Звучит достаточно красиво. На самом деле нас обследовали, навешивали и вживляли множество датчиков постоянного ношения. Потом задавали кучу вопросов и различных задач как индивидуально, так и всей группе совместно. Снимали кучу показаний, одновременно читали лекции по различным темам. Затем проводили различные исследования, в которых должны были совершать те или иные действия. Как то даже незаметно к нам присоединился Тим с легендой, созданной по мотивам моей идеи, но творчески переработанной. Это про старую семью жены.

Знакомство с ним группой прошло буднично. Его история вызвала фурор, сопереживание, искреннюю поддержку и желание помочь. Конопатый решил взять над ним шефство как над собратом. Они очень быстро спелись и постоянно в перерывах о чем-то шептались. Но самым интересным была реакция Тима на Роузу — в ее присутствии он ловил легкий ступор и смотрел с таким умилением, что нам даже завидно становилось. Правда, потом пояснил, что она очень похожа на его настоящую сестру, которую очень любил. После этого он поставил перед собой цель постоянно о ней заботиться. Со стороны за этим было забавно наблюдать. Всем, кроме Роузы — Тима не остановил ни рассказ о ее возможностях и возрасте, ни избиение ведьмой этого навязчивого опекуна. Парень продолжал проявлять свою заботу как это понимал, а она стала его игнорировать — просто вырубить или еще как остановить не смогла.

Так прошло чуть более декады, затем нам решили устроить краш-тест. Как? Нас загнали в темный зал, где были различные препятствия. На головах у всех был шлем, не позволявший ничего видеть и вести разговоры. При попытке физического контакта друг с другом или заговорить нас неслабо било током. Задача была пройти от одного края зала до другого, пользуясь только атма и энергополями. Общаться разрешалось только через связь атма. Для дополнительной нашей стимуляции по залу в произвольном порядке активировались различные одды и велась стрельба из легких кинетических и энергетических ланза. С первой попытки это задание не потянули — все оказались в больнице при институте с среднетяжелыми повреждениями. В палате находились тоже все вместе. Отдельно нам сказали, что так будет постоянно, пока не выполним задание и не пройдем зал за определенное время — это наш экзамен. Жить тоже будем совместно в одной комнате в общежитии при институте. Радости и оптимизма это не принесло. Кроме Тима — объект его внимания и приложения усилий теперь был всегда рядом и доступен. Смены личностей его не пугали — сказал, что у него теперь не одна сестра, а три и все такие миленькие. Мда, все же с ним что-то не так. Конопатый сказал, что это братский комплекс и не лечится.

К нам никого не пускали, даже связь с внешним миром ограничили — можно было узнавать информацию о происходящем только из коротких инфосводок. Общение с близкими через переписку и в определенные промежутки времени. Единственной отдушиной такой блокады были приходы Моту. Она нам и рассказывала разные новости. Ей не удалось справиться с инкомом дочки. Слава свету, хоть сама не сломалась — так сказал и извинился за свою небезопасную просьбу.

Сначала ее попытались оставить с нами. Но потерпев неудачу, решили заблокировать доступ к нам. Но сестру это нисколько не остановило — заявлялась как по чесам. По первости очень бесились эти экспериментаторы-пытатели. А затем происходящее стало соревнованием на тему, кто круче — они и или Моту. Даже счет велся. Но когда они запустили какой-то аппарат, сделавший сестре больно, она сильно расстроилась. Теперь, каждое посещение сопровождалось диверсией. Учили этому наивную любопытную девушку Тим и Конопатый — более благодарного ученика они найти не могли. В лаборатории и экспериментальной секции стало заметно веселей — битва было не шуточной и довольно изобретательной. Главное нельзя было калечить и вредить здоровью/существованию друг друга. Сначала исследовали попытались куда-то жаловаться, но после ознакомления начальством с ситуацией и причинами — приказало не мешать и продолжать работу. Отдельно указали, что такой возможности провести исследование по развитию и возможностям разумных стабильных энергоформ может больше и не быть. Только потребовало строго соблюдать установившиеся правила.

В таких условиях проходила наша учеба. Совместная жизнь перемежалась занятиями, опытами и попытками преодолеть этот, в тень звезды, зал. Мы пытались каждый день. При травмах нас подлечивали до состояния, позволявшего более-менее уверенно передвигаться и вперед на превозмогание. Так прошло две декады до момента, когда впервые смогли достичь края зала самостоятельно в сознании и полной группой. Заняло это два часа двадцать две минуты. После этого нам обозначили временные рамки: один час — удовлетворительно, частично снимается блокада на внешнее общение; тридцать две минуты — нормально, получаем один выходной в декаду и отдельные комнаты для мальчиков и девочек (сейчас все спим в одной, в которой и живем); двенадцать минут — хорошо, экзамен сдан, живем нормально с выходными и без запретов на внешний мир; пять минут — отлично, можем претендовать на бонусы для группы по оборудованию, снаряжению. Когда ознакомили с этими бонусами, то все, хоть и не говорили в слух, решили пройти на отлично, хотя бы попытаться. Возможности наши даже при частичном получении предлагаемого возрастали очень существенно.

Кстати, мы даже в обычной жизни как-то постепенно стали меньше говорить, но уровень взаимопонимания вырос существенно. Отдельно стоит сказать, что через три дня такой жизни подняли бунт. Причиной было отсутствие возможности ночевать в палате дочери — от своей идеи хоть так ей помочь не отказались. Разобравшись в причине нашего поведения и подумав, эти нехорошие св… эм, просто не хорошие добавили нам дополнительную тренировку. Теперь каждую ночь один из нас по очереди ночевал в палате, при этом был в проклятом шлеме и должен был «фонить» с легкой силой своим атма, стараясь мягко обволакивать энергополе дочери.

От первого прохождения зала до сдачи экзамена у нас ушло всего три дня. Удивительно. Видимо мпреодолели какой-то порог. Вдвойне удивительно, что с Тимом у нас не было связи, но с определенного момента он научился чувствовать нас и «разговаривать» через атма. Правда, от него это требовало очень много усилий и уставал больше всех. Еще больше задачу усложняло негативное влияние его энергополя на наши манипуляции с атма. Но удалось практически полностью убрать отрицательный эффект через «настройку» на нас, предварительно контактировав с каждым. Со временем поняли, как ускорять процесс: становились кружком, его помещали в центр, каждый ложил руку на него и по очереди пускал короткий импульс своего атма через нее. Если раньше процедура занимала минут десять-пятнадцать, каждый раз по-разному, то на экзамене мы справились секунд за десять-двадцать. И да, наше время было семь минут одиннадцать секунд. Так что вопрос задачи с бонусом был уже не таким нерешаемым.

Однако, последнее пришлось отложить на время. Вечером, когда ужинали, неожиданно появилась Моту и сообщила, что Ная очнулась, чувствует себя не плохо ("тетю" узнала сразу) и хочет увидеться.

Глава 8

Попасть к дочке у нас получилось только к вечеру следующего дня — тренировки, занятия и исследования никто не стал отменять. Тем более, что Нае необходимо было пройти различные обследования для уточнения ее состояния. Отдельно следует обойти момент с дочерью при общении с Тимом — он по-прежнему был не в курсе о ее существовании и ситуации со здоровьем. Тут скорее играло не недоверие, сколько нежелание посвящать постороннего в личное. Ему просто пояснили, что у нас есть еще один член группы, который в данный момент находится в больнице.

С трепетом мы зашли в палату и увидели улыбающуюся и радостную девочку. Сначала были вопросы про самочувствие, затем я постарался подойти к вопросу случившегося на крыше. Ная попыталась что-то сказать, но ее прервала Роуза довольно грубо и экспрессивно.