– Кто-то шепнул им на ушко пару слов до меня, – объясняет Лесли.

Услышав мужской голос за спиной, Джастин оборачивается. Но это всего лишь стюард, интересующийся, удобно ли пассажиру. Может, мистеру Брауну помочь разложить кресло? Благодарю, мистер Браун не хочет его раскладывать. Может, включить мистеру Брауну видео? Благодарю вас, нет, мистер Браун прекрасно без него обойдется. Может, мистер Браун хочет задернуть шторку иллюминатора? Нет, благодарю, эмоционально, мистер Браун хочет любоваться космосом. А как насчет теплого мягкого одеяла для мистера Брауна? Врожденная вежливость заставила Джастина согласиться на одеяло. Он вновь посмотрел в черный овал иллюминатора и увидел Глорию, которая без стука входит в гостиную с подносом сэндвичей. Опуская его на стол, бросает короткий взгляд на раскрытый блокнот Лесли. Любопытство остается неутоленным: Лесли как раз перевернула страницу.

– Вы не переутомите моего гостя, дорогие? У него и так хватает проблем, не так ли, Джастин?

Чмокает в щечку Джастина, поворачивается, и все трое одновременно вскакивают, чтобы открыть дверь их тюремщице, выплывающей из столовой.

После ухода Глории какое-то время допрос перемежается жеванием бутербродов. Лесли открывает другой блокнот, с синей обложкой, а Роб, с полным ртом, начинает задавать вопросы, никоим боком не связанные с больницей Ухуру.

– Среди ваших знакомых есть люди, постоянно курящие сигареты «Спортсмен»? – по его тону понятно, что курение сигарет «Спортсмен» – тяжкое преступление.

– Нет… нет. Мы оба терпеть не могли сигаретный дым.

– Я говорю не только про тех, кто бывал у вас дома.

– Все равно, нет.

– Вы знаете человека, которому принадлежит зеленый большой вездеход для сафари с длинной колесной базой? Хорошее состояние, кенийские номера.

– В посольстве вроде бы есть бронированный джип, но я не знаю, о чем вы говорите.

– Знаете парней лет сорока, крепко сложенных, армейского типа, загорелых, с начищенными ботинками?

– Боюсь, никто не приходит на ум, – признается Джастин и облегченно улыбается, потому что говорит правду.

– Слышали о местечке под названием Марсабит, не так ли?

– Да, думаю, что да. Да, Марсабит. Разумеется. А что?

– Ага. Хорошо. Отлично. Вы слышали о нем. Где этот Марсабит находится?

– Рядом с пустыней Чалби.

– То есть к востоку от озера Туркана?

– Если не обманывает память, да. Какой-то административный центр. Место встречи для путешественников в северном регионе.

– Бывали там?

– Увы, нет.

– Знаете кого-нибудь из тех, кто бывал?

– Нет, полагаю, что нет.

– Представляете себе, что ждет усталого путника в Марсабите?

– Насколько мне известно, гостиница там есть. И полицейский пост. И заповедник.

– Но вы там никогда не были. – Джастин не был. – И никого не посылали туда? К примеру двух крепких парней? – Джастин не посылал. – Тогда откуда вам все известно об этом городке? Вы, надеюсь, не экстрасенс?

– Когда я получаю назначение в какую-то страну, то считаю необходимым взглянуть на карту.

– Мы располагаем информацией о том, что за два дня до убийства в Марсабите появлялся зеленый большой вездеход для сафари, Джастин, – спокойно объясняет Лесли, останавливая агрессивный напор своего напарника. – На нем приехали двое белых. Их приняли за охотников. Крепкие, подтянутые, вашего возраста, одеты в хаки, начищенные ботинки, как и сказал уже Роб. Ни с кем не разговаривали, только между собой. Не флиртовали со шведками, группа которых сидела в баре. Отоварились в магазине. Горючее, сигареты, вода, пиво, продукты. Сигареты – «Спортсмен». Пиво – «Уайткэп», в бутылках. «Уайткэп» продается только в бутылках. Они уехали утром, на запад, в пустыню. Следуя тем же курсом, могли бы к вечеру добраться до озера Туркана. Аккурат в районе Аллиа-Бэй. Пивные бутылки, которые мы нашли неподалеку от места преступления, были из-под «Уайткэп». Окурки – «Спортсмен».

– Наверное, мне следует задать вопрос, ведут ли в отеле в Марсабите регистрационную книгу? – любопытствует Джастин.

– Страница отсутствует! – с триумфом заявляет Роб. – Ее вырвали. Плюс сотрудники отеля ничего и никого не помнят. Они так запуганы, что забыли собственные имена. Мы полагаем, кто-то шепнул им на ухо пару тихих слов. Наверняка те же самые люди, которые разговаривали с персоналом больницы.

Но это была лебединая песня Роба в его роли палача Джастина, истина, которую он сам, пусть с неохотой, но, похоже, признал, ибо он хмурится, дергает себя за ухо, а с губ едва не срываются извинения, но у Джастина на это нет времени. Он переводит взгляд с Роба на Лесли и обратно. Ждет следующего вопроса и, не дождавшись, задает свой:

– Как насчет службы регистрации автомобилей? Горький смешок сорвался с губ полицейских.

– В Кении? – в унисон спросили они.

– Тогда компании по страхованию транспортных средств. Импортеры, поставщики. Во всей Кении не так уж много зеленых больших вездеходов для сафари с длинной колесной базой. Поиск займет не так уж много времени.

– Местная полиция этим занимается, – отвечает Роб. – К концу следующего тысячелетия, если мы будем хорошо себя вести, возможно, нам дадут ответ. Импортеры, откровенно говоря, идея не из лучших, – продолжает он, коротко глянув на Лесли. – Есть тут фирма, «Белл, Баркер и Бенджамин», известная также как «Три Биз»… слышали о ней? И о ее пожизненном президенте, сэре Кеннете К. Куртиссе, гольфисте и преступнике, для друзей – Кеннете К.?

– В Африке все слышали о «Три Биз», – Джастин мгновенно перестраивается. Если сомневаешься – лги. – И, очевидно, о сэре Кеннете. Он – личность.

– Его любят?

– Я бы сказал, восхищаются. Ему принадлежит популярная кенийская футбольная команда. И он носит бейсболку козырьком назад, – добавляет Джастин с такой неприязнью, что полицейские смеются.

– Я могу только сказать, что «Три Биз» не откажешь в рвении, да только результат нулевой, – резюмирует Роб. – Служащие просто горят желанием помочь, но не помогают. «Нет проблем! К полудню вы все получите». Да только с того полудня прошла неделя.