– И я стою у всего этого на пути?

– Вы стоите на пути, все так, – выплюнул Роб. – Если б мы смогли миновать вас, то держали бы их за горло. А теперь мы на улице, как в первый день нашей службы.

– Их?

Но Роб не может сдержать злость.

– С первого дня нам вешали лапшу на уши, в том числе и вы. Кенийские полицейские смеялись над нами, так же, как эти мерзавцы из «Три Биз». Ваш друг и коллега мистер Вудроу врал внаглую. Как и вы. Вы были нашим единственным шансом, но мы получили от вас по зубам.

– У нас есть к вам один вопрос, Джастин, – вмешалась Лесли, голос ее звучал более спокойно, но горечи в нем было никак не меньше. – И вы должны дать нам честный ответ. Есть вам куда пойти? Безопасное место, где вы сможете спокойно сидеть и читать? Лучше за границей.

Джастин попытался увильнуть от ответа.

– А если я вернусь в мой дом в Челси и включу настольную лампу? Ваши люди останутся у моего дома?

– Вас доведут до дома, отследят, когда вы ляжете спать. Наблюдатели уйдут, чтобы поспать несколько часов, ваш телефон будет прослушиваться. Ваш наилучший шанс – между часом ночи и четырьмя утра.

– Тогда у меня есть безопасное место, – ответил Джастин после короткого раздумья.

– Фантастика, – хмыкнул Роб. – Вот у нас – нет.

– Если оно за границей, воспользуйтесь водой и сушей, – начала инструктаж Лесли. – Как только окажетесь на материке, изберите рваный маршрут. Автобусы, местные поезда. Одевайтесь просто, брейтесь каждый день, не смотрите на людей. Не берите напрокат автомобиль, не летайте на самолетах. Говорят, вы богаты.

– Да.

– Тогда обзаведитесь крупной суммой наличными. Не пользуйтесь кредитными карточками или дорожными чеками, не прикасайтесь к сотовому телефону. Никаких телефонных звонков, которые оплачивают на другом конце провода. Не произносите в телефонных разговорах своей фамилии, компьютеры ее отследят. Роб сделал вам паспорт и репортерское удостоверение от «Телеграф». Не мог достать ваше фото, пока не позвонил в Форин-оффис и не сказал, что оно нужно ему для отчета. У Роба есть друзья в местах, знать которые нам не положено, не так ли, Роб? – Без комментариев. – Документы не идеальные, потому что времени у друзей Роба было в обрез, не так ли, Роб? Поэтому не пользуйтесь ими, пересекая границу Англии. Договорились?

– Да, – кивнул Джастин.

– Вы – Питер Пол Аткинсон, газетный репортер. И никогда , ни при каких обстоятельствах, не носите при себе оба паспорта.

– Почему вы это делаете? – спросил Джастин.

– Что вам до этого? – откликнулся из темноты Роб. – У нас была работа, вот и все. И нам не нравится, что мы ее потеряли. Вот мы и предоставляем вам возможность довести ее до конца. Нам-то дали пинка под зад, но, возможно, вы возьмете нас в мойщики вашего «Роллс-Ройса».

– Может, мы делаем это для Тессы. – Лесли передала ему нотную папку. – Идите, Джастин. Вы нам не доверяли. Возможно, поступили правильно. Но, если бы доверились, мы добрались бы до цели. Кто бы ни встал у нас на пути, – она потянулась к ручке дверцы. – Будьте осторожны. Они убивают. Но вы и так знаете об этом.

Вылезая из микроавтобуса, он услышал, как Роб говорит в микрофон: «Кэнди выходит из кинотеатра. Повторяю, Кэнди выходит из кинотеатра с сумочкой» . Дверца захлопнулась. «Конец главы» , – подумал он. Двинулся вдоль мостовой. Кэнди ловит такси, и она мужского пола.

Джастин стоял у высокого окна в кабинете Хэма и вслушивался в перезвон курантов, отбивающих десять часов, разносящийся над городом. Он оглядывал улицу, но расположился чуть в глубине, где сам мог видеть все, оставаясь практически невидимым для тех, кто наблюдал за домом. На столе горела лампа. Хэм расположился в углу, на кресле, истертом не одним поколением клиентов. С реки поднимался туман и покрывал блестящим ледком перила у часовни Святой Этелдреды, в которой Тесса часто и тщетно пыталась найти общий язык с Создателем. Горевшая зеленым неоном доска объявлений сообщала о том, что часовня восстановлена орденом розминианцев. Исповеди, благословения и венчания по предварительной договоренности. Вечерняя служба закончилась, и редкие прихожане один за другим вышли из часовни. Тессы среди них не было. На полу кабинета в пластмассовом ящике лежало содержимое «гладстона». На столе – нотная папка Тессы, рядом, в папках с логотипом фирмы, распечатки, факсы, фотокопии, стенограммы телефонных разговоро в, открытки и письма, собранные Хэмом за последний год его активного общения с Тессой.

– К сожалению, есть трудности, – с неохотой признался Хэм. – Не могу найти ее последних писем, которые получал по электронной почте.

– Не можешь найти?

– И от других тоже, если уж на то пошло. В компьютер залез вирус. Сожрал почтовый ящик и половину жесткого диска. Инженер еще работает. Когда сможет все восстановить, ты эти письма получишь.

Они поговорили о Тессе, о Мэг, о крикете, которому тоже нашлось место в большом сердце Хэма. Джастин испытывал к крикету полнейшее равнодушие, но попытался хотя бы выказать интерес. В сумраке ярко светился рекламный щит, призывающий посетить Флоренцию.

– Твоя курьерская служба между Турином и Лондоном работает в прежнем режиме, Хэм? – спросил Джастин.

– Абсолютно, старина. Каждую неделю. Правда, компанию поглотила другая, размером побольше. Обычное дело. Но люди те же, сменилось только высокое начальство.

– И ты по-прежнему используешь эти красивые кожаные коробки для шляп с названием фирмы, которые этим утром я видел в твоем сейфе?

– Если я с ними и расстанусь, то в самую последнюю очередь.

Джастин все смотрел на улицу. Они не уходили, крупная женщина в шубе и худощавый мужчина в трилби и пальто с поднятым воротником. Последние десять минут они смотрели на доску объявлений часовни Святой Этелдреды, хотя хватило бы и десяти секунд, чтобы переварить имеющуюся на ней информацию. Иногда, даже в цивилизованной стране, есть возможность узнать, кто есть кто.

– Скажи мне, Хэм.

– Все, что угодно, старина.

– Тесса держала в Италии много денег?

– Более чем. Хочешь взглянуть, где и сколько?

– Да нет. Они теперь мои?