3 сентября 36 г. до н. э. на широте якорной стоянки Навлоха между Милами и Мессиной произошло решающее сражение. Бой был очень ожесточенным, корабли сталкивались друг с другом, а воины часто переходили на палубы вражеских судов, схватываясь с противником врукопашную. И все же успех был на стороне Агриппы. Помпей потерял большую часть своего флота и в растерянности бежал в Мессину. Сухопутная армия Помпея, оставшаяся без полководца, сдалась Агриппе. Помпей потерял голову. Он вызвал из Лилибея находившиеся там части под командованием Плиния Руфа, но не дождался их. С еще оставшимися у него 17 кораблями Секст покинул Мессину и направился на восток. Занявший Мессину Руф через некоторое время капитулировал.

Помпей прекрасно понимал истинную цену дружбы между Антонием и Октавианом и хорошо знал, что рано или поздно они сойдутся в решительной схватке за верховную власть. И он решил подтолкнуть Антония к этой схватке и стать ему в ней союзником. Для начала Секст прибыл в Митилену, где всегда были сильны пропомпеянские настроения и где он сам вместе со своей мачехой жил в начале гражданской войны. Митиленцы благожелательно встретили сына Помпея Великого. Но в это время Секст узнал о поражении Антония от парфян и решил сыграть свою игру. Он одновременно направил своих послов и к Антонию в Александрию, и к царям Фракии и Понта, и в Парфию. Антония он призывал начать войну с Октавианом и обещал ему всяческую помощь. От фракийцев он ожидал защиты от нападения с Балканского полуострова. Через Понт намеревался добраться до Парфии. А от парфян ждал помощи в подготавливаемой войне, которую он собирался вести с Октавианом, но уже не ради дела Антония, а только в свою собственную пользу. При этом он рассчитывал, что благодарная память об его отце все еще живет в восточных провинциях республики и в местных вассальных царствах, так что он будет иметь в этом регионе солидную опору.

Однако планы Секста провалились. Отправленные им посольства к «варварам» были перехвачены агентами Антония, что дало тому повод начать подготовку к войне с Секстом. Главной причиной этого было, конечно, нежелание Антония иметь на своей территории ни в каком качестве, даже в качестве союзника, потенциально весьма опасного соперника. И Антоний приказал Марку Тицию собрать корабли и войско и двинуться против Помпея. Когда-то Тиций был захвачен моряками Секста, но тот отпустил его к Антонию, и теперь этот же Тиций стал командующим в возможной войне с Секстом Помпеем. А пока Секст сам собирал корабли и войско, антониевский наместник провинции Азии Гай Фурний, еще не зная о намерениях своего вождя, колебался и не решался открыто выступить против Помпея. Но тот скоро сам дал повод для такого выступления. Переправившись на материк, он захватил город Лампсак и из живших там колонистов Цезаря набрал три легиона пехотинцев и 200 всадников. Это стало сигналом к началу военных действий. В первом сражении Секст одержал победу, но к Фурнию скоро подошли подкрепления, и он снова выступил против Помпея. Военные действия развернулись на территории Вифинии. Помпей захватил города Никею и Никомедию, завладев там значительной добычей, но вскоре понял, что шансов успешно воевать с Антонием у него практически нет. Это поняли и некоторые из еще остававшихся с ним друзей, которые вместе с ним покинули Сицилию, а теперь решили все же оставить безнадежное дело. К тому же им явно не нравилась перспектива эмиграции в Парфию, что в тех политических условиях автоматически делало невозможным их возвращение в Рим. Среди покинувших Секста был даже его тесть Либон. В это время в регион прибыл и Тиций с кораблями и значительной сухопутной армией. Оказавшись в таких условиях, Секст решил через Малую Азию пробиваться к парфянам. Фурний, Тиций и галатский царь Аминта, выполнявший приказ Антония, стали его преследовать. Секст попытался было выиграть время, заявляя о посылке специального посольства к Антонию, но антониевские полководцы терять времени не захотели и потребовали безоговорочной капитуляции. Тогда Помпей решился на хитрость. Он сделал вид, что остается в лагере, а сам ночью покинул его и направился к морю, чтобы сжечь корабли Тиция. Но перебежчик сообщил об этом антонианцам. Конница Аминты настигла Помпея, и тот предпочел без всяких условий сдаться Тицию. Но Тиций уже имел к этому времени приказ Антония расправиться с Помпеем. Выполняя этот приказ, Тиций отвез пленника в Милет и там приказал убить его. Произошло это уже в 35 г. до н. э., когда Сексту было, вероятно, немногим более 30 лет.

Если шансы на победу в гражданской войне у Гненя Помпея Великого были приблизительно равны с Цезарем и его поражение было в значительной степени обусловлено его собственным характером, то у его сына таких шансов было очень мало. Ресурсы Сицилии, даже вместе с Сардинией, не шли ни в какое сравнение с теми, какими обладали триумвиры. Положение можно было изменить только каким-либо решительным действием, на которое его время от времени толкал Менодор, но Секст на такие действия решался крайне редко. У него практически не было долговременной стратегии, он ограничивался временными успехами, и это сыграло в его судьбе роковую роль. В дипломатии же он не сумел переиграть не только хитроумного Октавиана, которого вообще переиграть в этом деле было чрезвычайно трудно, если не невозможно, но и гораздо более простодушного Антония. В принципе разгром Секста был предрешен.

Когда говорят о жестокой борьбе претендентов на единоличную власть в последние десятилетия Римской республики, то обычно имеют в виду пары протагонистов, первых актеров военно-политической сцены, — Цезаря и Помпея, Октавиана и Антония. Но и в том, и в другом случае последнему и решительному бою за господство в государстве предшествовали тройственные союзы, триумвираты, в которых кроме двух будущих непримиримых врагов участвовали и третьи лица, не менее честолюбивые, не менее амбициозные, но сошедшие со сцены еще до окончательной смертельной схватки. В первом триумвирате это был Марк Лициний Красе, во втором — Марк Эмилий Лепид.

Лицинии были старинным и знатным плебейским родом, по своему происхождению, возможно, связанным с этрусками. Когда в 494 г. до н. э. плебеи добились создания должности народных трибунов, в числе двух первых (позже их число увеличилось до десяти) был Гай Лициний. Самым знаменитым Лицинием раннего времени был Гай Лициний Столон, который, будучи в 376 г. до н. э. народным трибуном, вместе со своим коллегой Люцием Секстием Латераном предложил законы, согласно которым никто не имел права иметь на земле, принадлежавшей всему римскому народу, имения больше 500 югеров, практически ликвидировалось долговое рабство (хотя пока и на время), одним из консулов должен быть обязательно плебей. Это произошло в период упорной борьбы патрициев и плебеев, когда первые отстаивали свое исключительное право на руководство римской общиной, а вторые упорно добивались равноправия. Борьба вокруг законопроектов Лициния и Секстия продолжалась десять лет, но в конце концов патриции были вынуждены уступить. Предложения трибунов были приняты, и в 366 г. до н. э. появился первый консул-плебей, и им стал Секстий. Сам Лициний стал консулом пять лет спустя. Борьба двух сословий раннего римского общества на этом не закончилась, но законы Лициния-Секстия стали решающим шагом на пути установления полного равноправия патрициев и плебеев. В ходе этой борьбы сформировалась римская civitas, являвшаяся характерной римской формой полиса, а верхушка патрицианских и плебейских родов и составила римскую аристократию, нобилитет. В тесный круг римского нобилитета входили и различные ветви Лициниев.

Одной из ветвей рода Лициниев были Крассы. В конце III и в начале II в. до н. э. был известен Публий Лициний Красе, близкий к семье Сципионов. Он сделал блестящую карьеру, став начальником конницы при диктаторе Квинте Фульвии Флакке, эдилом, цензором, в 205 г. до н. э. консулом, причем его коллегой был Публий Корнелий Сципион, тогда уже с блестящей победой вернувшийся из Испании, а через несколько лет разгромивший самого Ганнибала и получивший почетное прозвище Африканский. С 212 г. до н. э. и до самой смерти в 183 г. до н. э. Красе был верховным понтификом, т. е. возглавлял всю культовую жизнь государства. Его похороны были необыкновенно пышными, еда бесплатно раздавалась всем желающим, а в память покойного 120 гладиаторов сражались между собой. Карьера Публия Красса пала на время жестокой и упорной войны с Ганнибалом, и сам он принимал в ней активное участие. Но этот Красе был известен не только военной и политической карьерой и не только своим положением верховного понтифика, но и своим огромным богатством. Он был первым из Крассов, который официально стал именоваться Дивитом (Dives, Богач), и это второе (после Красе) прозвище стало наследственным в его фамилии.