Соперник ему достался грозный – мастер спорта СССР, победитель и призер многих союзных и даже международных турниров. Тренер, Анатолий Иванович Топчий, волновался куда больше своего воспитанника. «Он выше тебя, значит, будет работать на дальней дистанции. Твое преимущество в том, что ты левша. Навязывай ему ближний бой, но в удары по корпусу особо не вкладывайся, у него пресс, что плита бетонная – я знаю. Силы не трать, береги для третьего раунда. Просто фиксируй удар, очки все равно идут. Измотай его, и главное, не попадись на встречный. А в третьем раунде ловимомент для сближения и – твой коронный хук. Но только наверняка», – наставлял Анатолий Иванович.
Прозвучал гонг. Боксеры сошлись на середине. Несколько отягощенный грузом своих титулов и наград, чемпион со снисхождением смотрел на свою «безусловную жертву», как выразился перед поединком его тренер, забыв, что в финал подобных турниров «жертвы» проходят не часто. Не отвечая на длинные прямые, Гелий лишь уклонялся и «нырял» под удары соперника. Покружив так почти до конца первого раунда, увидел открытый подборок мастера. Перенеся тяжесть тела направую ногу, он выбросил вперед свою «коронную левую». Когда судья открыл счет, прозвучал гонг, извещающий об окончании первой трехминутки. Выскочивший на ринг врач помог упавшему боксеру подняться, усадил его на табуретку в углу ринга. Был то нокаут или нокдаун, сказать трудно – по существующим тогда правилам поединок продолжался.
Спортивная злость – подспорье на ринге хорошее; ярость, что в боксе, что в жизни, способна только ослепить. Чемпион, ослепленный яростью от удара, нанесенного каким-то «ботаником», опрометчиво бросался вперед, нанося либо скользящие удары, не приносящие сопернику никакого вреда, либо вовсе попадая в воздух. В начале третьего раунда Гелий нанес еще один точный удар – нокдаун. Исход поединка был ясен. Когда рефери в ринге поднял руку победителя и объявил, что чемпионом среди вузов Москвы по боксу в своей весовой категории стал студент физмата МГУ Гелий Строганов, выполнивший норматив кандидата в мастера спорта СССР, в зале началась настоящая овация. Прорвавшиеся к рингу однокурсники схватили Гельку и начали его качать, чуть не уронив от восторга. Он еле-еле вырвался от них.
Возле раздевалки его ждали родственники и Михаил Борисович. Чуть поодаль в вызывающе коротком и открытом легком платьице стояла с нарочито скромным видом та самая, из мединститута, с которой они расстались около года назад.
– Когда вас ударили по голове, я думал, что инфаркт получу, – заговорил, перебивая поздравления остальных, академик. – Так же нельзя, бить по голове. Это надо вообще запретить.
– Да не было никакого удара, – успокаивал его Гелий. – Так, мазнул вскользь.
– Все равно нельзя, – упорствовал Гольверк. – Но тем ни менее поздравляю. Кстати, Гелий просветите меня: кандидат в мастера спорта – это вроде в спорте что, как у нас кандидат наук?
Гелька беззаботно рассмеялся такому неожиданному предположению ученого и, показав своей внезапно объявившейся подружке на пальцах, что будет через пять минут, убежал переодеваться.
Глава восьмая
Диплом Гелий Строганов защитил, что называется, шутя. Просто Гольверк, просмотрев его очередную курсовую работу, протянул тетрадь Гелию и сказал коротко: «Не пойдет».
– Почему? – удивился студент.
– Слишком жирно для курсовой. По этой работе будешь защищать диплом, а курсовую я тебе и так зачту. Не распыляйся и помни: твоя (после долгих просьб Гелия Михаил Борисович стал наконец обращаться к нему на «ты») главная работа – впереди.
К этому времени Гелий уже собирал материал по своей собственной теме, и профессор считал, что именно эта тема должна лечь в основу его будущей кандидатской диссертации. В итоге так оно и получилось. И снова профессор проявил недовольство:
– Опять торопишься, через ступеньки перепрыгиваешь, да не через одну, а сразу через десяток, торопыга ты этакий. – И видя, что Гелий не понимает, пояснил: – Есть определенные правила, условия, догмы – называй как хочешь, но не нами придумано, не нам и отменять, – поморщился Михаил Борисович. – Чиновникам от науки тоже надо свой хлеб отрабатывать, вот они и придумывают всякие ограничения. Не может стать доктором наук человек, не защитивший кандидатской диссертации, при этом, вместо того, чтобы посвятить себя единому исследованию, надо сдавать кучу никому не нужных экзаменов. А в ВАКе заседают люди, которые понятие «талант» понимают только применительно к себе. – И неожиданно предложил: – А знаешь что, покажи-ка ты эту работу Леониду Петровичу. Мне интересно будет услышать его мнение, а тебе так просто необходимо.
***
В те годы Леонид Петрович Строганов уже стал одним из руководителей легендарного Курчатовского института.
Он отбивался от этой должности, как только мог, уверял, что ничего не смыслит в административной работе, совершенно не умеет руководить людьми – ничего не помогло. Приказ о его назначении был подписан в одном из тех «высоких» кабинетов, где возражать не то что не принято, а исключается по определению и где признают только слова «Есть! Будет сделано!»
Вместе с должностью новый руководитель получил и государственную дачу в непосредственной близости от института. В пристройке у ворот сидел дежурный милиционер, утром приходила домработница по имени Марина, прибирала комнаты и готовила еду, раз в неделю являлся садовник. Обслуга прилагалась к даче, присутствие этих людей тоже не обсуждалось.
Леонид Петрович теперь в городской квартире почти не появлялся, Лариса Аркадьевна ездила на дачу по выходным. Вот туда и отправился Гелий. Ждать пришлось долго, отец приехал уже в одиннадцатом часу вечера. Гелию редко приходилось видеть отца «при полном параде», и сейчас он застыл от удивления, завороженно глядя на отца в темном костюме, где плотно теснились ордена и медали. Сын и не подозревал, что у отца столько наград. Увидев взгляд Гелия, Строганов-старший буркнул, что «сегодня наверх вызывали, велено было явиться при всех регалиях», и поспешил переодеться в домашнее. Прошли в летнюю беседку.
– Что-то случилось? – с тревогой в голосе поинтересовался отец.
– С чего ты взял?
– Так я и забыл уже, когда ты сюда приезжал, вот и подумал…
– Нет, все в порядке. Простоя закончил писать кандидатскую, и Михаил Борисович порекомендовал, чтобы ты с моей работой ознакомился.
– А без рекомендации Михаила Борисовича тебе и мысль в голову не пришла показать отцу свою первую научную работу? – с обидой спросил Леонид Петрович. – Ну ладно, это я так, к слову, бурчу по-стариковски, да и устал сегодня чертовски. Знаешь, сын, я от этих заседаний и совещаний устаю больше, чем от самой напряженной работы в лаборатории. Честное слово, лучше трое суток без сна и еды провести в лаборатории, чем сидеть на этих бессмысленных многочасовых говорильнях. Делом надо заниматься, а они все задачи какие-то перед нами ставят, как будто лучше нас знают, что и как надо делать, – добавил он с явным раздражением, но тут же, взяв себя в руки, предложил: – Ну давай, показывай, что ты там изобрел.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
