Вместе с Жерайс сидела страховочная группа – соединение Baker из Аквилы, Ришелье, Глостера и Кеппеля. И Вулкан, которая среди всей нервозной обстановки ухитрялась что-то вязать…

Тем временем возглавляемое Миральей соединение Dog – мгновенно окрещённое Underdog за несколько странный подбор кораблей – отправилось в один из пустовавших ангаров.

– Мы не ведём маневренный бой, как остальные отряды. Мы занимаем область, устраиваем в ней ловушку и уничтожаем любого, кто в неё попался. Кроме Марата – на данный момент именно нам предстоит придумать, как захватить его живым, а потом сделать это…

Канмусу слушали итальянца с некоторым недоверием. Соединение Dog включало в себя неудачников из неудачников – тех, кто не вписывался ни в какую тактику…

Гидроавианосец Миралья – настоящая пародия на полноценный авианосец. Большая часть его самолётов – музейные раритеты, не годные даже для разведки. На всех базах он играл большую роль на берегу, чем в море…

Линкор Барэм, дитя Алайского рынка, сын профессионального нищего – слишком медленный, чтобы успеть в бой, и давно разочаровавшийся абсолютно во всём.

Ему в пару броненосец Вяйнемёйнен – тот, кто прикончил линкор голыми руками, но при этом не догонит и черепахи…

Крейсер Элли, жертва китайского судостроения – не то крейсер, не то минный заградитель.

Эсминец Джипси – неудачливая настолько, что на прошлой базе рядом с этой большеглазой девочкой всерьёз боялись стоять…

Наконец, минный заградитель Мургеску – ни один адмирал так и не понял, что делать с этой канмусу.

И им предстояло победить Марат, даже в одиночку по мощи залпа сопоставимый с целой эскадрой? Миралья понимал всю невыполнимость задания, но всё же нашёл в себе силы сдерживаться и даже командовать:

– Джипси, тебя ждёт адмирал Котоми. Остальные – готовимся к выходу в море. За нами шестой полигон – самый дальний…

Эрнст Вебер

Пока в столовой шёл переполох, Котоми медленно поднималась на ноги с диванчика в своём кабинете. Дверь была заперта изнутри, и она не боялась, что кто-то увидит её голой. Она оделась, привела себя в порядок, налила чашку кофе и посмотрела в зеркало.

– Ну, Котоми, ты справишься со всем, сегодня ты будешь делать всё хорошо и верно, ты умница, – она часто начинала день с такого детского приветствия к самой себе. Это осталось у неё с тех пор, как она жила дома, а не в многочисленных общежитиях. Стрелка часов подбиралась к 10, и скоро было время визита Гориции, стоило подготовиться. Котоми расставила кресла в кабинете, поставила на небольшой столик пару чашек, приготовилась встречать гостью. Ровно без пяти десять она отперла кабинет и принялась ждать.

Гориция тащилась из столовой мрачнее тучи. Сейчас она была подавлена и зла одновременно. То состояние, когда, либо самой повеситься, либо вздёрнуть кого-то другого. Этот идиот Миралья взбесил её так, что девушку трясло от гнева. Разбазарил секретные сведения на весь мир просто потому что считал, что так будет правильно, а теперь им дают самоубийственное задание. Она на ходу жевала сигару во рту. Оказавшись перед кабинетом Котоми, Гориция задумалась. А зачем она вообще туда идёт? Что она там забыла? Её вызвали, но что ей там скажут? Что будут приказывать делать и всё такое? Стоит ли вообще идти или можно просто сбежать в свою комнату и запереться там ото всех. И так ведь настроения нет. Но тут в голове мелькает комната и отчаянный плач вчера. И тёплые мягкие руки девушки. Такие заботливые и нежные. Наверное, она и впрямь не просто адмирал. Странный адмирал, который впервые прикоснулся к ней и это было не страшно. Так может стоит пойти? В нерешительности она вынимает сигару изо рта и отрывисто стучит в дверь.

– Войдите, – слышит она голос нараспев. Вот уж странно, зачем так мелодично говорить эту простую фразу? Но Гориция открывает дверь и входит. Тут её, словно ждали. Она видит кресла, столик с чашками, уют и покой. Ещё ошарашенная такой переменой в ситуации, она входит.

– Здравствуйте, Вы меня вызывали.

– Не вызывала, а пригласила, – с улыбкой поправляет женщину Котоми.

– Проходи, конечно. Хочешь кофе? Ты была сегодня на завтраке что-то ела?

– Да уж, была, – бурчит Гориция и присаживается в одно из кресел, пока адмирал наливает ей чашечку чёрного кофе и ставит перед ней вазочку с печеньем.

– Что-то случилось? – озабоченно осведомляется девушка.

– Вы слышали, что сделал Миралья?

– А это, – улыбка на миг меркнет. – Да, он мне сказал ещё вчера. Он плохо поступил, да и вообще это нарушение устава. Но я думаю, что не Миралья виноват в том, что приказал штаб. Я позабочусь об этом. Не переживай.

– Вы спустите это на тормозах? – с раздражением говорит канмусу.

– Нет, конечно, но я считаю, что Миралья понимает свою степень ответственности за произошедшее. Я не буду лишний раз применять к нему дисциплинарные взыскания. Мне важно, чтобы он мог помогать остальным по мере своих сил. Это важнее командирских амбиций.

– Вы очень добры, – Гориция даже сама не поняла, с какой интонацией сказала эту фразу.

– Нет, я просто забочусь о том, чтобы все могли вернуться домой и быть счастливы. Я вижу свой долг в этом, – Котоми устроилась на жёстком стуле напротив Гориции и поставила перед собой чашку с кофе. – Ты сейчас хочешь поговорить о Миралье?

– Нет, я не знаю, о чём говорить.

– Тогда давай поговорим снова о тебе, – мягко предложила девушка. – Расскажи мне, что ты делала в этот день? Сидела в комнате?

– Нет, я гуляла вчера, – Гориция как-то задумалась и сильно смутилась. – В парке, смотрела на птиц.

– Тебе понравилось?

– Птицы – лучше, чем самолёты, – как-то странно заключила Гориция. – Они не злые, они никого не убивают.

– Ты не любишь авиацию, как я понимаю, да?

– Я осознаю этот страх, но ничего с ним не могу сделать.

– А хотела бы?

– Я бы хотела держаться подальше от авиации.

– В бою ты можешь сражаться против авианосцев?

– Могу, наверное, – задумалась женщина. – Я люблю, когда они тонут.

– Тебе доставляет удовольствие, когда ты уничтожаешь авианосец?

– Я чувствую свои силы, уверенность. Это хорошее чувство, тогда я их не боюсь.

– Это хорошо. Значит, ты можешь справиться со страхом, чтобы победить?

– Могу, наверное…Но я не знаю…сейчас, когда я сижу тут, ничего страшного нет, но когда я в море всё совсем иное. Всё совсем иначе. Мне становится тяжело, я теряюсь.

– Давно ты была в море?

– Не помню, наверное, давно.

– Ты даже на тренировки не выходишь?

– Не вижу в этом смысла. Какая разница, сколько тренироваться, если тебя всё равно уничтожат.

– Конечно, смерть неизбежна, но мы можем выбрать свою судьбу, ты не думаешь?

– Не думаю, мне кажется, что всё предопределено.

– Но ты ведь могла выбрать, приходить сюда или нет. Ты спокойно могла отказаться или убежать в свою комнату. Но ты выбрала прийти сюда.

– Ну… – Гориция снова задумалась. Котоми своими утверждениями заставляла её много думать. – Выбрала…

– Значит, разница есть?

– Может быть и есть, откуда мне знать?

– Ты не хочешь сама делать свой выбор? Сама выбирать свою судьбу?

– Не знаю.

Они несколько минут сидели в тишине. Гориция пила кофе, в то время, как адмирал даже не притронулась к своей чашке. Гориция отмечала для себя, что говорить с Котоми совсем не трудно, она спокойно ведёт диалог и очень мягко выдвигает утверждения и вопросы. Она ни с чем не спорит, только спрашивает. Причём спрашивает порой самые очевидные вещи, словно хочет, чтобы именно Гориция их сказала.

– Скажи, кто на базе тебе нравится, а кто не нравится? – задала вопрос Котоми.

– А причём тут это? – канмусу не поняла сути вопроса.

– Ну, просто. Есть кто-то, кто по твоему мнению неплохой человек?

– Мммм, – Гориция ответила не сразу. – Адмирал Шеер хорошая. Она заботилась обо мне, пока Вас не было. Приносила еду каждый день, немного говорила. Но она очень набожная, я не всегда могла понять, о чём она говорит. Она так говорит, что не понятно – тут она или где-то ещё.