«Отлично»! Просто «супер»!

От разочарования взмахиваю руками, на что пес тут же реагирует: приподнимает голову и напрягает уши.

Несмотря на то, что собака довольно дружелюбно лежит на полу и не нападает, я не могу отойти от, сковавшего меня страха. Боюсь до трясущихся поджилок.

Если бы сейчас Амир спросил меня: «Секс или день в компании, вызывающей ужас псины?», я бы не задумываясь выбрала первое. По крайней мере, мужчина не загрызет меня до смерти. Или может?

Какое-то время я просто не шевелюсь. Стоит мне только неосторожно двинуть головой, как животное молниеносно реагирует, поднимая нос с вытянутых лап.

Когда до меня доходит, что опасность не так уж велика, я начинаю действовать. Проверяю, на сколько шагов мне в принципе разрешено сдвигаться с места.

Оказывается, что я беспрепятственно могу попасть на кухню или вернуться на второй этаж, но как только я делаю шаг по направлению к выходу, где, собственно, и лежит собака, она начинает угрожающе рычать.

А сразу представляю, как ее острые и крепкие как сталь зубы, вонзаются в мою нежную плоть. И от страха начинает трепыхаться в груди.

А еще обида душит. Шанс покинуть дом был вполне реален. Он уже был у меня в руках. Я практически видела, как миную забор и вдыхаю терпкий аромат желанной свободы.

Я теперь все, что остается от бессилия кусать губы и смахивать со щек быстро бегущие слезы.

Раз уж мне придется здесь задержаться, решаю все-таки принять душ в гостевой спальне. Думаю, хоть так удастся немного расслабиться, но и это не помогает.

Я просто в ужасе! Как Амир умудряется контролировать мои эмоции на расстоянии. Он же далеко. Не здесь. А с помощью собаки держит меня взаперти, вообще не думая о том, что со мной может случиться. А эта собака… Здоровенная. Наверняка злая. А что, если она покинет свой пост и все-таки решит меня загрызть?!

Я принимаю решение остаться в комнате – больше не мучить свою нервную систему. Хоть немного ослабить внешнее на нее давление. Не могу. Выдохлась.

От разрушающей истерики меня оделяет всего шаг. Шаг. Маленький такой шажочек. Сделала его – и тебя накрыло.

Но мне хочется сохранить остатки здравого смысла. Они нужны. Без них я никуда. Никак. Противостоять упертому мордовороту на одних только эмоциях не получится. Знаю. Он сам расчетлив и прозорлив. Я не справлюсь, если буду просто бездумно истерить.

Только шум приближающейся машины заставляет меня подняться с кровати.

Я подхожу к окну, которое как раз выходит на ворота.

Вижу, как Амир глушит мотор, выходит из своего авто, и направляется в сторону дома.

Его хищные повадки никуда не исчезли, наоборот, он стал выглядеть еще опаснее, еще непреступнее.

Не удивлюсь, если он ездил по делам, чтобы кого-нибудь уничтожить. Надеюсь, что хотя бы не моего брата. Этого я не переживу. Лучше уж я, чем Леня.

Поэтому ничто не в силах остановить меня, когда я пулей вылетаю из гостевой комнаты осуществить то, что мгновенно пришло в голову.

Злата

Я не знаю, что сейчас управляет мной, какой бес вселяется. Ноги сами несут меня в спальню Амира, а руки копошатся в его футболках в поисках пистолета.

Я понятия не имею, как им пользоваться. Не знаю и, если честно, совсем не хочу знать. Но у меня нет выбора.

Спускаюсь по ступенькам на первый этаж, где Амир уже треплет за ухо свою здоровенную собаку.

– Отпусти меня, или я буду стрелять, – обращаюсь к нему на «ты» и вообще не узнаю свой голос. Он срывается от волнения и даже страха. Мне еще никогда не приходилось иметь дело с оружием, и я в панике.

Руки дрожат и, уверена, этот факт не укрывается от острого взгляда мужчины.

– Убьешь? – спокойно спрашивает он.

Смерти Амир не боится. И это видно. Его взгляд невозмутим. Он все такой же суровый и цепкий. Пугающий. Мне страшно, хоть это и я стою с пистолетом против безоружного мужчины.

Быть может, он просто понимает, что я снова струшу, не доведу до конца? Или у него за поясом припрятана еще одна пушка… и помощнее?

– Просто отпусти… Я не хочу, чтобы кто-то пострадал. Я всего лишь хочу уйти.

– Нет, – и снова этот голос… Властный. Хватающий за горло. Вынуждающий делать так, как он велит.

Наверное, я никогда не смогу к такому привыкнуть, когда человек одним коротким словом может задавить, загнать в угол, прижать так, что не будет никакой возможности сделать вдох.

Почему я вообще о таком думаю? Что значит «никогда»? Я же не собираюсь с ним оставаться даже на пару дней, а размышляю так, точно планирую тут поселиться.

Пока отвлекаюсь на свои глупые неуместные мысли, Амир умудряется снять футболку.

Оружие в моих руках начинает дрожать сильнее. И я все еще не поняла, как им пользоваться. Достаточно ли просто нажать на спусковой крючок?!

– Хочешь убить меня? – снова спрашивает мужчина. – Так давай! Куда будешь стрелять?

Я не вижу на его лице ни ухмылки, ни тени волнения. Оно каменное. Жесткие черты сейчас как никогда пугают. Показывают, что с человеком из силы и стали справиться невозможно.

– Сюда? – он указывает на один из шрамов в районе ключицы.

Даже на расстоянии и сквозь пелену влаги в глазах, мне удается заметить его.

– Или, может быть, хочешь попасть сюда? – теперь крупный палец тычет на длинный шрам, тянущийся по талии. – Вот еще отличное место, – Амир показывает на очередной рубец, а меня все сильнее накрывает истерикой.

Его нельзя убить, да и у меня кишка тонка, если уж честно. Не знаю, чего хотела добиться этим спектаклем. Мысли просто исчезли, когда я побежала за пистолетом.

– Здесь тоже отличное место, – очередной шрам от пулевого ранения в районе правой груди предстает моему взору.

Он вообще человек? Как он жив до сих пор?

Не могу удержаться и громко всхлипываю. За пару минут мое состояние сильно изменилось. Уровень психологического напряжения взлетел до небес.

– Стреляй! – грозный рык становится последней каплей. Меня накрывает окончательно.

Опускаю руку с оружием и падаю на колени. Кого я хочу обмануть? Я просто не вывожу эту ситуацию. И я не убийца.

Закрываю лицо руками. Слезы бегут по щекам, и я сотрясаюсь от ощутимой истерики.

Плач и всхлипы становятся слишком громкими. Наверное, впервые за все время моей жизни я плачу настолько сильно.

Даже когда родители умерли, все, что я чувствовала – это пустота. Такая дыра внутри, от которой невозможно спрятаться. Слез не было, как и истерии. Я просто долгое время сидела и смотрела в одну точку, не в силах справиться с душевной раной.

А сейчас все эмоции выворачивает наружу. Они то и дело взрываются внутри с новой силой, а потом опять выливаются очередными горькими всхлипами.

Тяжелый пистолет так и лежит подле моих ног.

Если Амир теперь решит убить меня – пусть. Сил оставаться рядом с ним больше нет. Я выжата. Я разбита. И теперь не чувствую ничего.

Что-то сломалось внутри меня, напрочь лишая инстинкта самосохранения.

Теперь я ничем не отличаюсь от маленькой тряпичной куклы, которая так сильно намокла, что не может сдвинуться с места.

Она лежит, будто распятая на полу, и ждет своей участи. Незавидной, скорее всего, но ей плевать, ведь она всего лишь игрушка. Кусок ткани набитый ватой.

Сильный руки Амира поднимают меня с пола. Я все еще трясусь от невиданных мной ранее чувств. Сотрясаюсь в его могучих ручищах, как маленький озябший воробушек.

А бандит крепко прижимает меня к себе и куда-то тащит. Кажется, наверх. Наверное, закинет сейчас в свою комнату и накажет за безумную, глупую выходку по всей строгости.

И он такой теплый… Горячий даже… Мне приятно ощущать его температуру своей прохладной кожей.

А еще он вкусно пахнет. Очень. И запах такой странный… не встречала ранее…

Еще утром от него несло смертью, а теперь все поменялось. От того, что я чувствую, хочется ощутить покой. Умиротворение даже. Амир держит меня так, будто хочет защитить, а не растерзать своими острыми хищными зубищами.