— Как звали этого человека?
— Старик Сус.
Морган выпалил это необычное короткое имя и тут же картинно прикрыл рот ладонью, мол, вот старый дурак — проболтался!
Не мог он проболтаться. Слишком хитер. Чтото совсем другое означал этот странный жест.
— Та-а-ак, — еще раз протянул Язон, довольно потирая руки, — вот теперь ты уже помогаешь мне работать, Генри. Весь архив-то, оказывается, просто в твоей голове. Про Старика Суса мы уже слышали однажды. Он что-то такое важное перетащил с Тортуги на Джемейку, потом заложил эту штуковину в банке, тогда вы и зажили как люди. Правильно я помню? Так, может, это и были старинные книги?
— Нет, это был аукснис жверис.
— И что же это за жверис такой?
— Не надо, Язон, разделять эти слова. Нехорошо. Не к добру, — проговорил Морган очень серьезным и даже зловещим голосом.
— Извини, — сдал назад Язон. — Повторяю вопрос: что такое аукснис жверис?
— Не знаю, — честно признался Морган, то есть похоже было, что честно. — Этого никто не знает. Это — таинство
— Чушь какая-то! — пробормотал Язон. — Как можно таинство в банк закладывать под проценты?
— Очень просто. Для таких, как Уэйн, нет ничего святого.
— А для вас есть? — удивился Язон.
— Конечно, есть, — потупился Морган.
Вот таким Язон его еще ни разу не видел. Неужели удалось, наконец, отыскать слабое место у этого бесстрашного и безжалостного предводителя флибустьеров. Так, значит, надо давить и давить в найденную точку.
— Ответь мне: Старик Сус знал, что такое аукснис жверис?
— Еще бы ему не знать!
— А когда он умер?
— А кто-то говорил, что он умер? — Морган испуганно вскинул глаза на Язона.
— Да нет, — растерялся Язон, — только ты сам говорил: прежние времена, старик. Я думал, так много лет прошло...
— Э, Язон, Старик Сус еще всех нас переживет.
— Понятно. Тогда в чем вопрос? — обрадовался Язон. — Я должен встретиться с ним. На какой планете он сейчас живет?
— На этой, на Джемейке, — ответил Морган бесцветным голосом.
— Ничего себе! Так пригласи его во дворец!
— Его — сюда?!!
На лице матерого пирата отразилась растерянность и какая-то ну прямо детская беспомощность.
— Или ты не хозяин Джемейки?! — сурово вопросил Язон.
Вот этого, конечно, не следовало говорить, но Язона уже понесло. Так хотелось додавить Моргана, так хотелось...
Главарь флибустьеров болезненно скривился. А потом его лицо словно отвердело мгновенно, и глаза блеснули из-под густых, косматых бровей холодной безжалостной сталью.
— Не указывай мне, динАльт. Я сам решу, как надо поступать. Сам. Ты понял? Хочешь увидеть Старика Суса — увидишь. Но тогда, когда я решу. А пока работай. Без этой информации. Тебе и так есть о чем подумать. Вспомни свои масштабные аферы, вспомни наш совместный полет. Попробуй совершить в мозгу то и другое. Должны получиться интересные результагы. Все технические данные, кроме особо секретных, я пришлю тебе с нарочным. Изучай на досуге. Гуляй по Корольграду. Съезди в другие места. Не бойся разговаривать с людьми. Обвенчайся с Метой во храме. Я не шучу, это тоже познавательно. Видишь, как много у тебя дел. А как только придумаешь чтонибудь действительно интересное, звони, заходи — гостем будешь.
Аудиенция явно подходила к концу. Язон поднялся, готовясь откланяться, но Морган остановил его:
— Дай-ка, пожалуйста, свой галактический паспорт. Поставлю туда специальный штамп, дающий тебе право перемещаться по всей планете. Только в космопорт не суйся, ради Бога. Там тебе никакой штамп не поможет. Вышибут под зад коленом. Обещаю. Ну как, договорились? А паспорт Меты можешь завезти в любой момент. Секретарша проштампует. Девчонке паспорт не нужен, она с вами. Вот и все. Успехов, друг мой.
Тональность разговора под конец изменилась слишком резко, но Язон все-таки рискнул совершить еще одну попытку спровоцировать флибустьера на откровенность. Он спросил этак небрежно, уже от дверей:
— Генри, а все-таки откуда взялся вокруг Джемейки этот чертов экран, через который не прорваться? Это для меня тоже исключительно важно.
Морган поднялся из-за стола, подошел к Язону вплотную, даже приобнял его за плечи и доверительно сообщил:
— Понимаю. Даже очень хорошо понимаю, насколько это важно. Но не только для тебя. Это, видишь ли, как раз моя стратегическая тайна. А ты обещал не претендовать на секретные рычаги управления.
— Ответ принят, — сказал Язон и дурашливо щелкнул каблуками, как это делали сотрудники СД и СС-1, приветствуя старших по званию. После чего с достоинством удалился.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
За десять дней, прожитых на Джемейке, трое инопланетнпков узнали о ней много нового, но нельзя сказать, чтобы общее впечатление как-то уж слишком круто переменилось. Просто всплывали интересные детали, забавные подробности.
Ну, например, на этой планете все-таки ковырялись в земле, несмотря на хвастливое утверждение свободно плавающего Моргана.
С особенным рвением занимались этим витальеры, которые оказались не только бандитами и налетчиками второй категории (по привилегиям), но еще и профессиональными кладоискателями. Их семьи хранили и передавали от отца к сыну старинные шпанские секреты о спрятанных на Джемейке богатствах. Откапывали это добро уже в течение двухсот лет, не меньше. Видать, шпанцы были большими любителями закапывать деньги и драгоценности в землю. Завоевание их планеты продолжалось не один год. Многие, убегая в горы, спасаясь в лесах или на островах, надеялись еще вернуться в родные места, вот и прятали нажитое. Большей частью это были именно монеты.
Чеканили их на старой Джемейке не скупясь, потому как золото добывали здесь же в богатейших месторождениях. И не только золото, но и самородное серебро. Когда Язону рассказали про самородное серебро, он сразу усомнился — не бывает такого, тем более что серебро это ценилось почему-то выше золота. У более грамотного аборигена удалось выяснить, какой именно металл добывали дремучие шпанцы на Джемейке. Это ж надо было додуматься чеканить монеты достоинством в одну десятую реала с портретом короля Педро Гомеса Пятнадцатого из химически чистого иридия! А всякий космоэлектронщик знает, что для навигационных приборов нет лучше катода, чем иридиевый с оксидно-иттриевым покрытием! В общем, как только на Джемейку опустился первый после Эпохи Регресса межзвездный корабль и шпанцы предложили в уплату за оружие серебро и золото, тут же выяснились истинные цены. Законы рынка возобладали над примитивной хитростью залетных торговцев: за золотой реал давали восемь кредитов, а за серебряный дециреал — аж целых две тысячи. Позднее золото сделалось еще дешевле.
