Морган ходил по своему огромному кабинету в северном крыле королевского дворца и попыхивал трубкой.
— Мета твоя — отличная баба. Пусть работает с нами, пусть воюет — нет вопросов. И из девчонки этой — Долли ее зовут, правильно? — тоже можно полезного человека вырастить, если как следует воспитывать. Ради Бога, я тебе не запрещаю. Но сейчас мы будем говорить о делах. А о делах должны говорить только мужчины. Так у нас заведено. Ты ведь уже понял, наверно, флибустьерский закон запрещает нам жениться. На Джемейке много женщин, не принадлежащих никому. Мы можем жить с любою из них одну ночь, одну неделю, да хоть один год, но мы не должны владеть женщинами. А если флибустьер решает связать свою жизнь с одною-единственной подругой, он перестает быть флибустьером. Его не будут за это казнить, он просто станет называться буканьером, витальером или даже приватиром, если вдруг решит возделывать землю и разводить скот. Но даже витальеры и буканьеры, уходя в космос, оставляют своих жен здесь. Женщинам не место на кораблях.
— А как же Мадам Цин? — не мог не спросить Язон.
— Мадам Цин — редчайшее и величайшее исключение. Но она не просто женщина, — он замялся, — даже не совсем женщина. Ее ведь мужчины в обычном смысле не интересуют. Она удовлетворяется, когда пытает и убивает их.
— В каком смысле удовлетворяется? — решил на всякий случай уточнить Язон.
— Во всех смыслах, — перечеркнул Морган его сомнения. — Но она потрясающий боец, и мы всегда берем ее с собою. Вот только к руководству стараемся не допускать. Нельзя бабам стоять у руля, Язон, ну, нельзя! Это абсолютная истина. Да слышит меня Бог в эту минуту. Все. Теперь можешь задавать свои вопросы.
— Вопрос первый, — объявил Язон. — Что ты намерен делать дальше?
— Да ничего особенного. Отдохнем немножко, и с новыми силами — в бой! Дэвис уже разработал интересный маршрут. Караччоли предложил встречный вариант — одну богатенькую и плохо защищенную планетку. Пока думаем, обсуждаем.
— Прекрасно, — похвалил Язон. — Но ты меня, кажется, не понял. Я ведь спрашивал, что ты собираешься делать вместе со мной.
— Я тебя отлично понял, приятель. Но ты же не хочешь вместе со мною чистить торговые корабли и громить братьев наших меньших на недоразвитых планетах. Тебе же это скучно. Я правильно излагаю? Так вот. Ты и придумай, чем заняться. Иначе, зачем я тебя сюда тащил. Гулять вдоль берега моря ты мог бы и на Дархане.
— Вот так ты ставишь вопрос?
— Только так. И торопиться, друг мой, совсем не обязательно. Я улечу за добычей, снова прилечу, а ты тут пока побудешь, поразмыслишь. Хорошую идею надо долго вынашивать.
— Согласен. Однако, чтобы вынашивать хорошую идею, нужны еще и хорошие условия.
— Что ты имеешь в виду? — вскинулся Морган.
— А то не понимаешь Я тебе не костолом, я — человек творческий, и не могу работать, когда за мною постоянно шпионят и прослушивают каждую фразу через эти дурацкие браслеты.
— Ну, Язон, — Морган как бы даже успокоился. — Не стоит обижаться на такие мелочи. Слежка — это просто охрана, для твоей же безопасности. А прослушка — сам понимаешь, нам дорого всякое твое слово. Вдруг ты что-нибудь такое гениальное скажешь, да сам и забудешь. А тут пожалуйста: у нас все ходы записаны.
Язон улыбнулся уважительно, мол, ладно, хитрюга, не буду я с тобой пикироваться — смысла нет. Лучше сразу выдвинуть ультиматум.
— Пусть так, — сказал он, — но если эту трогательную заботу обо мне не упразднят уже сегодня, я буду готов служить твоей планете только в качестве простого бойца. Во флибустьеры, сам понимаешь, пойти не могу — женат. Значит, просто витальер или — кто там — буканьер?
— Погоди, — сказал вдруг Морган. — Ты с женою в храме венчался?
— Нет, а что?
— Ну, тогда считай, что ты не женат.
— Извини, Генри, женат, не женат — по рукам Мета не пойдет, да и мне все ваши девки как-то не интересны, так что...
— Да я не об этом, чудак ты человек! Давайте, вы у нас обвенчаетесь.
— Крайне любопытное предложение! — удивился Язон. — Подумаю. Но только ты не дал мне ответа, Генри.
— А это я просто время тяну, думаю, — простодушно объяснил Морган. — Хотя чего тут думать-то, на самом деле. Конечно, я вынужден принять твои условия. Ведь мне же новые идеи до зарезу нужны.
— Хорошо, — подытожил Язон. — А мне, в таком случае, нужны идеи старые. Понимаешь, я должен знать про вас если не все, то почти все. Я не претендую на знание секретных рычагов управления. Однако мне надо знать в деталях, как вы дошли до жизни такой. Более подробно, чем ты рассказал. Мне надо знать с доскональной точностью ваши технические, экономические, военные возможности. Иначе я буду предлагать нереальные проекты, или, как говорится, изобретать велосипед.
— Какой велосипед? — не понял Морган, и Язон подумал: «Ну, наконец-то я обскакал тебя в эрудиции!»
— Это такое двухколесное транспортное средство без двигателя, с ножным приводом. Придуман очень давно, и изобретать его вновь предельно глупо. Надо просто знать, что такое изобретение было.
— А-а-а, — глубокомысленно протянул Морган.
— Короче, мне нужен доступ к вашим архивам, — завершил Язон.
Морган грустно улыбнулся.
— Какие могут быть архивы у бандитов? Подумай. Мы стираем из памяти корабельных компьютеров даже маршруты самых последних полетов. Мы нигде не записываем настоящих имен тех, кто вливается в наш коллектив и становится флибустьером. Флибустьеры носят старинные ритуальные клички, происходящие по преданию еще со Старой Земли.
— Стоп! — решительно сказал Язон. — Кто дает вам эти клички? Уж не капелланы ли?
— Конечно, капелланы, они разыскивают их в старинных книгах.
— Та-а-ак! Но если я правильно понимаю, капелланы — это простые бывшие пираты, перешедшие здесь на спокойную работу.
— Да, — согласился Морган, — как правило, буканьеры, переставшие воевать в связи с увечьями или другими неприятностями.
— Тогда откуда же у них старинные книги? Неужели в звездных походах награбили?!
Язон увлекся, он развернул натуральный допрос и вел его поистине с вдохновением.
— Зачем награбили? — словно бы даже обиделся Морган. — В прежние времена на Джемейке было много старинных книг, но читал их здесь только один человек. А уж потом они стали обязательными во всех церквах.
