Долго думать об отношениях, а уж тем более об Инге ему не хотелось. От самобичевания и самокопания Стефан не страдал, наоборот, он редко думал о собственных чувствах. Впрочем, они никогда его не тревожили и не мешали нормальной жизни. Он не был чувствителен несмотря на свою творческую натуру художника. Без рисования, кстати, ему давались эти дни трудно, но, скорее, не потому, что ему как воздух было необходимо рисовать, а потому, что последние месяцы он действительно много и кропотливо работал над иллюстрациями для энциклопедии толщиной в пятьсот страниц. Конечно, он не все рисовал сам, но зато он следил за работой других художников. Поэтому сейчас, когда можно было отдохнуть от работы, ему постоянно казалось, что он делает недостаточно.

Валялся в постели Григориадис достаточно долго. На самом деле это было одно из его любимых занятий. Но день обещал быть интересным, ведь уже через пару часов он приземлился на Миконосе.

Белый остров казался ненастоящим с высоты полета. Стефанос выбрал отель сегмента люкс, чтобы не просыпаться от посторонних звуков. Хотя найти дешевый вариант было трудно: всем известно, что Миконос – место роскоши. Это классика, привлекающая самых богатых людей, как лыжные курорты Швейцарии.

Для Стефаноса деньги не были проблемой. Его сбережения на счету позволяли ему останавливаться в самых дорогих отелях, но Александрос с детства учил его обращаться с деньгами грамотно, не тратить на роскошь и ненужную мишуру. Конечно, их семья никогда ни в чем себе не отказывала. Они жили хорошо – лучше, чем большая часть немцев, но без излишка. Поэтому оплатить отель на Миконосе, где номер на три ночи стоил две тысячи евро, было не так уж и легко.

Номер был просторным, но не слишком. Из окна было видно море: отель находился на горе. На террасе номера стояли небольшой бассейн и джакузи. Стефанос был в восторге от своего решения.

Вечерняя прогулка по острову тоже была прекрасна. Белые домики с синими дверями, балкончиками и крышами выглядели как декорация, и с трудом верилось, что в них кто-то действительно жил. Узкие дорожки, вымощенные серым камнем, то спускались, то снова поднимались, время от времени превращаясь в ступеньки. На деревьях, посаженных вплотную к домам, красовались яркие цветы, что делало город еще более неправдоподобным. Людей было немного, вероятно, потому, что Стефанос шел сам по себе, не по туристической тропе, без особой цели увидеть какую-то достопримечательность. Зато по дороге встречались коты – разных расцветок, презрительно смотрящие свысока, прячущиеся под лестницами, греющиеся на солнце и просто занимающиеся какими-то своими кошачьими делами.

Когда дорожка наконец привела Стефаноса к Маленькой Венеции, он увидел уютный ресторан, столики которого стояли так близко к краю воды, что вода попадала на посетителей. Стефан посчитал большой удачей, что как раз к его приходу освободился столик. Было заметно, что гости этого заведения были туристами, прибывшими сюда на пароме на один день, чтобы посетить самые разрекламированные места. Истинные ценители отдыха приехали на остров совсем с другой целью: они дни и ночи проводили в клубах у моря, где вечеринки не заканчивались.

Стефан заказал себе рыбу на гриле и бутылку белого вина. Почти сразу ему принесли бутылку в ведре со льдом, оливки, оливковое масло и свежий хлеб. Прекрасная погода, вкуснейший микс из четырех видов оливок и хрустящий свежий хлеб, больше похожий на чиабатту, помогли скрасить ожидание: рыбу подали аж через час после того, как он сделал заказ. В какой-то момент мимо него прошло странное существо. Увидев его краем глаза, он сперва подумал, что это был ребенок, но шагал он уж очень медленно. Стефанос обернулся и увидел пеликана! Огромная птица, полтора метра высотой, вышагивала между столиками ресторана, словно был тут завсегдатаем. Гости ресторана моментально вытащили телефоны, чтобы сфотографировать крылатого гостя. Пеликан же спокойно прошел между столов и зашел на кухню. “Что еще удивительного и странного произойдет здесь со мной?” – с усмешкой подумал Стефан.

Вечерело. Григориадис даже не следил за временем. Слишком приятно было проводить этот день так, как он его проводил: без спешки гуляя по улочкам, наслаждаясь видами, поедая вкусную дораду с гриля с чуть подгоревшей корочкой и пробуя вкусные вина.

Все это время он думал о том, как ему поступить дальше. Ехать через три дня на Крит? А может, ему удастся найти здесь кого-то, кто мог бы ему наконец перевести все письма? Только кого? Как найти грека, который хотел бы этим заняться? Это казалось такой простой задачей, но на самом деле каждый грек, который встречался ему на пути, не выглядел как человек, готовый помочь ему. Ну не просить же об этом официанта. Да и раскрываться перед каждым встречным, рассказывая историю своей семьи, не хотелось. Стефанос был открытым человеком, но не настолько, чтобы рассказывать такие интимные подробности всем подряд. Он вспомнил, как рассказал обо всем той компании друзей в Афинах.

Покончив с ужином, довольный Стефанос раздумывал о том, чем бы заняться дальше. Он совершенно не устал, несмотря на перелет и на то, что он ходил несколько часов. Казалось, что из-за погоды и морского воздуха у него появлялись силы.

Проходя мимо одного из пятизвездочных отелей, Стефан заинтересовался атмосферой в саду. На зеленой лужайке, не свойственной для здешних мест, стояли столы, рядом с которыми беседовали красиво одетые люди. Играла танцевальная музыка. Пальмы, украшенные гирляндами, делали лужайку более праздничной.

– Извините, вы будете заходить? – вдруг спросил чей-то мужской голос за его спиной.

Стефанос очнулся от размышлений и заметил, что стоял в проходе перед забором, где был вход на территорию отеля.

– Да, извините, – ответил он и прошмыгнул внутрь.

– Вы есть в списке? – услышал он и обернулся. Оказалось, спрашивали не его, а мужчину, стоящего сзади.

Стефанос прошел в сад. Атмосфера там была действительно праздничная: девушки были одеты в вечерние платья, а мужчины в костюмы. Григориадису сразу стало неловко за своей внешний вид: белые, немного затоптанные кроссовки, льняные бежевые шорты и льняная белая рубашка. К нему быстро подошел официант, подав фужер шампанского, которое Стефанос тут же выпил.

Это место, которое издалека выглядело как сад, оказалось на самом деле огромной территорией с бассейном, длинным баром и двухэтажным рестораном. Стефанос ходил один, рассматривая гостей мероприятия. Он никак не мог понять, где он оказался, но при этом не мог никого спросить об этом, так как не хотел выдавать, что попал сюда абсолютно случайно.

– Вы уже видели Монику? – говорил женщине в синем обтягивающем платье с увесистым бриллиантовыми колье мужчина, который сильно напоминал кого-то из звезд. Только кого, Стефанос никак не мог вспомнить.

– К сожалению, нет, но жду, когда она появится. Говорят, на ней будет восхитительное прозрачное платье.

– Она всегда выглядит великолепно, – сказал мужчина, немного похрюкивая.

Стефана разрывало от любопытства. О ком шла речь? Кто была та Моника?

– Я на днях смотрела ее новый фильм. Кажется, она похудела еще на пару килограммов для этой роли.

– Мгм-мгм, – протянул в ответ мужчина, словно смакуя еду.

К сожалению, на этом Григориадису пришлось закончить подслушивать чужие разговоры: к нему обратилась девушка с тугим длинным хвостом и уродливо сделанным носиком, который делал ее похожей на эльфа.

– Добрый день, – сказал она, мило улыбаясь, оголяя свои белоснежные зубы, – я Элайза. А вы?

– Стефанос. Стефанос Григориадис, – смущенно ответил он.

Он был раздражен из-за того, что у него не вышло остаться незамеченным в своей одежде, в которой он никак не вписывался в местную тусовку.

– Чем вы занимаетесь, Стефанос? – пропищала девушка.

– Я… – Стефанос задумался. Он не знал, что нужно ответить, поэтому ответил просто как есть: – Я художник.