У Стаса была идеальной формы круглая голова, абсолютно правильные и пропорциональные черты лица. В одном из фотоателье на Сретенке в витрине на самом видном месте висела его портретная фотография. Когда Стасик назначал свидание девушке, он старался выбрать такой маршрут, чтобы непременно пройти мимо этой витрины. Благодаря своей внешности он получил на курсе благородное прозвище «Пан Станислав» – с ударением на втором слоге, а вот комсомольская должность прилепила ему кличку куда менее благозвучную – «ВЖД», что расшифровывалось«в жопу деловой». Гуральский вечно куда-то спешил, что-то организовывал, в папке вместо конспектов лежали какие-то непонятные ведомости, протоколы собраний и прочая мура. Но, в общем, парень он был незлобивый, компанейский и не стукач. Будучи человеком последовательным и организованным, пан Станислав поставленной перед собой цели достиг – незадолго до распада Советского Союза и отмены КПСС уже работал в Московском горкоме партии.

А в те, пока еще студенческие годы, он стоял возле открытой двери автобуса и, пропуская каждого однокурсника, отмечал фамилию «галочкой».

– Ты нас потом еще по головам пересчитай, – хохотнул кто-то из ребят.

– Это уж как водится, не сомневайся, – совершенно серьезно отреагировал комсорг и действительно всех севших в автобус пересчитал.

Ехать было далеко, почти до самой Калуги, но очень весело. Горланили песни, пустили по кругу кем-то прихваченную в дорогу бутылку модного в те времена болгарского «рислинга», но пьянели не от вина, а от чувства свободы – остались наконец без родительской опеки, без строгого надзора преподавателей.

Добрались до подшефного совхоза поздним вечером, разместились в щелястом деревянном бараке, построенном специально для горожан, которых сгоняли в колхоз каждую осень. Таких бараков здесь было с десяток. Наскоро обустроились, поужинали собственными запасами и, уставшие за день, завалились спать.

Утром пришел колхозный бригадир, хмурый небритый дядька, от которого за версту разило перегаром и чесноком.

– Щас трактор приедет, надо будет продукты разгрузить. Готовить себе будете сами, так что либо постоянного повара назначьте, либо по очереди кашеварьте, как хотите. Меня зовут Михалыч, а когда не зовут, я сам прихожу, – тяжеловесно пошутил бригадир и, закурив, уселся на чью-то постель.

– Я умею готовить, – вызвалась Танька Туманова. – У меня бабушка повар, она меня всему научила, а гуляш я вам такой сделаю – пальчики оближете.

– Татьяна, тебе нельзя поваром, – строго оборвал ее Пан Станислав. – Ты староста, должна будешь за порядком следить, учет вести.

– Знаешь что, ВЖД, иди ты туда, откуда ты деловой! – Туманова за словом в карман не лезла. – А если туда дорогу не найдешь, я тебя еще дальше пошлю.

– Куда это? – не сразу сообразил Стасик, но, поняв, залился краской и стушевался.

Бригадир Михалыч отвел студентов на поле.

– Копать будете, как в армии говорили, вот отседа и до обеда. Потом пошамкаете и – снова в поле.

Работа была тяжелой и изнурительной. Никаких механизмов, понятное дело, не было. Допотопная лопата – вот и весь инструментарий. Вечером еле-еле до барака доползли, мечтая только об одном – вытянуться на раскладушке. Даже поесть, и то сил не было, хотя Танька не обманула – гуляш приготовила на славу. Ох, как они потом вспоминали тот гуляш, когда закончились продукты и не то что мяса – макарон не осталось.

Отдохнуть в тот вечер им так и не пришлось – заявились гости. Как выяснилось, в окраинном бараке расквартировались студенты, вернее, студентки третьего курса филологического факультета МГУ. Если с физиками в совхоз приехали три девушки, то у филологов все было как раз наоборот – на картошку отправилась группа из тридцати пяти девиц и четырех парней. В гости к физикам пришли несколько девчонок и смазливый паренек с гитарой. С собой филологи притащили пару бутылок крепленого вина.

– Представляете, захожу вчера в их сельский маг и глазам своим не верю, – беззаботно тараторила худенькая вертлявая блондинка, которая велела называть ее Ланой. – На прилавках стоит крымское вино «Било мицне». Я в прошлом году в Коктебеле отдыхала, так мы там только его и пили. Классное винцо, мы его «биомицин» называли. Каким торговым ветром его сюда занесло, даже продавщица не знает. Но это и не важно. Главное, что местное население «биомицин» не хавает. Они люди простые, в будни пьют самогон, а по праздникам «чернила» – плодово-ягодное за семьдесят две копейки бутыль.

– Ну, чего стоим, кого ждем? – поторопила другая девушка – с копной растрепанных темных волос. – Доставайте кружки, выпьем за дружбу и согласие между физиками и лириками. Если есть чего пожрать, мы тоже не откажемся. А то наша повариха сегодня такую бурду приготовила, что даже сама есть отказалась. Хотели сучку в ее же вареве утопить, но передумали – потом котел не отмоешь, – И она весело рассмеялась.

Танька Туманова приосанилась:

– Есть гуляш, немного, правда, но ребята говорят, очень вкусный. Я сама готовила. Кстати, девчонки, может, для начала познакомимся? Я – Таня, а это, – она показала на подруг, – Регина и Алла.

– А мы обе Светланы, – снова засмеялась темненькая. – Познакомились еще на вступительных, три года назад, и чтобы нас не путали по именам, решили по-честному тянуть жребий. Мне выпала Света, а ей – Лана. – И тут же представила остальных своих подруг и единственного в их компании парня: – Прошу любить и жаловать: лучший голос филфака – Георгий Коваль. Гарик, спой нам что-нибудь, а то физики совсем заскучали, – попросила Света.

Гарик взял гитару. Пел он в основном бардов – Окуджаву, Визбора, тогда еще мало известного и только входившего в моду Высоцкого. У него был очень приятный голос, а исполняя Высоцкого, Гарик своему голосу еще и хрипотцы добавлял, так что получалось вообще здорово.

***

В самом начале вечеринки, как только откупорили вино, Гелька незаметно отсел подальше от общей группы. Спиртного он не любил, да и тренер Анатолий Иванович повторял подросткам из своей группы беспрестанно: или бокс, или стакан. Возьметесь за стакан, там спорт и утопите, а может, и всю жизнь свою. Похоже, знал, о чем говорит, уж больно был убедителен.

Песни в исполнении Гарика Гелию очень понравились. Особенно Высоцкий. У них дома было несколько магнитофонных бобин с записями певца – отцу кто-то подарил.

– Гарик, – опрометчиво обратился он к певцу из своего угла, – а «Товарищи ученые» знаете? – чем немедленно себя обнаружил.

– О! Это что еще за киндер? – воскликнула растрепанная Света и высказала предположение: – Сын вашего препода?

– Не киндер, а вундеркиндер, – солидно, хотя и не без юмора, пояснил Стасик, прочно приклеившийся возле одной из студенток филфака. – Представляю: юное дарование – Гелий Строганов. Прошу запомнить эту фамилию прямо сейчас. Через несколько лет вы будете гордиться знакомством с академиком Строгановым, возглавляющим Курчатовский институт.

– И никак не меньше? – в тон поддержал его Гарик.

– «Я бы взял меньше, но мне нужен миллион», – удачно ввернул цитату из «Золотого теленка» Гуральский, чем вызвал неподдельный восторг филологов.

Света, соскочив со своего места, тут же пересела поближе к Гелию и закричала настойчиво:

– Налейте нам немедленно вина, я желаю выпить на брудершафт и скрепить целомудренным поцелуем вечную дружбу с будущим академиком, чтобы он потом не посмел отказываться от нашего знакомства!

К счастью для Гельки, вина больше не оказалось, что вызвало скептические реплики разбитных гостей: «Тоже мне физики, не могли рассчитать, сколько вина потребуется!» «Кто ж знал, что у нас гости будут?» – вяло оправдывались ребята. Пришли к компромиссу, что следующим вечером пирушку надо непременно повторить – в складчину. А Гарик пел ставшую впоследствии незабываемой «Товарищи ученые, доценты с кандидатами, замучались вы с иксами, запутались в нулях…».