— Подожди, ты хочешь сказать, что из-за того случая и связи с Наей мы развиваемся?

— Прости, Ро, но анализ все же не твоя сильная сторона. ТОГДА «связали» только меня, тебя, Фо и Кира. А потом Кир «связался» с Наей. И эта связь делает нас очень близкими, практически родственниками. Поэтому я порекомендовал бы нам всем не заводить детей друг с другом — могут быть нехорошие мутации при формировании ИТ, как у потомка близких родственников. Мы провели пару «теоретико-практических штурмов» по этой теме — результат неутешительный.

— Ладно про потомков, что там про развитие дара.

— Еще не догадались? О. Вижу, Кир уже понял и Фо начала осознавать. Скажи Фо свое мнение.

— Дар… Это и есть суть дара Наи — в связи с близкими и дорогими ей разумными она может помогать им развивать свои дары и дополнять новыми чертами.

— Браво, моя милая. Все верно. Я скажу больше — после встречи с Наей я тоже стал владеющим. Я слабый бенти. Надеюсь, что пока. А теперь: Фо, подскажи, ты сама нам подбирала задания для поиска или тебе их уже выдавали?

— Эм, а знаешь — последние три четыре года мне на выбор предоставляют несколько вариантов — от двух до пяти, каждый раз по-разному. Но скажу точно — к подбору заданий для нас стали подходить очень тщательно и всегда предварительно консультируются со мной. И только сейчас поняла — всегда сначала узнают, сможем ли мы пойти всей группой, и добавляют к нам очень перспективных новичков.

— Вот вам и второе: мы стали очень серьезной группой, способной решать не скажу серьезные, в плане для сторонних служб, но очень важные для Службы Поиска задания. Я не сам это понял — просто как-то мой шеф обратил внимание на уровень нашей техоснащенности и обеспеченности. Он тогда у меня поинтересовался — не вернулись ли мы на постоянную службу или нам присвоили уже «номерок». Вот я и задумался, стал искать и проверять информацию о нас. Мои попытки вас чем-то напоить тоже связаны с этим и могу сказать одно — мы очень живучи.

Фолия с кривой усмешкой озвучила:

— Спасибо, конечно, за твой поиск уровня наших пределов, но хотелось бы все-таки не найти их. Я нравлюсь себе живой. Но суть я поняла — нам нужно аккуратно донести отредактированную информацию о нас, Нае и наших возможностях до заинтересованных сторон и предложить способы сотрудничества. И при этом не стать «ценными лабораторными объектами различных исследований». Все согласны?

— Ясно.

— Согласен.

— Тоже согласна.

— И я в этом участвую! Тем более выяснилось, что мы теперь тоже родственники и предлагаю нам организовать свою семью22, а может и Дом!

— Ная, конечно ты с нами — нам без тебя и тебя без нас вряд ли ждет что-то хорошее. Но про семью и Дом предлагаю подумать в более удобной обстановке. Пока у нас проблем и так многовато. А раз уж все согласны, то предлагаю сейчас же начать прорабатывать более четкий план. А то без подготовки наверняка налажаем.

— О, тень! Очередная бессонная ночь!

— Не ворчи. Для себя, любимых, напрягаемся. Так вот что я сначала предлагаю….

***

После завершения нашего «стратегического планирования», все разошлись по домам, решив чуть-чуть передохнуть. На следующий день, вернее все тот же день, просто никто ночью не спал и один день плавно продолжился другим, мы с Наей решили заняться проверкой всего необходимого для похода. По ходу проверки определяли: что пригодно к использованию, что заменить, что дополнить или чего не хватает. Нудная работенка — просматривать все энергоформы и энергограммы на целостность и работу. Но мы с Наей в лаборатории к этому привыкли. Тем более, что мы проверяли только по «энергетической» части — техническую взял на себя Конопатый. Он сейчас завершает подготовку корра и кочара. Затем мы поменяемся — он будет проверять снаряжение, оборудование и оружие, а мы — технику. По поводу припасов Фо сказала, что все решит. Ро досталось самое сложное — начать переговоры по нашим «предложениям и перспективам» и решила начать со своего шефа.

Ранее меня такая монотонная работа расслабляла, а сейчас я что-то нервничал. Привычка ожидать «за поворотом» подляны не позволяла войти в легкий транс и дать дару «управлять» работой головы, от этого и набегали сомнения — правильно ли мы все просчитали и не допускаем ли какие-то ошибки.

— Ээх..

— Что случилось, па?

— А, что?… Ааа, извини, задумался о всяком.

— Про возможные проблемы? А что там дядя Конопатый говорил про ваше возвращение на службу?

— Ну не совсем возвращение. Ладно. Расскажу — тем более тебя это стало касаться напрямую. Хм, пожалуй начну с начала… Я никогда не собирался где-либо служить. Я всегда хотел работать в «семейном деле». Но на курсах третьем-четвертом института я увлекся одним учением. Суть его не важна, тем более, что я по неопытности связался с «фанатиками».

— Фанатиками?

— Ну их так твоя бабушка называет. А на самом деле это группа слабых бенти, которые на основе одной философской теории придумали свою. Довольно радикальную. Суть ее в том, что искру творца можно «улучшить» через различные практики. Под практиками они подразумевали возможность медико-хирургическими, энергетическими манипуляциями и одновременным приемом «специальных препаратов» преодолеть генетический предел в развитии ИТ. Меня эта теория заинтересовала как возможность «прокачать» свой дар. Но когда я понял, что это довольно опасные для здоровья практики, то не учел один момент — не стоило прилюдно это высказывать и приводить четкое обоснование этого. В оправдание скажу, что я был молод и наивен. Хотя в основе их теории и есть рациональное звено, просто ни у кого не хватало практического опыта в работе с энергоформами и они упускали основное — ИТ развивается вместе с организмом и является ее неотъемлемой частью. Следовательно, ее можно улучшить только планомерными тренировками и безопасным применением спецпрепаратов до заложенного природой предела. А радикальное вмешательство, даже и при видимом первичном положительном результате, приводит к деградации и разрушению искры. Как ты понимаешь, на меня «обиделись» и решили на практике доказать свою теорию. На мне доказать… Короче, когда меня нашли — то я был слегка невменяем и с частично изуродованной, частично уничтоженной искрой творца. Плюс с очень испорченным здоровьем — «химия» оказалась очень уж лютой.

— Ох, светлый дух Эрая! Па… это…

— Не переживай, все в прошлом и не так страшно… Так, о чем там я говорил?… А, вспомнил. Понятно, что мои родители начали искать виновных. В процессе они узнали и о теории и о ее разработчиках из «Общества свободного развития», или «Кружок Свободы» — так его пренебрежительно называли люди, понимающие бредовость их идей. Так как я ничего не мог толком объяснить — был на лечении и под препаратами моя адекватность слегка пошатнулась — родители решили, что я туда попал «из-за неразделенной любви» и посчитали идиотом. В принципе верно — я идиот, что не успел оттуда слинять. И женщина там была — но я ее не любил, хоть и чуть-чуть нравилась, она была моим «наставником и проводником на пути развития» и источником информации для меня. Но мне было стыдно признаться, что туда попал по такому сомнительному поводу — поиск интересного. Тем более, что мне это «улучшение искры» и не нужно было — у меня уже тогда была вторая ступень прабенти, а расчетный предел развития пятая-шестая. А после этого я стал «полторашкой» — моя ступень в возможности «видеть» энергоструктуры и энергопотоки стала не выше бенти, при этом «дури» в энергополе хватало на пятую-шестую ступень прабенти. То есть, я стал просто «батарейкой», почти «слепой» «батарейкой»….

После выздоровления ко мне пришел мой тренер по самообороне и рассказал, как можно исправить то, что мне наворотили с искрой. Я тогда ничего не объясняя родителям, мы уже с трудом могли общаться без ссор, подорвался и побежал «возрождаться», бросив Институт.

— А что тебе сказал тренер?

— Да все просто. Моя ИТ не была разрушена, просто начались процессы деградации изолированных и поврежденных частей. Путь исправления один — много практики. Очень много практики на пределах своих возможностей по прокачке атма и СА через искру. Только при этом между изолированными и деградировавшими частями возможно восстановление связей, возращение состояния, близкого к изначальному — то есть я в любом случае начал бы меняться. Сама понимаешь — что это очень болезненно — ощущение, когда «болит душа». У меня болело тело, случались периодические «затмения» с сознанием — когда ты ходишь, работаешь, говоришь, но не можешь потом вспомнить и объяснить что и почему ты так делал. Сначала в Службе Поиска меня не хотели видеть ни в каком виде. Помогла случайность — Фолии в группу нужен был «аналитик». Это тот, кто анализирует показания приборов и всей поступившей информации и помогает на основе выводов принимать решения. Фолия только-только получила право собрать свою группу. А так как она была из «речного» народа, то никто не хотел к ней идти. Догадываешься почему?