— Отлично, — Полак энергично положил ладони на стол. — Майор Сваротти, сорок восемь часов на разработку спецоперации.

Майор встал и вытянулся по стойке «смирно».

— Есть, сэр.

13 ноября 2333 г.

Там же.

Ровно в пятнадцать пятьдесят семь комп доложил о прибытии Сваротти. Мембрана исчезла, и в кабинет вслед за майором вошли генералы — начальники департаментов информационной войны и разведки.

За генералами семенят подчинённые, судя по всему, начальники отделов и лица, непосредственно участвовавшие в разработке операции.

Когда все расселись, Полак обратился к майору:

— Вам слово, Ник.

Сваротти не стал выводить информацию на личные компы присутствующих, а приказал конфигуратору сформировать интерактивный голографический экран. В центре стола вырос мерцающий куб.

— Итак, господа, мы проанализировали возможные варианты. В итоге, от временного отрезка с третьего по пятое сентября, предложенный коллегами из ДАРПА мы отказались. В этом срезе объект полностью прикрыт конфедератами. Что касается другого среза, он подходит как нельзя лучше. С моей точки зрения, самый удобный момент — вот этот. Семнадцатое июня, двадцать два часа сорок восемь минут. В это время на Воронцова и его друга князя Голицына напала австрийская диверсионная группа.

Майор вывел в куб видеозапись.

Крупным планом лица австрийских егерей. Командир. Напыщенный, важный и… полный ноль в диверсионной работе. Егеря быстро оседлали дорожку. Место не очень удобное, о чём егеря сообщили обер-лейтенанту. Но обер приказал «пасти» именно эту дорожку.

Показались русские. Крупный план. Воронцов, Голицын. Съёмка с другой точки. Помехи. Голицын остановился и потребовал приготовить оружие. Воронцов, дилетант, завертел головой.

Австрийцы бросились на врагов.

А Голицын молодец. Полаку докладывали, что князь владеет потомственной системой рукопашного боя. В деле — впечатляет.

Бой закончен.

— Предлагаю вот в этом месте, — Сваротти отмотал запись чуть назад и остановил кадр, где князь помог объекту подняться. Воронцов на несколько секунд замер, и как раз в профиль, если смотреть с позиции снайпера. — Объект неподвижен, попасть в шею с сотни ярдов для снайпера не проблема. Стрелять будем с этой точки, вот модель.

Голова Воронцова в русской полевой фуражке видна будто через оптико-электронный прицел. Перекрестие замирает на сонной артерии.

— Все бойцы штурмовой группы, — продолжил майор, — должны досконально изучить запись. Они должны до сотых долей секунды знать, что делает объект. Тогда промах исключён. Штурмовая группа — три человека, включая меня и снайперскую пару. Две группы прикрытия по три человека.

— Неплохо, — похвалил Полак. — Когда и куда планируется транслокация?

Майор переглянулся с генералами и продолжил:

— Территория Хартии и Союза в интересующем нас хроносрезе взяты под контроль русскими. Пробраться можно, но это время. Мы с коллегами посовещались. Идём в наглую, в лоб. Наводимся на хрономаяки конфедератов. Для отвлечения внимания нужно провести три акции прикрытия. Первая — массовая транслокация объектов на территорию Хартии, в первую очередь — Австрия, Германия, Италия и Турция. Потом все остальные. Вторая акция — транслокация группы в Галицию, сто пятьдесят километров к северу от места проведения операции. Задача — поставить генераторы помех, вызвать на себе значительные силы русских и при их приближении вернуться обратно. Третья — наша высадка с группой прикрытия, задачи группы те же. Группа прикрытия организует шум, бой, установку генераторов. Вот тут их можно не маскировать. Моя штурмовая группа идёт без бэк-модулей, без какой-либо ещё аппаратуры, влияющей на хронополе. Одежда — форма сорок четвёртого Камчатского пехотного полка русских со встроенной бронезащитой на основе наноткани двадцать второго века, пропитанной дилантантной смесью с десятикратным расширением. С пяти ярдов выдержит пулю винтовки Мосина. Все — рядовые. Я — в чине прапорщика. Оружие — карабины Манлихера, под один замаскировать спецружьё. Дополнительно, в доработанных сумках из-под противогазов, пистолеты-пулемёты с двумястами патронов. В вещмешках летняя полевая форма общеимперских полков Австро-Венгрии. Как только отойдём на двадцать километров, группа прикрытия уходят обратно. После выполнения задания прорываемся в Албанию, вот сюда, — на карте Албании запульсировала красная точка. — Здесь нас должны ждать с «пудингом».

Полак задумался. План хорош, но риск огромный. Лезть в наглую им уже давно не приходилось. Даже когда пытались вытащить Воронцова из Петрограда, транслоцировались в Британию. И лишь в завершающей фазе рискнули пойти в лоб. Там уже поставили и в нужный момент включили маяк. Но русские среагировали быстро. Операция провалилась. И ещё недоумок Литтл выругался по-английски. Джеймс без сожаления вышвырнул его из службы. Надо было под трибунал отдать.

И тут сейчас предлагают лезть в пасть к зверю. В наглую.

— Рискованно, майор. Очень рискованно. Дирак, Соммерс, что скажете?

Заговорил начальник департамента разведки Дирак:

— Согласен сэр, план очень рискованный, но мы считаем, вполне успешный. При проведении акций прикрытия, русские будут вынуждены распылять силы. У них людей не хватит. Шансы на успех большие.

Полак встал и прошёлся по кабинету, размышляя: «Кобба мы потеряли, и где он, неизвестно. Трек оборвался. Если кто-то из штурмовой группы попадёт в плен, русские из его памяти выудят всё. Зашита ведь будет снята. Что делать? Этого допустить нельзя. А что если». Полак на пару минут задумался. Наконец принял решение.

— Значит так, план утверждаю, но вношу коррективы. Майор Сваротти, вам участвовать в штурмовой группе запрещаю. Это не обсуждается, майор, — повысил голос Джеймс, заметив, что Сваротти хочет возразить. — Хватит нам Кобба. Вы находитесь в Албании и оттуда руководите операцией. И ещё, в штурмовую группу набрать курсантов пятого курса Академии и бойцов спецназа. Выбрать самых лучших. В случае чего, придётся ими пожертвовать. Если попадут в плен, ничего, что может повредить операции хоть в малейшей степени, русские не получат. На подбор кандидатов — два дня, изучение русского и немецкого языков, обычаев, местности, модели операции, тренировки — неделя. Все свободны.

(Хронослужба Конфедерации)

14 ноября 2333 г.

Московский региональный департамент

Подмосковье

Молчание давит. Уже двадцать минут они сидят у Кольцова и молчат. Из спецгруппы — сам Прилуцкий, девчонка, Олег Максутов, начальники отделов био- и хронофизики и непосредственный начальник Яна — подполковник Таран. Ждут Параскевича.

Наконец, дверь-мембрана распалась на атомы. В кабинет в сопровождении Параскевича вошёл директор Службы генерал Конфедерации Мустафин.

— Господа офицеры! — подал команду Кольцов.

Все тут же вскочили по стойке «смирно».

— Господа офицеры, — не стал слушать доклад директор.

Кольцов продублировал команду. Присутствующие опустились в кресла. Вместе с Мустафиным вошёл «Иван Иванович».

«Раз уж прибыл сам директор, дело действительно дрянь», — решил Ян.

Мустафин дал слово Параскевичу. Начальник департамента замогильным голосом произнёс:

— Итак, господа, случилось ЧП, — он обвёл всех мрачным взглядом. Ян, разумеется, понял, о чём речь. — Объект «Снегирь» вступил в половую связь с нативным объектом, княжной Анастасией Голицыной.

У присутствующих вытянулись лица и округлились глаза. Повисла тишина.

— Простите, Борис Гаврилович, — робко подал голос Таран, — а в чём проблема? Насколько нам известно, у «Снегиря» были половые контакты с аборигенками. И всё было нормально.

— Теперь всё иначе, Олег Палыч. Об этом доложит наш уважаемый «Иван Иванович». Прошу вас.