, мордоворотов, — хмыкнул я, прерывая эту «презентацию». — На подобную должность как-то не горю желанием становиться.

— Думаешь, чтобы управлять коллективом нужна сила? — афроамериканка высокомерно улыбнулась. — Нет, «пугало» у нас уже есть и это зомби. Нам нужны сильные и умелые, знающие, как выживать при столкновении с ожившими мертвецами, имеющими успешный опыт противостояния.

— Так-так, — покачиваю ногой, — позволь переведу? — приподнимаю бровь, сдерживая ухмылку. — Вам нужны люди, готовые подставить шею под челюсти заражённых, чтобы такие как «мистер Блаззи», — тот самый человек, который всё-таки сумел отстоять жизнь зомби-старика, — могли и дальше сидеть в трейлере, попивая чай, — киваю на чашку, — да вести высокоумные разговоры.

— На данном этапе трудовая повинность, увы, распространяется не на всех, — криво усмехнулась женщина. — «Такие, как мистер Блаззи», — повторила мои слова, — умудряются оставаться белоручками, мнящими себя важным винтиком существования нашего коллектива.

Ага, прямо как ты. Но это вслух произносить не буду, иначе точно поругаемся. Нужно сдерживать собственные порывы!

— Неужто со временем это изменится? — открыто усмехнулся я.

Покосился на печенье, но так и не притронулся к нему. Чай остыл, а без него они были слишком чёрствыми и сухими. Угу, зажрался ты, Эйден. А ведь скоро и такого не будет. Ещё пара месяцев и вся кондитерка, включая упакованную — шоколад, конфеты и прочее — начнёт портиться. Если кто-то скажет, что конфеты, дескать, могут спокойно пролежать год-два и ничего им не будет, то вспомните ещё об одной важной детали: подходящие условия хранения.

Сейчас лето, морозилки уже вышли из строя, электричество в большинстве случаев пропало… В общем, ещё через пару месяцев я уже не рискну есть сохранившийся шоколад, найденный в магазинах. Не уверен, что успешно переживу пищевое отравление.

Откатываться, разве что… Ха-ха-ха! Вот уж веселуха!

— Безусловно, — уверенно кивает Вирджиния. — Все должны работать и приносить пользу, иначе группа не сумеет выжить.

— Это правильные слова, ибо если сосед бездельничает, то значит, тебе придётся работать за него, — улыбнулся я, скрещивая руки на груди.

Честно сказать, уже задница затекла. Хочется пройтись и размять ноги.

— И ни в коем случае мы не будем забывать про пользу от каждого человека, — она подаётся вперёд. — Будем откровенны, ибо оба — взрослые люди. Добытчик — такой, как твой отец — ценится куда как выше, чем какой-нибудь Коди Кромтон или Элайна Сокслет. Без последних группа сможет выжить, без первых — нет.

— Как это прогрессивно, — отсалютовал ей. — Чем-то напоминает один интересный общественный строй… от каждого — по его способностям, каждому — по его потребностям.

— Аха-ха-ха! — открыто и искренне рассмеялась она, да так, что аж вытерла закапавшие из глаз слёзы. — Коммунизм! Действительно! Нет, — замотала головой, — не настолько, ха-ха, глубоко. Перекрашиваться в красный мы пока что не станем.

— Вот оно как, — тонко улыбнулся, — значит, всё то же самое, но назовём это прогрессивной демократией.

— Да, — кивнула женщина. — В принципе, предложение достаточно адекватное. Помощь в охране лагеря, добыча ресурсов, решение возможных конфликтов — это нормальная практика, — Вирджиния улыбнулась самыми кончиками губ. — Каждый человек, способный справиться с заражённым и выжить при этом, будет на особом счету. Преимущества, думаю, даже не придётся объяснять: приоритет во всех возможных благах, жилью, комфорту и решение любых, даже… — женщина понижает громкость голоса, — деликатных проблем. Всё, — снова усмехнулась, — как ты и сказал: способности и потребности.

Чёрт подери, меня откровенно подкупают! Но при этом делают это достаточно умело, чтобы я… действительно начал продаваться! Вот так уровень!

— Забываешь про Брюса Таубера, Вирджиния, — деланно устало вздыхаю. — Даже если бы я согласился, то управляешь группой, увы, не ты.

— Брюс, безусловно, человек выдающийся, — сказано это было, вроде как с уважением, но вместе с тем различаю лёгкий оттенок пренебрежения. — Однако он, как уже неоднократно произносил: больше заинтересован в выживании группы, чем в управлении над ней.

— Так уж получилось, что подобные слова от него я не слышал, — негромко хмыкнул. — Но знаешь… — договорить не получилось. Кое-что помешало. Выстрел, вслед за которым раздался женский крик.

Тут же подскакиваю из-за стола и ловко, — не задевая многочисленных вещей, — устремляюсь на выход. Краем глаза замечаю, как Вирджиния бросилась к окну, пытаясь что-то рассмотреть. Бесполезно, звук прошёл с другого направления. Со стороны моего лагеря…

— Эйден! — крик чернокожей женщины бьёт в спину, — прошу, присмотри за детьми!

Обернувшись на ходу, киваю ей. Этот кивок ничего мне не стоит. Так что…

Ещё один выстрел и новые крики. Мать вашу!

Резко открыв дверь, выскакиваю наружу, на ходу достав свой глок. Взгляд проходит по окрестностям поляны, но присутствующие здесь люди уже успели разбежаться и попрятаться. Вижу, как чернокожие малявки прячутся за машинами, на самом краю. Плохо, там рядом привязан однорукий зомби… Но да плевать, раз за день не развязался, то и сейчас из пут не вылезет, верно?

Всего десяток быстрых шагов в сторону нашего импровизированного лагеря даёт мне целую кучу информации для размышления. Дерьмовой, надо сказать, информации!

На земле, в успевшей набежать луже крови, лежала симпатичная, смуглая женщина. Достаточно высокий рост и спортивное телосложение прилагалось. А ещё — незнакомое лицо. Такой не было в лагере этой группы, я бы запомнил! Не хочу хвастаться, но уж красавиц я запоминаю хорошо. Например — мать Тиффани, весьма сочная женщина. Но вот эта…

— Кто ты? — спрашиваю скорее сам себя, ибо мулатка кашляла кровью, зажимая дыру в животе. Увы, долго не протянет. Даже со своевременно оказанной медицинской помощью. А у нас из таких лишь Артур, который, небось, опять валяется в своей тачке, укуренный в хлам. Реальный нарик… Прав был Клод.

Сделав шаг ближе, оглядываюсь вокруг, замечая следы крови на стоявшем неподалёку пикапе. Моём пикапе! Блеснувший на земле металл позволил обнаружить гильзу.

— Толку бы ещё от этого, — ворчу пол нос.

В следующий миг лишь развитая за три жизни интуиция позволила нырнуть за машину, в то время как над головой уже пронеслась пуля.

— Суки, — едва слышно комментирую действия потенциального врага. Похоже, на нас напали. Но кто?

Почему-то перед глазами всплыла довольно ухмыляющаяся морда Рори. Но это точно был не он. Хотя если он — это даже было бы забавно! Нет, на самом деле!

Глупо ухмыльнувшись и слыша за спиной очередную порцию криков — доносящуюся от основного лагеря, — быстрыми перебежками, чуть ли не на корточках, метнулся за навес, выстроенный возле одного из фургонов. Машина была использована в качестве временной опоры, но получилось на диво органично. Быть может, всё так и оставить.? Ага, чтобы транспортное средство превратилось в недвижимое!

Вид истекающего кровью Лэнса, на которого я наткнулся за навесом, заставил глупые мысли покинуть голову. Замечаю, как рядом валяется его окровавленный пистолет. Парень прикладывал руку к боку, и смотрел прямо перед собой. Поймав мой взгляд, он находит в себе силы улыбнуться, но пелена смерти уже готовится накрыть его глаза.

Пекло!

По инерции опускаюсь на колени, но более пристальный взгляд показал, что мои первичные наблюдения оказались полностью верны: не жилец, как и та женщина.

Зато теперь знаю, кто произвёл оба выстрела. Вот только кто был первым, а кто вторым? Хотя, какая разница!

Интересно, а куда делся Кевин? Вроде бы вместе с Чапманом должен был быть?

— Эйден! — слышу крик матери, — Эйден! Кевин!

— Только этого не хватало… — выругался себе под нос, рискнув на мгновение приподняться, осматривая местность. Дана стояла возле трейлеров и, зажимая рот, рассматривала уже мёртвую мулатку. Различаю, как за моим пикапом осматривается незнакомый, высокий мужчина, который сжимал в руках ствол.