– Тогда другое дело.

Ребята выпили ещё по глоточку, и Алёна, в странной поспешности небрежного движения поставив фужер, заявила:

– Всё, я готова, пошли плавать! – глаза её горели, а океан перед ней млел от вожделения молодое женское тело в себя принять.

Бёдра её раскачались торопливым маятником, и в одно мгновение она оказалась на самом краю крыши, сорвав с себя рубашку и швырнув её на бренный берег. Приглушённый свет очертил стройный силуэт её на полотне лунной дорожки, выбелевшей полосу воды до самого горизонта. Алёна сложила пальцы клином. Лёгкое упругое движение – и она вольной стрелой уже летела в воду.

– Бегущая по волнам, ты закрываешь глаза… – тихо нараспев произнёс Вова, глядя на вынырнувшую и веерно взмахнувшую волосами Алёну.

– Давай со мной, – манила она, подплыв к берегу.

– Давай.

Вова с короткого разбега по-хулигански плюхнулся в воду «бомбочкой», умудрившись сделать при этом два кувырка через голову и Алёну основательно забрызгав.

В прозрачной толще вод он увидел горящие окна здания, украшенного терновыми переплетениями кораллов, убегающие вниз, в глубину, точно вагоны поезда, летящего в сумеречную мглу ночи; разноцветье рыбьих косяков, меняющих направления, точно невесомая лёгкость беседы двух людей, знающих друг друга всю жизнь; гипнотизирующие переливы укротивших электричество угрей, извивающих упругие тела, и вереницу игривых и извечно счастливых дельфинов.

– Я так и знала, что так будет! – сетовала Алёна, смеясь и солёную воду с лица смахнув, едва Вова оказался на поверхности воды.

Они плыли, рассекая стройными молодыми горячими телами спокойствие океана, прочь от берега, двигая бликующие, перекликающиеся волны по лунной дорожке, покорив одновременно две стихии, – и воду, и воздух, и океан, и небо, скользя по их тонкой границе стихией пятой – энергией жизни. И там, где в воздухе поднимались крохотные бугорки воды, в другой стихии, глядящей снизу вверх и гладящей тела, наоборот, появлялись соразмерные впадинки – вдохи и выдохи океана.

Приноровившись к мерному шагу волн, рука Вовы иной раз касалась Алёниной при гребке, ни намёка на смущение при этом не вызывая. Обоюдное осознание нереальности происходящего двигало горизонты и сужало метровую разлуку между людьми. Алёнина ладонь ухватила Вовину, лаконичность движений сбив. Ребята остановились, просто держась наплаву, просто паря в океане.

– Устала?

– Нет, – улыбаясь, Алёна порхала в воде, незаметно оказываясь ближе к Вове с каждым плавно-кошачьим движением. Лоснился пошлинкой блеск её глаз.

Он плавно приближался к ней.

– Это же сон, тут многое можно, – мягко стелила слова в истоме она, положив руки ему на плечи.

– Можно, – нежно прошептал он.

Приоткрытые мокрые губы их двигались навстречу друг к другу, как вдруг внезапная, свирепая сила расколола океан. Прямо перед ребятами из воды вылетела громадина – синий кит устремился в мечтательные небеса, вскрикнувшую в воодушевлённом удивлении Алёну и рассмеявшегося Вову снопами брызг накрыв. Кит махал мощным хвостом и взлетал всё выше, а восторженные люди, пленённые предвзятым восприятием гравитации, за ним последовать не могли и лишь с улыбчивой ревностью к небесам полёт созерцали.

– Жаль, мы так не можем, – сетовала Алёна, голову к приглашающему, гостеприимному поднебесью вознеся.

– Разве? – сомневался Вова. – Смотри.

Он щёлкнул пальцами и начал медленно возвышаться из воды. Сначала голова, шея и плечи, а через мгновение он, расставив руки в стороны, освободил тело от объятий океана до пояса, ещё миг – и Вова полностью покинул воду, секрет открыв, – из океана его высвободил скат манта. Человек монументально стоял, блестя горделивой россыпью капель на теле, на спине всплывшего, прирученного морского дьявола.

– Я боюсь, он такой страшный… – Алёна сделала несколько опасливых гребков от чудного, устрашающего анфаса ската к нелогичному, не вяжущемуся с ним профилю.

– Конечно, это же манта, – бесстрашный Вова уселся на спину чёрно-белому обитателю глубин без малейшей опаски, с лёгкостью дьявола оседлав. – Давай!

Вова протянул руку Алёне. Она, вздохнув и плюнув на омрачающую любое начало неуверенность и напомнив себе о цене момента, который едва ли когда-нибудь повторится, протянула отрытую ладонь ему навстречу и через миг оказалась позади Вовы, крепкий замок рук на его животе сомкнув.

– А теперь давай полетаем, – Вова по-дружески хлопнул манта по упругой чёрной спине, и скат, махнув широкими крыльями, ретиво воспарил ввысь. – Держись крепче!

Они поднимались всё выше и выше, всё ближе и ближе к галактикам и другим планетам, к кометам и лунам. К небесным телам и их душам. Скат, махая опахально крыльями, в воздухе оказался не менее ловок, нежели в воде. Он нёс людей сквозь волокна спящих, дымчатых облаков, мягко подсвеченных сияниями и пронзаемых широкими нотами вольного пения китов, расслабленно парящих неподалёку. Внизу, со стороны города, мерцали гроздья вызревших ночлежных огней, а над головой из черноты небес подмигивали звёзды, иной раз срываясь не загаданным желанием вниз и расчерчивая яркий, скоротечный след.

Манта послушно менял направления и высоту, ведомый лишь лёгкими прикосновениями Вовиных рук. Он, распластав плавники, с лёгкостью рассекал влажную тропическую сумеречную марь, обдающую лица ребят тёплыми дуновениями. Алёна, первые минуты полёта наполнив лишь притупляющим восприятие большеглазым страхом, постепенно ослабляла сцепку рук на животе Вовы и погружалась в непорочно-детское наслаждение.

– Давай немного посмотрим на город! – предложила она, пойдя на поводу у хвастливой мысли, желающей увидеть родной дом с высоты.

– Хорошо!

Скат плавно опустился к кромке воды и летел к приветственно кланяющимся пальмам. Метр за метром ширились объятия гавани, всё ближе и ближе, чётче и чётче вырисовывался странный причал, затерянный на высокой крыше и состоящий из песка, двух деревьев и гамака между. Вова заметил сгустившуюся из тьмы тень, ловко скользнувшую, перетекшую на край крыши и затаившуюся, но зоркой луной на мгновение вырванную из черноты брега. Рука сделала движение по спине ската, и манта начал плавно набирать высоту. И когда осёдланный людьми морской дьявол пролетел над верхушками пальм, тень мелькнула вновь, стремительно разрастаясь и угрожающе молниеносно приближаясь. Вова пришпорил бока ската пятками и потянул его за плечи на себя. Манта резко взметнулся ввысь, в вертикаль плоскости крыльев вбив. Огромные, яростно схлопнувшиеся челюсти сомкнулись в миллиметрах от ребят, скрежет громадных наточенных зубов на себе ощутивших.

Морской дьявол вращался волчком, улетая прочь от берега обратно в океан. Вова и Алёна как могли долго удерживались на его скользкой спине и за мгновение до приводнения отпустили руки. Взлетели все вместе, упали по отдельности.

Всплыв, Вова бросил пристальный взгляд на берег. Громадный чёрный силуэт проворно скользнул от одного края крыши до другого, яро дыша и к воде подойти не решившись, а через мгновение бесследно растворился тенью в маскирующей темноте.

Алёна положила испуганные руки Вове на плечи, к нему подплыв. Волнение изнутри покачивало грудь частыми вдохами.

– Что это было?! – дрожащим голосом произнесла она, бегая испуганными глазами по кромке берега, укутываемого спокойными вихрастыми волнами.

– Хозяин крыши, видимо. Значит, нам пора заканчивать, раз твоё подсознание включило защиту.

– Фигасе защита! А меня-то она почему пыталась сожрать?

– Думаю, целью был я. Нужно было меня убрать из твоего сна. Это такой коллективный дух антител подсознания, видимо. Ладно, – раздосадованно вздохнул Вова, – повеселились и хватит. Возвращай нас к началу.

– Эх, а хотелось ещё побыть здесь…

– Ага, сейчас нас ещё и акулы за задницы хватать начнут, – улыбался Вова.

– Ладно…

Алёна щёлкнула пальцами. Мир сна осыпался битым стеклом, осколки которого, опав, измельчились в светящуюся пыль. Она стояла в полутёмной пустоте, облачённая в сорочку с синими, молчаливыми птицами. Вова снова стал чёрным волком.