– Ты собираешься обо всем написать Джастину, дорогая?
Вопрос смутил Гиту. Какая разница, собирается она писать Джастину или нет? На что намекала Сара? В посольстве Джастин стал персоной нон-грата. Неужели и здесь к нему относятся точно так же?
– Я уверена, что Джастин хотел бы, чтобы я ему написала, – признала она. – Но я напишу, если мое письмо успокоит его. Я не буду писать ничего такого, что может причинить ему боль. Я хочу сказать, Джастину известно, что Тесса и Арнольд путешествовали вместе. Весь мир теперь знает об этом. Если между ними что-то и было, он с этим смирился.
– О, между ними ничего не было, дорогая, можешь мне поверить, – Сара хохотнула. – Это все газетные сплетни. Ничего не было. Я знаю это точно. Привет, Эбби, как дела, дорогая? Это моя сестра Эбби. Вот уж у кого мужчин было больше, чем у многих. Она четыре раза выходила замуж.
Скрытый смысл последних фраз Сары, если он и был, ускользнул от Гиты, потому что она пыталась придать лжи хоть минимум правдоподобия.
– Джастин хочет заполнить все пробелы. Узнать максимум подробностей. Чтобы получить насколько возможно полную картину ее последних дней. Я хочу сказать… если ваши слова могут причинить ему боль, я передавать их не буду. Само собой.
– Полную, значит, картину, – улыбнулась Сара, покачала головой. – И что, по-твоему, они здесь делали, дорогая? Слонялись по лагерю, как молодожены? Ничего такого не было и в помине.
– Очевидно, участвовали в работе семинара по правам женщин. Вы ведь тоже принимали в нем участие? Наверное, руководили им. Я не спросила вас, чем вы здесь занимаетесь. А следовало. Извините.
– Не извиняйся, дорогая. Все в порядке. Ты просто еще не освоилась. Не очень-то понимаешь, куда попала, – Сара рассмеялась. – Да, теперь вспоминаю. Была я на этом семинаре. Может, даже руководила им. По очереди с другими. Группа подобралась хорошая, вспомнила. Две умные женщины из Диака, вдова-врач из Авейла, самодовольная, но отзывчивая, несмотря на самодовольство, пара юристов, не помню откуда. Хорошая команда, это точно. Но что эти женщины будут делать по возвращении в Судан, трудно сказать. Зато гадать можно, сколько угодно.
– Может, у Тессы были какие-то дела с юристами? – с надеждой вставила Гита.
– Может, и были, дорогая. Но только многие из этих женщин никогда не летали на самолете. Многим стало нехорошо, они перепугались насмерть, так что нам пришлось взбодрить их, прежде чем они смогли говорить и слушать, а привезли их именно для этого. Некоторые так перепугались, что не могли ни с кем разговаривать, хотели просто вернуться домой, где мужчины вытирали об них ноги. Я всегда говорю, дорогая, нечего лезть в это дело, если боишься неудачи. Совет Сары-Суданки – считай свои успехи и даже не думай о провалах. Ты все еще хочешь расспрашивать меня о семинаре? Замешательство Гиты усилилось.
– Так она этим и занималась? Помогала им прийти в себя?
– Насчет этого, дорогая, мне ничего не известно.
– Но вы должны хоть что-то помнить. Что она делала? Что говорила? Тессу забыть невозможно, – слова прозвучали грубо, хотя ей этого не хотелось. – И Арнольда – тоже.
– Ну, я не могу сказать, что она внесла лепту в эту дискуссию, дорогая, потому что она в ней не участвовала. Тесса не участвовала в дискуссии. Это я могу сказать точно.
– А Арнольд?
– Арнольд тоже.
– Даже не читала доклад или что-то такое?
– Нет, дорогая. Ни он, ни она.
– Вы хотите сказать, что они просто сидели молча? На Тессу это не похоже. Да и на Арнольда. Сколько времени продолжался семинар?
– Пять дней. Но Тесса и Арнольд не оставались в Локи все пять дней. Редко кто задерживается тут надолго. У всех, кто приезжает сюда, быстро возникает желание поехать куда-то еще. Тесса и Арнольд в этом не отличались от остальных. – Она помолчала, изучающе оглядела Гиту, словно хотела определить, отвечает та каким-то ее требованиям или нет. – Ты понимаешь, о чем я говорю, дорогая?
– Нет. Боюсь, что нет.
– Может, ты знаешь то, о чем я не говорю?
– Я лишь пытаюсь выяснить, что они тут делали. Арнольд и Тесса. В последние несколько дней их жизней. Джастин в своем письме настоятельно просил меня это выяснить.
– Дорогая, ты случайно не взяла с собой его письма?
Гита трясущейся рукой достала письмо из наплечной сумки, которую купила специально для этой поездки. Сара унесла его в тукул, чтобы прочитать под свисающей с потолка лампочкой, постояла, задумавшись, прежде чем вернуться на веранду и опуститься на стул. По выражению лица чувствовалось, что она в замешательстве.
– Ты собираешься что-то мне сказать, дорогая?
– Если смогу.
– Тесса сама говорила тебе, что она и Арнольд едут в Локи на семинар по правам женщин?
– Это они говорили нам всем.
– И ты ей поверила?
– Да. Мы все поверили. И Джастин. До сих пор верим.
– И Тесса была твоей близкой подругой. Как я слышала, чуть ли не сестрой. Но при этом она не назвала тебе другую причину своего приезда сюда? Не сказала, что семинар по правам женщин – предлог, точно такой же, как семинар самообеспечения потребителей – предлог для тебя? Я не ошиблась?
– Когда у нас только завязалась дружба, Тесса многое мне рассказывала. А потом стала тревожиться за меня. Думала, что говорит мне слишком много. Что нехорошо взваливать мне на плечи такую ношу. Я – вольнонаемная, принята на временную работу. Она знала, что я думаю о том, чтобы подать заявление о приеме на постоянную работу. Что собираюсь вновь сдавать экзамен.
– И планы у тебя остаются прежними, дорогая?
– Да. Но это не означает, что мне нельзя говорить правду.
Сара отпила чаю, поправила козырек кепки, уселась поудобнее.
– Как я понимаю, ты собираешься пробыть здесь три ночи?
– Да. Возвращаюсь в Найроби в четверг.
– Это хорошо. Очень хорошо. И семинар будет интересным. Джудит – умная женщина, она об этом позаботится. Она, правда, резковата с тугодумами, но не со злобы. Просто ей хочется как можно эффективнее использовать время. А завтра вечером я познакомлю тебя с моим добрым другом капитаном Маккензи. Никогда о нем не слышала?
– Нет.
– Тесса и Арнольд никогда не упоминали о капитане Маккензи в твоем присутствии?