«Кровная месть» — эти слова были произнесены не им. Не он начал вендетту… А закончить ее можно было только одним способом: убить всех, кто может обнажить оружие против его отца, братьев, сестры. А значит…

— Отправляйся в ад, дю Легрос! — сказал Рем устало и с размаху воткнул клинок под забрало рыцарю.

Донжон пал спустя четверть часа — у него просто не осталось защитников.

Игры кончились — к бывшей резиденции маркизов дю Жоанаров, которая, как оказалось, носила поэтичное название «Цитадель Чайки», маршировала армия коннетабля Бриана дю Грифона.

Стальная змея, состоящая из людей, лошадей, доспехов, клинков и знамен вилась по лесной дороге, постепенно взбираясь по пологому склону холма к замку. Аркан прикинул, что армия коннетабля состояла никак не меньше, чем из пяти или семи тысяч воинов. Бок о бок двигались герцогская гвардия и так называемые «вассалы короны», нетитулованные имперские рыцари-башелье, которые получали свои наделы за военную службу, присягая только и исключительно Императору.

Последние три десятка лет Императоров в Кесарии попросту не было, и башелье предложили свои услуги местным правителям, клянясь в верности не конкретному человеку, а скипетру — княжескому, герцогскому… Теперь их следовало называть не «вассалами короны», а «вассалами скипетра». На взгляд Рема это было несусветной глупостью: а если скипетр возьмет больной ублюдок типа дю Массакра и прикажет сжигать деревни с жителями или мучить маленьких детей?

Так или иначе — местоблюстителем герцогского престола по обычаю всегда был коннетабль, так что и армия подчинялась ему. Кроме герцогских сил, дю Грифон вел с собой и личную дружину — знамена с его эмблемами в виде мифического полуорла-полульва, виднелись в самом авангарде. Гремящей и пылящей колонной войско приближалась к взятому несколько дней назад замку дю Жоанаров. Его, Рема Тиберия Аркана Буревестника, замку!

— Монсеньор! — это обращение на западный манер слегка бесило баннерета, но деваться было некуда — еще сильнее его бесило «ваше высочество». — Монсеньор! Какие будут приказания?

— Накройте стол прямо тут, на барбакане. Я так и не попробовал знаменитого жоанарского выдержанного вина! И пошлите кого-нибудь… Шарль, попроси маэстру Доэрти встретить коннетабля. Патрик — благородный, и тем паче — капитан, моя правая рука… Это будет прилично. Пусть пригласит дю Грифона сюда, ко мне. За обедом переговоры пойдут гораздо продуктивнее…

— Переговоры? — Шарль, старый вояка, был уверен, что столкновения не избежать.

Аркан же вел себя довольно беспечно — и это удивляло верного вассала. Но, не сказав ни слова, сержант устремился вниз по винтовой лестнице. Рем вздохнул полной грудью: всё-таки червь сомнения точил его душу. Нет, он не опасался штурма: во время взятия этого замка ортодоксы не повредили укрепления, и сейчас твердыня, битком набитая воинскими припасами и продовольствием, могла показать зубы. Да и гарнизон рос день ото дня — ортодоксы юга герцогства продолжали присылать людей: по пять, десять, двадцать от каждого хутора, деревни, городка.

Отсюда, с массивного барбакана было видно, как сквозь распахнутые ворота на рысях вылетел одинокий всадник — Патрик Доэрти, со знаменем в руках. Он бесстрашно направлял коня к разворачивающемуся в боевые порядки войску коннетабля.

— Паяцы! — усмехнулся Аркан.

Они что, хотели показать готовность к штурму замка — плотными колоннами, через ров, вал и стены? Или произвести впечатление многолюдством, добротностью экипировки и воинской выправкой? На секунду Рем отвлекся от маневров армии коннетабля и залюбовался видом: замковый холм хотя и был пологим со стороны, обращенной к суше, но возвышался над окрестностями, занимая господствущее положение. Штормовое Последнее море, прибрежные леса и гавань с портом — всё это открывалось взору молодого баннерета.

— Луи! — обратился ко второму сержанту Аркан. — Пройдись по периметру, осмотрись. Я знаю, что всё в порядке, но… Чертов лес! Мы не должны прозевать врага, как Жоанары прозевали нас! И пускай Патрик, Оливьер и Скавр прибудут прямо сюда. Наверняка с дю Грифоном будет какая-то свита, значит и мне невместно встречать его в одиночку.

— Да, монсеньор!

Густые усы, нахмуренные брови, полный латный доспех, шлем на сгибе локтя, огромный меч у пояса — рыцарь без страха и упрека, герой десятка войн и сотни сражений, мессир коннетабль Бриан дю Грифон выглядел слегка запыхавшимся. Еще бы! В таком облачении подниматься по винтовой лестнице — серьезное испытание даже для человека подготовленного!

— Тиберий! — пропыхтел коннетабль.

— Маэстру дю Грифон — мое почтение! — раскланялся Рем.

— Почтение⁈ Это может быть чем угодно, только не почтением! Я ношусь по всему герцогству за твоим братцем и папашей в надежде их образумить, и тут выясняю, что на юге появился еще один Аркан, и уже вырезал под корень дю Жоанаров!!! Это что угодно — только не почтение! Это уже слишком, и я готов отдать приказ заковать тебя в кандалы, и повезти в Аскерон в железной клетке! Но…

— Но у меня тут целая крепость и семьсот воинов, м? — усмехнулся Аркан. — Вы и ваши спутники, наверное, притомились за долгую дорогу, а потому — лучше подайте знак своим людям, чтобы они спешились и отдохнули… А мы с вами перекусим чем Бог послал.

Широким жестом баннерет указал на накрытый стол, который приготовили его люди. Местным слугам Рем не доверял, и отправил их на все четыре стороны — тех, кто остался жив. Наверняка большая часть из них осталась тут же, недалеко, в порту — до него было всего-то полдня пешего ходу.

Воины коннетабля просто пожирали глазами угощение, да и сам дю Грифон, известный любитель застолий, явно засомневался.

— Да успеете вы еще заковать меня в кандалы, не вечно же я буду сидеть в этом замке! Если у вас останется такое желание — поймаете меня на пути к Закану, — Аркан подошел к столу и отодвинул одно из кресел. — Рано или поздно я соберусь его прикончить. А пока… Я не обедал сегодня, ваше появление поломало мне все планы… Так что я начну, а вы присоединяйтесь. Патрик, Оливьер — тут отличные бараньи ребрышки и вино — то самое! Садитесь, вам-то особое приглашение точно не нужно!

Дю Грифон и его люди некоторое время пялились на принявшихся за еду молодых мужчин, а потом коннетабль шумно сглотнул и сказал:

— Людвиг! Передай мой приказ дю Ришару — пусть располагаются на привал. Доспехи не снимать, коней не расседлывать!

Людвиг — высокий боевитый молодец с многократно сломанным носом, явно огорчился — он уже настроился на обильный перекус. Но — служба! Щелкнув каблуками, офицер побежал вниз, по винтовой лестнице. А рыцари Бриана дю Грифона с грохотом расселись вокруг стола. Доспехов они не снимали.

Патрик, Оливьер и Скавр подняли вверх кубки:

— Виват, Аркан!

— Виват, друзья! — откликнулся Рем и не чинясь принялся за еду.

Его соратники не отставали — печеное и жареное мясо, сыр, маринованные и квашенные овощи, свежий хлеб — всё что можно было раздобыть на кухне и в кладовых пошло в дело. Убедившись, что травить их тут точно не собираются, рыцари тоже принялись уписывать угощение за обе щеки. Аркан слегка расслабился: если бы они твердо решили, что намереваются арестовать или убить его — черта с два стали бы есть в доме врага.

— Так что там с обвинениями, маэстру коннетабль? — спросил он, когда первый голод был утолен. — Видит Бог, я действовал только для собственной защиты и в соответствии с благородным правом на кровную месть!

— Тиберий! — дю Грифон с шумом ляпнул кубком по столу и отодвинул от себя блюдо с мясом. — Ты что, пытаешься так нагло обмануть меня? Арканы сцепились с Заканом и дю Массакрами, боевые действия разгорелись чуть ли не на трети территории герцогства, и при этом всем хорошо известно, что осталось всего четыре претендента на скипетр, который лежит на престоле и ждет своего хозяина! И ты рассказываешь мне о кровной мести? Ты единственный из своих братьев, кто может претендовать на власть в Аскероне… Твоя мать…