– Товарищ капитан, – с сомнением покачал головой, обросшей черным волнистым, как у цыгана, волосом, Васек, – листы от жара так деформировались, что и эксперт вряд ли разберется.

– Исполнять! – рыкнул на него Орлов. Оперативники тотчас послушно полезли внутрь лабаза, неловко переступая через нагромождения обугленных бревен и ржавых, черных от копоти металлических листов, то и дело проваливаясь в золу почти до верхнего края голенищ кирзовых сапог. – Такая вот у нас грязная работенка, лейтенант, – сказал Клим, дружески глядя на Журавлева. – Зато дюже необходимая законопослушным гражданам. А всем этим тварям, которые нам жить достойно не дают, очень уж она не по нутру. Смекаешь?

– Товарищ капитан! – воскликнул Илья, неожиданно рассмотрев на стене под серым налетом копоти знакомые очертания филина. Он быстро подошел и ладонью аккуратно смахнул бархатистые хлопья сажи. – Видите? Это ночная птица филин!

– И что это значит? – спросил Орлов, хмуро уставившись на еле заметный рисунок.

Запинаясь от волнения, Журавлев торопливо рассказал начальнику отдела по борьбе с бандитизмом, при каких условиях ему впервые довелось увидеть такого филина.

– Только мы тогда с Сердюковым подумали, что это рисовала малолетняя дочь Житиковых, – виновато оправдывался Илья. – В это время она находилась у родственников… мать постаралась… ну, вы понимаете… переживала, что при виде мертвого отца… – он доходчиво покрутил пальцем у своего виска, – тронется умишком. Вот и не спросили.

– Лейтенант, ты точно ничего не путаешь? – спросил, посуровев лицом, Орлов.

– Товарищ капитан, – с обидой выговорил Журавлев, покрывшись от волнения красными пятнами, – вы за кого меня принимаете?

Орлов провел большим пальцем по рисунку и, глядя на черный отпечаток на подушечке пальца, задумчиво сказал:

– Уголь. Та-ак, значит, кое-что у нас вырисовывается. Ну-ка, пойдем, Журавлев, осмотрим дорогу на предмет отпечатков протекторов.

Проселочная дорога проходила на расстоянии чуть больше метра от бревенчатой стены складского помещения. Опустившись на колени, Орлов некоторое время внимательно изучал множество машинных следов, потом осторожно потрогал указательным пальцем один из смазанных отпечатков. Илья присел рядом, с интересом наблюдая за его действиями.

– Все понятно, – наконец произнес Орлов. – Здесь стояла полуторка. Эти следы изначально принадлежали ей в порожнем виде. А вот эти, чуть расплющенные, это уже когда машина была груженая. Смекаешь? – Он поднялся, отряхнул руки и громко позвал: – Шишкин, ну чего там у вас?

Скорым шагом подошли Шишкин и Федоров. Еще издали разглядев на их лоснившихся от пота лицах, перепачканных в саже, довольные ухмылки, Орлов заговорщически толкнул крутым плечом Илью и вполголоса проговорил:

– Что-то надыбали орлы.

– Фомкой орудовали, сволочи! – доложил Шишкин. – Но аккуратно, с расчетом, что пожар уничтожит все улики. В общем, все предусмотрели, только одного не учли, что мы на их обман не купимся. Так что сторож здесь действительно ни при чем – здесь я, признаюсь, немного погорячился.

– Значит, так. – Орлов оживился и деловито потер ладони, радуясь, что наконец-то они взяли верный след. – Мы сейчас с лейтенантом едем в управление, а на обратном пути Заболотников привезет сюда эксперта сделать слепки со следов шин и судмедэксперта, чтобы осмотрел обгоревший труп сторожа. Да, еще обойдите местных жителей, опросите, не видел ли кто из них какую-либо машину ночью. Ну там, свет фар, звук мотора и так далее. Не мне вас учить. – Капитан обернулся к водителю, который со скучающим видом нарезал круги вокруг автобуса, поочередно пиная носками сапог тугие шины, и зычно крикнул: – Заболотников, заводи свой драндулет!

– Гражданин начальник, гражданин начальник! – заполошно крича своим слабым грудным голосом, от крыльца сельпо к ним валко бежал заведующий Котеночкин, держась одной рукой за сердце. – Вас к телефону! Дежурный Соколов!

– А что так сразу – «гражданин начальник»? – передразнил его повеселевший Орлов. Он быстрым шагом направился к зданию сельпо, на ходу разглядывая на жирном лице заведующего заискивающую улыбку. – Боишься – значит уважаешь.

Помещение сельпо было такого маленького размера, что у Орлова мелькнула шальная мысль, как же этот пузырь Котеночкин здесь умудряется помещаться. Да еще тут же, у крошечного окна, за столом сидела худенькая девушка, по всему видно, бухгалтерша. У нее были коричневые нарукавники, туго обтягивающие тонкие нежные кисти рук резинками. При виде Орлова она почему-то сразу смутилась, и ее симпатичное личико покрылось легким румянцем.

Стол, принадлежавший заведующему, Клим определил с ходу, скользнув цепким взглядом по портрету Сталина на стене, расположенному строго над головой местного начальства.

– Соколов! – крикнул в трубку Орлов и озорно подмигнул симпатичной девушке, которая смутилась еще больше, и ее лицо прямо пыхнуло густым румянцем, отчего стало еще красивее. – Ну чего тебе все неймется? Докладывай!

По мере того, как дежурный рассказывал Орлову о новом ночном происшествии, случившемся на перегоне между Кочетовкой и Тамбовом, в результате которого от рук налетчиков пострадали несколько пассажиров, веселое лицо Клима мрачнело и скоро стало чернее тучи. Заметив произошедшие с ним изменения, девушка испуганно опустила глаза и притаилась в своем уголке, словно мышка-норушка, боясь встретиться с колючим взглядом сыщика.

– Я понял, – закончил Орлов, в сердцах громко положил трубку на рычаг и торопливо вышел, даже не взглянув на девушку, которая невольно сжалась еще больше.

– Журавлев, – окликнул он на улице Илью, – сейчас заедем с тобой в больницу, там опять подрезанные бандитами. Выясним, что там да как. И вообще, давай к нам в угро на работу устраивайся! Парень ты, смотрю, головастый, отчаянный, вон сколько орденов имеешь. А нам сейчас новые люди во как нужны! – Он с чувством черкнул себя ребром ладони по выпирающему острому кадыку. – Взгляд у тебя свежий, не замыленный – то, что надо для настоящего сыщика. Знания со временем придут. Сегодня же распоряжусь по поводу тебя, кадровик только обрадуется.

– Илюха, – сказал на другой день Орлов, обратившись к новому сотруднику панибратски, и от души хлопнул его по плечу с такой силой, что неслабый Журавлев, сидевший у окна на колченогом стуле, покачнулся, физически ощутив дружеское расположение своего начальника, – ты теперь нашего поля ягода! Так что безо всякого стеснения впрягайся!

И бывший фронтовик Журавлев, в душе неимоверно гордясь тем, что стал одним из непримиримых борцов с преступностью, с великой охотой впрягся. Да так, что уже к вечеру первого дня в полной мере ощутил на себе всю прелесть работы сыщиком: времени не хватило даже на то, чтобы подыскать себе съемную квартиру. Из-за отсутствия мест в крошечном милицейском общежитии, которое располагалось в бывшем особняке митрополита, Илья уже третьи сутки кое-как перебивался на диване в отделе. А тут как раз на горизонте замаячила эта таинственная неуловимая банда, которая в разработке стала называться бандой Филина. Для уголовного розыска дни настали самые горячие, и Илья с головой погрузился в прежде незнакомую для себя обстановку.

Чудом выжившая пассажирка поезда Москва – Тамбов, серьезно пострадавшая от «пера» налетчика, рассказала, что бандиты «как вихрь налетели» на лесном полустанке, а перед этим она как будто бы слышала голос филина. Сама она жительница деревенская и хорошо разбирается в птичьих голосах. Это было похоже на то, когда филины «так по-сумасшедшему» кричат, преследуя свою жертву. Он настолько показался ей зловещим, что у несчастной по коже пробежал «леденящий озноб». Предчувствие женщину не обмануло.

– Хорошо, что Матерь Божья отвела бандитскую руку, – проговорила она едва слышно и сделала слабую попытку перекреститься, но рука ее воле не повиновалась – женщина только пошевелила пальцами, собранными в щепоть. – Он пырнул меня в живот. «Лезвие не задело жизненно важные органы, прошло с ними совсем рядом» – так врач сказал.