Низкий раскатистый голос Игоря звучал словно гром в ночной тиши. Степан, придворный конюх, дремавший у конюшни, вскочил и бросился выполнять приказ. Два мужика поодаль принялись озираться и поспешили вернуться к работе, пока княжеский советник их не прижучил.

— Яська! Ты чего мнешься? Быстро за мной собирать провиант в дорогу!

Ярослава помогла подготовить пищу и воду, надежно привязать провиант к седлам. Затем она поспешила в свои покои, распахнула сундук и вынула кольчугу и плащ. Руки девушки подрагивали от волнения и предвкушения предстоящей поездки. Кольчуга была довольно тяжелая, искусно переплетенные мелкие колечки мелодично позвякивали при каждом движении. Ее редко доводилось надевать из-за того, что девушка почти не бывала в походах. Ярослава с трепетом провела пальцами по железному одеянию, прикрывающей тело до середины бедра. Девушка накинула длинный черный плащ из плотной ткани и поспешила к наставнику.

Первое время Ярослава оглядывалась по сторонам, рассматривая цветущую долину, в которой располагался Старград. Девушка любила местные красоты, особенно нестись галопом на Буране вдоль быстро речушки Змейки. Она своим потоком всегда указывала путь к выходу из долины.

Сперва путники выехали на хорошо протоптанную гонцами и торговцами дорогу, прилегающую через рощу, а затем поскакали по лугам. Очень быстро вид приелся и Ярослава погрузилась в размышления. Князь в последнее время стал совсем плохим, захирел, осунулся. Несмотря на то, что он был девушке неродным отцом, Ярослава волновалась за его здоровье. Князь вырастил ее как родную, признал своей дочерью. Да и девушка относилась к мужчине с теплом и почтением. Это все влияние или колдовство пришлого мага! Юная княжна хотела поделиться с Игорем своей догадкой, но не решилась. Наставник итак выручил ее, вступившись перед Князем.

Поля сменялись степями, рощи — долами. Все смешалось, виды казались одинаковыми. Даже лица людей в редких деревнях, которые попадались на пути, казались похожими. Дорога то исчезала, из-за чего приходилось вести коня под уздцы и всматриваться под ноги, то снова появлялась. Ярослава успела промочить ноги, когда они переходили через ручей, а от мошки чесалось все тело. Девушка почувствовала невероятную усталость, спина и плечи нещадно болели. Казалось, кольчуга и меч на боку тянут к земле. Чтобы отвлечься, думала девушка о всяком, с Игорем они почти не говорили. Даже во стоянки отдыха перекинулись всего парой слов.

Следующим днем, когда уже вечерело, Ярослава заметила вдали избы. Небо нахмурилось, морось пробиралась даже под рубаху. Ярослава замерзла, но не подала вида. Болотово встречала гостей не дружелюбно, но юная княжна была полна решимости. Деревня оказалась небольшой. По сравнению с Старградом она казалась совсем крошечной. Не более десяти домов стояли вплотную к березовому лесу. Покосившиеся избы мало чем отличались от тех, что они видели в других селениях. Путники спешились, оставили коней у частокола.

— Тихо что-то. — Проговорил Игорь и обнажил меч.

— Так может все по домам сидят? Погода гадкая!

Ставни домов были закрыты, где-то даже заколочены. Игорь постучал в дверь одного из ближайших домов, но никто не открыл. Тишина порождала неприятное предчувствие. Кажется, даже птиц не было слышно.

— Там женщина. — Указала Ярослава направо. Между домов, привалившись к одной из стен, стояла фигура. Длинные растрепанные волосы спадали на лицо, скрывая его.

— Где ваш старейшина? — окликнул ее Игорь, но не стал подходить ближе.

Женщина не ответила. Подалась вперед и, покачиваясь, вышла из тени.

— Где ваш старейшина? — повторил вопрос мужчина и чуть отступил, показывая жестом Ярославе отойти назад.

Женщина подняла голову и захрипела. Глаза ее были белыми, безжизненными. Кожа покрыта гниющими ранами. Нога и вовсе была сломана, сквозь запекшуюся рану торчала кость. Неожиданно женщина зарычала, будто зверь какой, из ее рта потекла черная густая жижа. Она посмотрела сперва на Игоря, затем остановила пустой взгляд на Ярославе. Широко открыв рот, то ли рычанием, то ли с хрипением, она бросилась к княжне.

— Выбрала дичь покрупнее? Я тебе не по зубам! — Ярослава сделала несколько шагов назад и обнажила меч, примеряясь, куда лучше ударить. Игорь не стал ждать, взмахнул мечом и одним сильным ударом рубанул по шее. Голова женщины покатилась по земле, оставляя темный след на земле. Тело рухнуло на дорогу у самых ног княжны. Мужчина присел, рассматривая его.

— Похоже мертва несколько дней уже. Посмотри, гнить начала.

Ярослава толкнула носком сапога голову, чтобы та перекатилась. Лицо женщины было перекошено, кожа почернела, глаза закатились. Рот продолжал вяло шевелиться. Юная княжна не боялась мертвецов, но это зрелище тревожило.

— Как же она может быть мертва несколько дней? Только что кинулась на нас!

— Мертвяки. — Ярослава вздрогнула и обернулась. Скрипучий голос раздался позади нее. Девушка не услышала приближения пожилого мужчины. — Мор выкосил почти всю деревню.

— Нас послал Князь Светозар разобраться с вашей бедой. Со старейшиной бы поговорить. — Игорь обтер меч об обрывки одежды убиенной и убрал в ножны.

— Старейшина я, Миколой кличут. Идем, бабка моя ужин сготовила. Только Олеську надо перенести, нельзя бросать здесь.

— Олеську? — Ярослава перевела взгляд на тело женщины. Очевидно, что это была жительница деревни, раз Старейшина ее узнал.

Игорь схватил за ногу убитую и поволок за стариком.

— Вечно мне достается все самое гадкое! — Ярослава присела, подобрала короткую веточку, лежавшую на дороге, и потыкала ею несколько раз в щеку отрубленной головы. Рот снова вяло зашевелился, выдавая новую порцию черной жижи.

— Ну и гадость! — Девушка взяла голову, ухватив за волосы, и поспешила за наставником. Ярослава всеми силами боролась с отвращением, старалась держать ношу на расстоянии вытянутой руки. Старейшина подошел к одному из домов, окна и дверь которого были наглухо заколочены.

— Полезай на крышу и брось Олеську внутрь. Там дыра есть, соломой ее прикрыли. Да смотри сам не упади.

Игорь взобрался на крышу, изба покачивалась под его весом, и затащил тело. Ярослава передала голову наставнику.

— Ну и смрад! — поморщился мужчина и прикрыл лицо. — Вы чего их не сожгли, а только заперли? Они же гниют!

— Да как же сжечь их! Все родные, знакомые! — старик смахнул слезу, притаившуюся в морщинках у глаз.

В избе старейшины, что косо стояла на другом концу селения, оказалось несколько человек. Любава, жена старика, суетилась, накрывала стол. Их внук Алешка, мальчишка лет пяти, крутился у нее под ногами. На печи похрапывал Тихон. Дверь подперли лавкой, на которую и присел Игорь.

Ярослава еще не приходилось бывать в избах деревенских жителей. Девушка заинтересованно осматривалась. Маленькая, тесная — не развернешься. Одни только покои княжны были в разы больше, да и богаче обставлены. В маленьком помещении умудрились вместить стол, лавки у стен, всякую утварь, да печь, на которой спали и готовили. Никакой красивой резьбы, сундуков с росписями, мягкого ложа. Несмотря на бедно обставленное жилище, деревенские, кажется, не были несчастны. Алешка заинтересованно поглядывал на Ярославу, прячась за юбкой матери. Скорее всего, для него гости казались такими же необычными, как и изба для княжны.

— Это все, кто остался? — спросил Игорь и вытянул длинные ноги.

— Нет, в соседней избе еще четверо. Одни старики остались. — Старейшина снова не сдержал слез. — Только Алешка, да Златка из юнцов. Всех молодых мор скосил.

— Когда это началось? — спросила Ярослава и присела на лавку рядом с наставником. Стоять приходилось пригнувшись, отчего спина снова начала ныть. Ярослава и Игорь были намного выше деревенских жителей, с их появлением в избе места почти не осталось.

— Да дней семь назад. — Проговорила Любава, разделывая куриную тушку. — Сперва пропала Мила. Всей деревней пошли ее искать на болото, думали сгинула. Так на следующий день сама воротилась. Да только не Милка это была! Глаза белые, кидалась на всех. Троих мужиков покусала, так те слегли в тот же день, а на следующий померли. Заперли Милу, да только беды на этом не кончились! — Любава устало опустилась на лавку. — Стали уходить на болото один за другим девки, да юноши. Как завороженные! Опосля воротились все обезумевшие. Мы их и заперли всех.