— Ещё есть вопросы?

— Не знаю, - я в раздрае.

— Ну, если что-то появится, то я всегда на связи. Звони, буду рада с тобой поболтать. Ты клёвая. Всё, целую! Пока-пока!

— Пока, — прошептала я в трубку, в которой уже раздавались бесконечные гудки.

А потом снова заскулила. Но теперь от облегчения. Болезненного, но такого желанного. И оно, словно мягкое пуховое одеяло окутало меня, и я ещё долго лежала, нежась в нём, как в защитном коконе. Боясь пошевелиться. Боясь анализировать. Думать.

И мечтать.

Спустя вечность в какой-то безумной панике подскочила на ноги. Заметалась по комнате, спятившей от заточения птицей. Замерла у окна, слепо вглядываясь вдаль. А затем, боясь собственных мыслей, что как тараканы лезли из всех щелей, кинулась в ванную комнату, где принялась долго умываться холодной водой, чтоб хоть немного прийти в себя.

Не помогло. Не отпустило.

Разделась. Полезла в душ, где тут же зарычала и заохала, когда ледяные капли обожгли тело.

А затем снова заплакала, понимая, что я не просто проиграла в этой битве. Нет! Я добровольно сложила оружие и выкинула белый флаг. Но, при всём этом, я не чувствовала себя побеждённой.

И это понимание напрочь сносило мне крышу.

— Ладно, Лер. Ладно. Утро вечера мудренее, — уговаривала я сама себя остыть, сев задницей на пол душевой и обняв себя за колени.

Ну куда там? Облизываю губы, а в ушах перманентной трелью звенят слова Данилы:

— Вспоминай, Лера…

И в голове, словно по заказу, неистовым торнадо закрутились воспоминания. Я и ОН. Шри-Ланка, горы, пляжная дискотека и первый настоящий поцелуй с привкусом концентрированной страсти. Яхта, киты. Мой (наш!) первый раз. Откровенные, но ослепительно восхитительные эксперименты. Закаты и рассветы. Чувства, что яркой вспышкой разгорелись за рёбрами. Предательство и побег от того, от кого убежать нельзя, потому что он уже давно и безнадёжно пробрался под кожу. Боль, страх, опасная химия от новой встречи. Шантаж, горящий в ночи дом. Долгие месяцы незамутнённого счастья…

Но стоило только чиркнуть спичкой и наш мир сгорел дотла.

Из кабины буквально вывалилась, чертыхаясь и костеря себя почём зря. До красноты растёрла тело полотенцем, им же просушила волосы и настоятельно приказала себе топать в постель.

Но сон не шёл. И воспоминания бесконечным калейдоскопом ярких брызг и искр продолжали высвечивать мои поплывшие мозги. Покрутилась туда-сюда. Накрылась с головой подушкой. Порычала сама на себя:

— Спи, глупая!

А спустя несколько минут замерла, слепо уставившись в потолок и горестно выдохнула. Потянулась за телефоном и в, казалось бы, тысячный раз открыла то самое сообщение.

«Я люблю тебя».

И вот где-то тут поняла, что всё. Я так больше не могу.

И не буду!

Подскочила на ноги. Не включая свет, вытянула из шкафа бельё, джинсы и водолазку. Бросилась в прихожую, где торопливо обулась, нахлобучила на ещё влажные волосы шапку. Накинула на плечи пальто и крутанула замки на входной двери.

Всё! Быстрее!

Лихорадочно вдавила пальцы в кнопку вызова лифта. Он, на моё счастье, сразу же распахнул передо мной свои металлические створки, будто бы ждал всё это время, когда же я дозрею и решусь на этот шаг навстречу своему будущему.

Кабина летит вниз. Я задыхаюсь от адреналиновой волны, окатившей тело с головы до ног. А затем несусь ветром из подъезда и дальше, через улицу. Туда, где под тенью плакучих ив по-прежнему на своём боевом посту стоит чёрная иномарка.

Не добегая всего несколько шагов, торможу. А после вымученно улыбаюсь, когда водитель, заметив меня, выходит из салона и хмуро смотрит на меня.

— Валерия Дмитриевна, первый час ночи, вернитесь домой, я вас очень прошу.

— Домой? — шепчу я сбито, пока за рёбрами отыгрывает безумные рулады реанимированное сердце.

— Да, пожалуйста.

— Хорошо, — киваю я и решительно сокращаю расстояние между мной и машиной, а затем и вовсе дёргаю на себя ручку двери, — везите.

Сажусь внутрь, складываю руки на коленях и покорно жду, пока водитель всё-таки выйдет из ступора, сядет за руль и доставит меня туда, куда я так отчаянно рвусь.

И вот автомобиль наконец-то трогается с места. Везёт меня по тёмным столичным улочкам. Успокаивающе урчит своим сильным мотором. А я не могу! Меня трясёт и разматывает в разные стороны! Только теперь от томительного нетерпения, предвкушения и страха перед тем, что меня ждёт в конечном пункте назначения.

Ладошки потеют, но каждый волосок на моём теле поднимается на дыбы в кайфе от того, на что я всё-таки решилась. Пьяные в дупель бабочки порхают и томно кружатся в животе. А ошалевшие тараканы окончательно сходят с ума, валяясь внутри моей черепной коробки в эндорфиновом дурмане.

Причина?

Я всё-таки решилась пройти по дороге, устланной осколками разбитых чувств. Но не чтобы все их склеить. Нет. Мы начнём всё заново, бес трещин, сколов и уродливых шрамов.

— Приехали, Валерия Дмитриевна, — выдёргивает меня из потока мыслей голос водителя, — я наберу Данила Александровича, и он спустится к вам.

— Не надо. У меня есть ключи, — достаю я из кармана связку, киваю на прощание и выхожу из прогретого салона в прохладу подземной парковки.

И дальше. В лифт. И выше.

Но у самой входной двери замираю, задыхаясь от стука сердца в груди. Пытаюсь успокоиться. Не получается. От сокрушительной лавины слишком глубоких чувств и ярких эмоций почти теряю сознание. А потому торопливо вставляю ключ в замочную скважину и наконец-то проворачиваю его.

Щелчок.

Открыто.

Шаг через порог. Закрываю за собой дверь. Замираю в нерешительности, шумно хапая воздух. Вот только надышаться не получается.

Темнота…

Лишь приглушённая сенсорная ночная подсветка загорелась при моём появлении.

Тишина…

— Пожалуйста, — шепчу я беззвучно, окончательно вымотанная этим бегом к нему.

И мне бы теперь получить в ответ только один шаг навстречу. Всего один. Чтобы понять, что все не зря. Чтобы открылось второе дыхание и выросли крылья. Я умираю несколько раз и снова возрождаюсь, в ожидании, когда же это случится.

А затем зажмуриваюсь от волны эйфории, что накрывает меня с головой, когда я наконец-то слышу, как на втором уровне квартиры открылась дверь главной спальни.

Секунда неизвестности.

И вот уже до меня доносится звук шагов по коридору.

Стремительный топот ног, спускающихся по ступеням вниз.

Ближе.

Я слышу его торопливый бег.

А затем и вижу, когда Данил, скользя по мраморным плитам босыми ногами, замирает в проёме. И изумлённо, с сомнением глядит на меня.

— Я не сплю? — шепчет хрипло.

Хочется рыдать, подбородок предательски трясётся, но я только отрицательно качаю головой, лишившись дара речи от урагана слишком острых эмоций. Но уже через секунду облегчённо выдыхаю и всхлипываю, так как он вихрем бросается ко мне.

И укутывает в свои объятия.

Слёзы всё-таки срываются с ресниц. И мне одновременно мучительно больно от этого бесконечного пути по острым осколкам, но, в то же время, запредельно сладко, что всё осталось позади.

— Лера, любимая моя, не плачь!

— Не буду, — рыдаю я, пока его губы сцеловывают солёные капли с моих щёк, — ты только больше не отпускай меня, ладно?

— Никогда…

Лера

Я снова задыхаюсь. От счастья просто быть с ним. От мучительного облегчения, что та точка невозврата, поставленная мной почти два с половиной месяца назад, сейчас стёрлась в запятую, позволяя нам переписать историю нашей любви заново. С чистого листа.

— Ну всё, девочка моя, всё. Я здесь. Я рядом. Не плач, — Данил порывисто рвёт из петель пуговицы моего пальто. Буквально сдирает его с меня, а затем и за шапку принимается. Откидывает её на пуфик, и спустя секунду грозно смотрит в мои глаза.

Он злится. А я от его такой неприкрытой и очевидной заботы обо мне, снова наливаюсь искрящимися пузырьками шампанского и, не выдерживая их давления, чувствую, что ещё немного и я опять расплачусь.