– Фу, домостроевец, – скривилась Диана. – Нет, Тина, нам такой не нужен. Мы ему не подходим.

– Эх, – закручинился Федор. – Рано вы меня со счетов сбрасываете. Я вам еще пригожусь.

– Пригодишься, – успокоила его Диана. – Как оруженосец и охранник. Помнишь, ты согласился пойти с нами на поиски приключений?

– Я и не отказываюсь.

– Каких приключений? – спросила Уля.

– Взрослых приключений, деточка, – покровительственно похлопала ее по плечу Диана. – У нас будет свидание втроем.

Глеб тоже насторожился, переводил внимательный взгляд с Федора на Тину. Кажется, роль Дианы его в этом треугольнике не интересовала.

– Уля, идем, сейчас такси подъедет, – позвал Федор. – Хозяйка, спасибо за гостеприимство. Отлично время у вас провел. До свидания, прекрасная именинница…

Он подошел к креслу, взял Тину за руку и галантно поцеловал. Не ожидав такого, Тина смутилась. А Федор ее руку выпустил не сразу, легонько сжал и потряс. Шалый огонек в его глазах плясал и резвился.

«Он точно со мной заигрывает! – потрясенно думала Тина. – Ну вот и что мне с ним делать? Зачем он мне нужен, этот папа девушки моего возлюбленного?!»

– Паап, идем! – протянула Ульяна. – Сам позвал, а не идешь. Такси же ждет!

– Не надо такси! Давайте я вас отвезу, – встрепенулся Глеб. – Я не пил, у меня машина тут!

– Не надо, мы сами доберемся, – весело, но твердо отказался Федор, за руку попрощался с мужчинами и ушел вместе с Улей. После его ухода на веранде стало как-то очень тихо и пусто.

– Фактурный мужчина, харизматичный, – вполголоса заметила тетя Ксеня. – Заполняет своим присутствием все вокруг, даже когда молча сидит в углу. Я читала, что таким же качеством обладал Наполеон и другие сильные личности в истории. Тина, присмотрись к нему.

Тина вяло отмахнулась от нее и пошла провожать остальных гостей.

Уехала Диана, уехал Андрей Андреевич и тетки с кузинами.

Разочарованный Глеб, лишившись возможности проводить девушку своей мечты, напросился ночевать. Тинина мама постелила ему в комнате, где он частенько спал в детстве. 

Впервые Тина не обрадовалась тому, что Глеб остался на даче. Она поняла, что он захочет поговорить об Ульяне и не видела способа избежать этого разговора.

Ей придется выслушивать его восторги, наблюдать, как меняется его лицо, когда он произносит имя «Ульяна». Тяжесть на сердце стала невыносимой, и Тине было до жути жаль себя.

Она вышла на улицу и села на качели. Двор уже окутала темнота, на небе появились первые звезды, в лесу за поселком зазывно покрикивала ночная птица. От земли поднимался легкий туман, предметы сквозь него казались расплывчатыми и нереальными.

Окна дома отбрасывали на землю желтые квадраты света, в комнатах переговаривались и смеялись люди, вкусно пахло какао, который взялась варить бабушка. Понемногу голоса стихли; все ложились спать.

Хлопнула дверь, скрипнули доски. Из дома вышел Глеб, сел на качели рядом с Тиной. Качели мягко заколыхались.

«Ну, поехали», обреченно подумала Тина.

«Надо сказать, что у меня болит голова, и уйти в дом. Пусть делится любовными переживаниями с Веником. Коты лишены глупых иллюзий, прекрасно умеют слушать и наверняка дали бы людям кучу толковых советов, умей они говорить».

Однако Тина не двинулась с места, хотя и чувствовала, что ей вот-вот опять разобьют сердце. Раз в сотый или тысячный. Будет больно, но ей хотелось знать, как далеко зайдет Глеб. Может, этот разговор все изменит?

Глеб шутливо толкнул Тину плечом:

– Как тебе живется в двадцатидевятилетнем возрасте?

– Пока все так же, – улыбнулась она.

– Хороший праздник вышел.

– Ага...

– А помнишь, как мы у тебя на даче твое совершеннолетие праздновали? Восемнадцать лет.

– Да. Тоже играли в фанты.

– Тебе выпало проехаться у меня на плечах. Помнишь? Я чуть тебя не уронил, а потом ты сбила головой висюльки на люстре. Они посыпались на пол и нам пришлось подметать осколки.

– Это была старая бабушкина югославская люстра! Она потом горевала, что мы ее испортили. Но не выкинула: люстра так и висит, заметил?

– Заметил, – засмеялся Глеб.

Тина хорошо помнила ту их выходку. Как она цеплялась за крепкие плечи Глеба, запускала руки в его волосы, а внутри у нее тонко и радостно, как те самые хрустальные подвески, звенело и искрилось счастье… почти ничем не омраченное.

– Ты тогда приехал с Леной. Помнишь, ты с ней встречался? – спросила Тина. Удивительное дело: в юности она не ревновала Глеба к его девушкам, как сейчас к Уле. Она даже пыталась дружить с его подругами. Терпеливо несла свою любовь сквозь года, как будто изначально примирилась с тем, что ей придется подождать… год, два, десять… но потом Глеб прозреет. И, пережив всех Лен, Кать и Эльвир, поймет, кем для нее на самом деле является Тина. 

Но сейчас все было по-другому. Может, потому, что Ульяна была такой молодой, робкой и в то же время яркой и смелой? Похожей  и непохожей на нее?

– Точно, – кивнул Глеб. – Лена придумывала всякие идиотские фанты. То бутылку водки выпить разом, то голым пробежаться по улице, то у соседей цветы оборвать. И обижалась, когда мы отказывались выполнять. После той вечеринки я с ней и расстался, кстати.

Они посидели молча, задумавшись каждый о своем, и сидели так тихо, что на веранду прилетела птица и устроилась на перилах. Покрутила головой, примериваясь к прошлогодней засохшей грозди рябины, покосилась на двух людей, и с шумом улетела, когда к ней начал подкрадываться кот Веник. Кот сел, вытянул заднюю ногу и принялся любовно ее вылизывать. 

Тина вздохнула и посмотрела на Глеба. Он сидел насупившись, уронив смуглые руки на колени, прикрыв глаза, и чему-то улыбался. 

Тина жадно его рассматривала. Он сейчас очень походил на себя тринадцатилетнего, каким был, когда впервые приехал на ее дачу в гости – смешливый, умный мальчишка, с которым она делила детские проказы и фантазии. 

Вот он, ее старый приятель, ее старая любовь. Знакомый, близкий, досконально изученный. Но теперь Глеб словно находился рядом с ней, на качелях, где они сидели бок о бок тысячу раз, и одновременно не здесь, а за миллионы световых лет в созвездии Кассиопеи. 

… Нет. Ничегошеньки-то она о нем не знает. Не знает, как он влюбляется. Что щелкает у него в голове, как бьется его сердце, когда он касается руки любимой девушки? И Глеб ничего, совсем ничего не знает о Тине...

– Как у тебя все прошло с Улей? – спросила она, проглотив комок в горле.

– Хорошо, – улыбнулся он. – Спасибо, Тина, что позволила встретиться с ней у тебя. Теперь я почти уверен: она – та самая.

– Почему ты в этом уверен?

– Потому что вы с ней немного похожи.

Тина едва не задохнулась от его слов.

– В каком… смысле?

– У нее тоже светлые волосы. Она такая же изящная. Скромная, как и ты. Сдержанная. Любит рассуждать с умным видом. Мне нравятся такие девушки. 

Он опять шутливо толкнул ее в бок, а Тина сидела, как каменная.

– Значит, похожи… – пробормотала она.

– И да, и нет. Все же Уля совсем другая. Как-никак, у нас десять лет разницы, это серьезно. Ее отец старше меня всего на восемь лет, но она считает его пожилым. Это немного напрягает. Но мне кажется, мы нашли точки соприкосновения. Уля любит разные загадочные вещи, мистику. А я тоже люблю загадки, читаю детективы. Нам было о чем поговорить.

– О детективах? Каких авторов она любит?

– Нет, детективы она не читает. Но молодые сейчас мало читают. И правильно делают. Зачем им это? Жизнь интереснее любых книг. Это мы с тобой были книжными червями. Забивали голову чем попало.

– Пока не вижу, чтобы у вас с Улей было много точек соприкосновения, – осторожно сказала Тина.

– Появятся! Когда мы лучше узнаем друг друга. Мы с ней знакомы всего несколько часов. Не то что с тобой – почти всю жизнь! У нас-то с тобой много общего. Вкусы, увлечения… воспоминания. Надо нам с Улей срочно заводить общие воспоминания. Это сближает больше всего.