— Дочка, может чайку? Поди замёрзла с дороги? — аккуратно спрашивает меня тёть Оля. — Пытается отвлечь.

— А кофе есть? — спрашиваю с надеждой, вспоминаю, что сегодня свою порцию кофеина я так и не получила.

— Конечно, есть! Сейчас сварю.

— Не спешите, я пойду, переоденусь и мне бы в душ, если можно.

— Конечно, конечно! Пойдём, Катюш, я всё тебе покажу.

Дети увлечённо смотрят «Каникулы в Простоквашино» по телевизору. Я обожаю этот мультик до сих пор и сама бы с удовольствием посмотрела его вместе с ними, но сейчас не время. Провожу ладонью любовно по их головам и поднимаюсь за хозяйкой по широкой лестнице на второй этаж.

Только сейчас замечаю, что дом очень большой и уютный. Вокруг чистота и порядок. Везде мягкие ковры, на стенах висят картины с изображением пейзажей. Возможно даже местных. Здесь тепло и очень комфортно, как будто я уже здесь бывала и не раз. Успеваю заметить, что из современного в доме только телевизор, ванная комната и газовое отопление.

— Тёть Оль, мне бы какую-нибудь футболку. Если есть. Мы с Димкой так неожиданно сорвались, что я совершенно с собой ничего не взяла. — Оправдываюсь перед женщиной. Мне так неловко. Ведь, я ей никто. Абсолютно чужой человек.

— Господи! Дочка, ну, что ты так переживаешь! Знаешь сколько у меня здесь вещей?! Хоть каждый день меняй, за несколько лет не повторишься.

Оставив меня одну, в выделенной мне комнате, тёть Оля вернулась к детям. А я решила немного осмотреться. Комната была маленькой и очень тёплой. Может даже слишком тёплой. Я сразу стащила свитер через голову и повесила его на спинку стула возле окна.

Здесь стоял большой шифоньер советских времён, в котором и находилась часть обещанных вещей гостеприимной хозяйки. Раскладывающийся диван, одно кресло и стол со стулом.

На стене, как и на полу, висел ковёр, который удивительным образом преображал маленькую комнатушку. Созерцать мягкое ворсистое полотно с замысловатым узором было куда приятнее, чем скучные голые стены. Наверняка он здесь висел не только для красоты, но и для сохранения тепла. Плюс ко всему, он позволял немного отгородиться от посторонних звуков. Так делали наши соседи по подъезду в моём далёком детстве.

Двери в остальные комнаты были плотно закрыты, и я не осмелилась туда зайти. Хотя очень хотелось взглянуть хоть бы только одним глазком на комнату Светланы Владимировны и Андрея Дмитриевича. Может там осталась какая подсказка, ну, или хоть что-нибудь. Только я не спросила у тёть Оли, какая из закрытых комнат, отведена пропавшим людям. Теперь уже поздно.

Прихватив чистое полотенце и длинную футболку, я пошла в ванную комнату. Телефон я держала в руках, не выпуская, периодически названивая на знакомый номер, слыша в ответ неизменно-ненавистный голос робота. В ванной мне пришлось с ним расстаться. Я разделась и вмиг покрылась гусиной кожей. Здесь было ощутимо прохладнее, чем в других помещениях. Я быстро влезла в холодную душевую кабину и включила до упора кран с горячей водой. Прохладные струи хлёстко били меня по лицу, отрезвляя, возвращая надежду и уверенность.

Я обожаю принимать душ, подолгу стоять под упругими струями, но не сегодня. Расходовать воду в чужом доме, мне было неловко. Поэтому помывшись наскоро не совсем ещё нагревшейся водой, без мочалки, я быстро вылезла и вытерлась насухо мягким полотенцем, чтобы не простудиться. Мне даже удалось не намочить волосы. Слишком длинные, долго пришлось бы сушить, а фена я здесь не увидела. Хотя, не исключено, что он находится в одном из многочисленных шкафчиков, в которые я тоже предпочитала не залазить.

Я ждала звонка от Димы. Не хватало определённости. Я до сих пор верила в то, что с Димиными родителями всё хорошо. Плохие мысли я отгоняла прочь.

Новая футболка оказалась не только длинной, но и очень широкой, габариты у нас с тёть Олей диаметрально противоположные. Пришлось частично заправить её в джинсы, как сейчас модно. Спускаясь вниз по лестнице, я ещё раз набрала номер Светланы Владимировны и, услышав заезженную фразу, тихо чертыхнулась.

С кухни доносились оживлённые голоса детей и умопомрачительные запахи. Желудок опять напомнил о себе болезненным спазмом. Самое время для обеда, а я ещё даже кофе не пила. Есть мне категорически не хотелось, а вот от кофейка, я бы не отказалась.

Внезапно телефон в моих руках ожил, заставив моё сердце замереть и пропустить удар, я впилась глазами в экран. Это был Завальский. Ну, наконец-то!

— Да, — тихо ответила я, так и не спустившись вниз до конца.

— Я в девятой городской больнице. Никому ни слова. Бери такси и приезжай. — Кладёт трубку, не дождавшись моего ответа.

Голос его был таким сжатым, глухим, просто жутким, что у меня кожа дыбом встала. Перед глазами резко потемнело и я вцепилась рукой в перила, чтобы ненароком не упасть. Уверенность в положительном исходе таяла на глазах. Я начинала верить в то, что произошло нечто нехорошее. И мне было очень страшно.

— Дочка, ты чего здесь прячешься? — мягко спросила меня тёть Оля, выходя в коридор и вытирая мокрые руки о передник. — Идём обедать, детвора уже начала.

Я растерялась. — Тёть Оль, я…, мне в город нужно! Срочно!

Брови хозяйки взметнулись вверх и, предупреждая её протест, я продолжила уже более уверенным голосом.

— Дима забыл у меня в сумке свой кошелёк со всеми документами. Растяпа! Только что позвонил и попросил срочно его привезти. Ни денег, ни документов! — потрясла я мобильным для убедительности. — Вы не могли бы заказать мне такси в город, пока я переоденусь?

— Хорошо, но это же так дорого… — растерялась женщина, — может, лучше на автобусе поедешь?

— Тёть Оль, времени нет! Мне быстро нужно.

Кэт

Спустя десять минут я уже сидела на заднем сидении такси. Картинка за окном сливалась в одно неразборчивое пятно из-за застывших слёз, а я судорожно сжимала ледяными пальцами многострадальный мобильник в ожидании звонка. В мою версию с забытым кошельком поверили все, даже бдительные дети не уловили подвоха. А после того как тёть Оля объявила им о наличие вкусного пирога к чаю, так обо мне и вовсе больше никто не вспоминал.

Всё к лучшему. Не умею я врать. Да, и не люблю это делать, даже из необходимости. На раз палюсь.

Амир: «Помощь нужна? Могу приехать!» Так стыдно. Щёки мгновенно вспыхнули, ладони вспотели.

Кэтти: «Ещё ничего не известно. Будут новости, напишу. Спасибо тебе.»

Надеюсь, Димка всё-таки с ним поговорил и всё объяснил другу.

Дорога в город показалась мне безумно долгой, в отличие от полуденной. Хотя, я была в пути не более чем сорок минут.

Остановившись возле унылого серого здания больницы, я сразу заметила мрачную фигуру бывшего мужа. Он стоял на лестнице и смотрел прямо на меня. Я не возьмусь описать то, что увидела в его глазах. Это было страшно!

Расплатившись с таксистом, я направилась к нему на ватных ногах. Так и не застегнув пуховик, я шла нараспашку, не чувствуя холода, только грохот собственного сердца в голове, в ушах, во всём теле…. Ничего не соображая, я пробиралась к нему, врезаясь в прохожих, которых здесь было дикое множество, не прерывала зрительного контакта ни на секунду. Я как будто плыла против течения и цеплялась за его взгляд из последних сил, как за спасательный круг, боясь его отпустить. Иначе- топориком на дно. Паника.

Он так и стоял на лестнице, не шевелясь. Высокий, мрачный, тёмный, он держал меня крепче каната, крепче цепей, не давая упасть, притягивая к себе всё ближе и ближе. Подойдя к нему вплотную, я поднялась на ступень выше, чтобы стать с ним в один уровень. Дима наклонился и упёрся головой мне прямо в сердце. Просунул руки под пуховик и прижался ко мне так крепко, что рёбра начали жалобно трещать и, стало тяжело дышать. Сердце то замирало, то пускалось в сумасшедший галоп, учащая мой пульс. Я судорожно впилась пальцами в его волосы и не могла ни пошевелиться, ни слова вымолвить. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем он нарушил тишину.