**

Эмеральд хорошо помнила бессонные ночи, когда вместе с Сиреной, своей лучшей подругой и самым близким человеком в монастыре, читала при свечах, сидя у кровати Опаль. Опаль чахла на их глазах, губы ее были мертвенно бледны и сухи, но несчастная сиплым голосом просила почитать ей еще. Эми не могла ей отказать, пыталась хоть как-то сгладить тяготы проклятой болезни.

Сирена обычно прижималась к Эми и клала голову той на колени, задумчиво глядя на бушующую вьюгу за мутным стеклом, вполуха слушая мягкий голос подруги.

Однажды, когда Опаль заснула, она поднялась и почти зло проговорила:

- Побыстрее бы уже отмучилась, бедная.

- Что ты такое говоришь, Сирена? - ужаснулась Эми, глядя на подругу изумленным взглядом.

Ведь она знала, что Сирена не могла такого сказать в здравом уме.

- А разве она сможет выжить? Только страдает, и причем, уже очень долго. Я просто рассуждаю здраво, Эми. Беспрестанно молиться не поможет, мы обе это знаем. Нужно смотреть правде в глаза - наша сестра мучается с каждым днем все сильнее, но обратного хода у нее нет. Она умирает. Так не лучше ли если все быстрее закончится для нее?

- Ах, Сири... - обреченно прошептала девушка, качая головой.

Она сама не знала, как лучше. Ведь ее надежда на выздоровление Опаль тоже таяла с каждым днем.

А потом, когда их сестра умерла, она вдруг осознала, что вера ее с каждым днем увядает, точно благоухающие розы по осени в палисаднике у западного крыла. И на данный момент в ней почти ничего не осталось. Только обыкновенная усталость от того, что жизнь никак не меняется, течет своим унылым чередом. И, для того чтобы выжить среди тех, кто так внезапно появился в ее жизни шесть лет назад, ей придется стать черствее, сильнее и грубее. Не надеяться на какие-то Небесные Силы и святую Анхелику. Только на саму себя.

Но пока, увы, ей никак не удавалось, постоять за себя. С каждым днем издевательства становились изощреннее, взрослее и омерзительней.

Сегодня стало совсем худо, потому что сестры Беверлей окончательно озверели и накинулись на нее вдвоем после всех уроков. Никто не вставал на защиту, да никогда, впрочем, никто не вмешивался, и Эми затравленно смотрела на двух разошедшихся девушек.

- Я видела, как ты положила мою брошь к себе в сумку, - вопила Грета, старшая из них. - Прямо вот этими грязными ручонками! Ты хоть знаешь сколько это стоит?! Фамильная драгоценность!

- Да откуда она знает...

- Я не трогала твою брошь, - Эми постаралась оставаться спокойной, хотя все внутри закипало огненной лавой. Да сколько можно?! - И ты прекрасно это знаешь. И ты, Иви, тоже. Вы же обе знаете, что я ни разу не брала из того, что вы так усердно мне приписываете.

Остальные ученики смотрели на них с любопытством, неспешно собирая свои вещи. Учитель уже ушел домой.

Раскрасневшаяся Иви выхватила из рук Эмеральд сумку и в ярости закопошилась в ней. Поиски не увенчались успехом, и она перевернула сумку, вытряхивая из нее все содержимое. Учебники и перья посыпали на пол.

- Что ты делаешь? - возмутилась Эми.

- Ты воровка! Я точно это знаю! - брызгала слюной Иви.

- Не брала я ничего! Больно надо!

А Грета, расплывшись в самодовольной улыбке и скрестив руки на груди, отошла в сторонку. Конечно же, брошь оказалась у Эми в сумке. Она обреченно вздохнула. Такое уже бывало много раз.

- Вы же сами и подложили!

- Еще хватает наглости врать благородным особам в лицо! - фыркнула Иви.

И не дав Эмеральд опомниться, подняла ее в воздух, используя магию. На беду девушки, обе сестры превосходно владели магией воздуха. Эми завизжала от страха, хватая руками пустое пространство, но поделать ничего не могла. В ней не было и капли волшебной силы, которая могла бы противостоять им.

Иви подбрасывала Эмеральд как тряпичную куклу, и та прекратила кричать, лишь усиленно жмуря глаза, чтобы не затошнило.

- Что за кошмарные рейтузы до колен? - заржал Примус Гонт, схватившись за живот.

- Монашеская мода вызывает умиление, - улыбаясь, поддакнула Грета.

Эми в ужасе осознала, что ее неглиже наблюдает весь класс.

Корни Фрайс гоготал на пару с Олафом Варусом, сотрясая стены душного класса своим резким хохотом. Холодная Аларис покосилась на них и ленивой грациозной походкой направилась к выходу, ее уже ждал личный слуга, чтобы проводить домой. Мерзкий Сардан Маро нездоровым взглядом пялился в ее сторону, подавшись вперед и расширив глаза. Сделал шаг вперед и открыл рот, явно намереваясь изрыгнуть очередную гадость.

Как же она от них всех устала! Кальдерран их поглоти!

И тут, когда она совсем уже не ожидала, бешеная свистопляска неожиданно прекратилась. Девушка плюхнулась на пол, почувствовав, как в конце кто-то все же смягчил ее падение. Одернув подол платья, она утомленно прикрыла глаза, не желая никого видеть.

- Ты? - изумленно воскликнула Иви. Все притихли.

Не выдержав, Эми все же открыла глаза, чтобы увидеть прямо перед собой лицо Рикхарта Гаэрди. И вот, удивительное дело, Рикхарт молча протягивал ей руку, словно намереваясь помочь. Опешив, она так растерялась, что все же неуверенно подала ему подрагивающую ладонь. Одним рывком он поднял ее с пола, и тут же отпустил руку. Она успела почувствовать сухое тепло юношеской ладони.

Сузив глаза, Сардан вышел вперед, преграждая дорогу Рикхарту. Синие глаза гневно сверкали, лицо приобрело злющее выражение.

- Какого дьявола, Рик? Ты на чьей стороне?

Тот спокойно начал собирать свои вещи, словно вспомнив, что вообще-то пора покинуть школу. За окнами на острые башенки соседнего корпуса опускался багряный закат. Воздух стремительно остывал.

- Гаэрди? - злился Маро, подойдя к тому вплотную и практически дыша в затылок.

С удовлетворением отметил про себя, что на пару-тройку дюймов он выше.

- Чего?

- Я задал вопрос.

- А я не хочу тебе отвечать. Кто ты мне такой? - парировал Гаэрди, закинув сумку на плечо.

Только сейчас Эми заметила, что даже Аларис осталась, наблюдая за сценой. Внезапно на лице Сардана появился глумливый оскал.

- Влюбился в Святошу?

Рикхарт как-то странно посмотрел на одноклассника, тонкие губы дрогнули в улыбке.

- Как знать, как знать... - так, спокойно усмехаясь, он прошел мимо застывшего от его слов Сардана.

Сжав челюсти, тот сверлил взглядом его спину, понимая, что тот только что его уделал. На глазах у всех. И виной тому была ненавистная Святоша.

Однако, когда та проскользнула мышью мимо него, вцепившись в свою сумку, как в щит, он не преградил ей путь, а наоборот, отступил на шаг, чтобы до него даже не донесся ее запах.

**

Глава 4

В крепости короля Кальдеррана, Аскона Адары, было неприветливо и темно. Над замком сгустились серые мрачные тучи, но дождя не бывало уже долгое время. Только промозглый ветер дул, словно намечался конец света.

Но для Аскона родные стены служили исправно, ни разу не впустив врага, и этим стенам он был благодарен. Благодарен землям Кальдеррана, что ни один враг не выживал на них, поскольку земля стала совсем неплодородна и суха.

Темное королевство славилось своим не лучшим разнообразием - в одной части, где стояла засуха, а урожай оказался выжжен - люди страдали от удушливого пыльного воздуха и пекущего солнца. А в другой будто через проведенную черту тяжелые снега вдавливали жилища людей в твердую стылую землю, заставляли коченеть от пронзительного холода. Укутываться в толстые шкуры.

Крепость короля стояла на границе этих двух непохожих миров, являющимися одним целым.

И там, и там совсем не осталось шансов на беззаботное будущее, и в последние годы кальдерранцы стали известны своими свирепыми войнами. Ради ресурсов, рабочей силы и новых земель они отправлялись в соседние королевства. Грабили, собирали пленных, но возвращались на свою родную землю, пытаясь возродить то, что безвозвратно уходило, утекало из их пальцев.